Колдовские ворота - Антон Антонов

Хотели убить и Барабина с принцессой, но Грейф с боевым топором в руках встал на их защиту.

Эта добыча была слишком ценной.

Грейфа в Форабергене боялись — но пока чинили заново «Торвангу», ему приходилось все время держать Романа и Каиссу в поле зрения.

Большой драккар ремонтировали несколько дней, и каждый вечер Барабин, засыпая, не знал, проснется ли он утром. Теперь его заковали так, что о сопротивлении любому нападению нечего было и думать. А кроме того, к нему приковали Каиссу.

И чтобы совсем уж лишить их воли и силы, пленников все эти дни не кормили.

Когда «Торванга» была отремонтирована окончательно, Грейф собрался идти на ней вдоль берега вглубь Таодара, захватив с собой Барабина и Каиссу. Но это вызвало недовольство среди жителей Форабергена.

Они знали не только о том, что перемирие с баргаутами разорвано, но и о том, что король Родерик задумал продолжить дело отца и намерен вторгнуться в Таодар. А Фораберген — это первое селение аргеманов на Таодарской дороге.

Однако Грейф знал о делах в Баргауте больше. Родерик связался в свару с горцами, а это никогда еще не доводило до добра. Так что аргеманам пока опасаться нечего.

Поход же на Торванге в центральную часть Таодара сулит большие выгоды всем, кто участвовал в захвате особо ценной добычи. Уже найден покупатель, готовый заплатить огромные деньги за принцессу Каиссу. И есть человек, который согласен выложить приличный выкуп за чародея бар-Рабина.

И с этой сделкой надо торопиться. Потому что королева Барбарис уже прислала из замка дона Груса Лео Когерана воззвание, в котором заклеймила позором вероломного Родерика и отреклась от него, как от сына. И сказано в этом воззвании, что королева на Книге Друидов поклялась отдать принцессу Каиссу тому воину, который освободит ее из плена.

И хотя Каисса была опозорена рабством, в баргаутском стане говорили, что королевская кровь сильнее любого позора.

А раз так, что среди баргаутов могли найтись горячие головы, готовые сунуться ради принцессы не то что в Фораберген, но даже и в глубину Таодара. Тем более, что по королевству Баргаут с легкой руки майора Грегана, с которым слишком откровенничал Эрлин Ингерфилиас, с быстротою лесного пожара распространяется слух о бичевании принцессы и крови ее, пролитой по вине Родерика.

Понятно, что это сообщение ничуть не успокоило жителей Форабергена. Горячие головы — тоже не подарок, и в ожидании их нападения лучше будет держать «Торвангу» и дружину наготове у границ аргеманской земли.

— Пусть плату за гейшу и выкуп за колдуна везут сюда, в Фораберген! — кричали Грейфу, но он только усмехался в ответ.

— Такие сделки не заключаются в деревне на краю аргеманской земли. Такие сделки совершаются в пещере клятв.

С жителями Форабергена Грейф разговаривал на аргеманском языке, которого пленники не понимали. Так что Барабин узнал о том, куда именно они плывут, последним, уже на борту «Торванги».

Но зато он был чуть ли не единственный, кто сразу догадался, с какой целью старший Ингерфилиас так стремится доставить его и принцессу в пещеру клятв.

В этой пещере находится Книга Друидов, и низкорослый друид в черном замке очень обстоятельно объяснил Роману, кому и зачем она может понадобиться.

И Барабин нисколько не удивился, когда увидел около пещеры клятв хорошо знакомый силуэт человека в черном плаще.

Ночной Вор был уже здесь и спорил о чем-то с группой людей в фиолетовых кимоно.

Этих людей Барабин принял сперва за черных ниндзя из свиты Вора. Но, присмотревшись, понял, что это впечатление обманчиво. Да и принцесса, идущая рядом с ним, прошептала замирающим голосом:

— Демоны Эрка.

— Это не демоны. Это слуги, — поправил ее молодой аргеман, конвоирующий пленников. Но принцессу это не успокоило.

— Я не хочу в логово Эрка! — выдохнула Каисса и безумными глазами умоляюще взглянула на Барабина. — Сделай что-нибудь!

Но сделать он не мог ровным счетом ничего.

По дороге от моря до пещеры, которая оказалась довольно долгой, Роман прикидывал шансы и быстро пришел к выводу, что они равны нулю.

Дорога шла через сменяющие друг друга узкие длинные ущелья, почти все время в гору, и бежать было просто некуда. Да и как бежать, если принцесса прикована к Роману, а у него так скованы руки и ноги, что трудно даже идти, не говоря уже о драке и бегстве.

А теперь шансы и вовсе переместились в отрицательную плоскость. Одного взгляда специалиста было достаточно, чтобы понять: слуги Эрка — это бойцы высшего уровня. Те самые бойцы, искусство которых безуспешно пытались копировать жалкие подражатели из войска Ночного Вора.

Вор, однако, спорил с ними без страха, настаивая на том, что поскольку он явился к пещере раньше, то и занять ее должен первым.

Слуги Эрка удивлялись, какая ему разница, и делали вид, что торопятся. Но последнее слово было за священником ордена Дендро Этерна, а он полностью подтвердил правоту Ночного Вора.

Тут только Барабин заметил собственно предмет сделки, которая так волновала Теодоракиса. Вероника Десницкая стояла на коленях, опустив голову — нагая, тихая и покорная.

Ее поза не оставляла никаких сомнений в том, что она давно уже не дикая, а совсем даже наоборот — более чем домашняя гейша.

Когда Барабин приблизился, Вероника скользнула по его лицу равнодушным взглядом и снова уткнулась глазами в каменистую землю перед собой.

Роман продолжал смотреть на нее, пока аргеманы возились с цепями, отделяя его от принцессы Каиссы.

Каисса тоже поглядывала на Веронику, и в глазах ее читалась тревога.

Принцесса все еще надеялась, что чародей бар-Рабин, которого она выбрала своим защитником, каким-то образом спасет ее от продажи праотцу всех демонов. Но тут объявилась конкурентка, и Каисса опасалась, как бы чародей не предпочел спасать ее.

По слухам, Вероника тоже была принцессой. И не абы какой, а принцессой Страны Чародеев.

В том, что красота ее затмевает красоту Каиссы, мог сейчас убедиться любой желающий. Обе девушки находились в десяти шагах друг от друга, и на них не было никакой одежды, кроме ошейников.

Так что, по баргаутским представлениям, Барабин очень даже мог предпочесть Веронику.

Его собственные представления в этом смысле не сильно расходились с баргаутскими. В конце концов, он явился в этот безумный мир только из-за Вероники, и все, что он тут делал, делалось ради ее спасения. А все остальные девушки, которые непосильным грузом вешались Барабину на шею на всем протяжении пути — это была проблема второстепенная.

Он, конечно, чувствовал свою ответственность за них — просто потому, что мы в ответе за тех, кого приручили. Но о потере любой из них он горевал бы не больше, чем о гибели рабыни меча Эрефора в мостовой башне черного замка.