Дикая (СИ) - Шёпот Светлана

Люди сказали, что их племя постигло несчастье и им пришлось покинуть дом в поисках нового пристанища.

Товарищи Боста поверили мужчинам, а вот сам Бост – не очень. Его не покидало ощущение, что с людьми что-то не так. И он никак не мог понять причины своего беспокойства.

Может быть, дело в глазах? Было в них что-то дикое и звериное. Мужчины смотрели на их группу словно хищники, изо всех сил сдерживающие свои инстинкты.

От этих людей пахло кровью.

Бост пытался убедить себя, что это обычное дело. Все охотники вынуждены время от времени разделывать туши, а значит, кровь часто пачкала руки и одежду.

Вот только убедить себя не получалось. Запах был таким, что у Боста волосы на затылке дыбом вставали. Он инстинктивно ощущал опасность. Не хотелось поворачиваться к этим людям спиной.

Казалось, стоит это сделать, как кто-то из них кинется, вцепится сзади в шею зубами и разорвет ее одним легким движением.

Тем же вечером он обстоятельно поговорил со своими друзьями. Сначала те отмахнулись, заверив, что ему кажется, но Бост не успокоился. В конце концов товарищи нехотя приняли его точку зрения. Но Бост видел, что они не воспринимают его слова с той серьезностью, с которой к ситуации относился он сам.

Ночью Бост, прижимая к себе жену и детей, не мог уснуть. Присутствие в доме чужаков действовало на нервы. Когда на него упала тень, Бост распахнул глаза и пристально посмотрел на человека, стоящего над ними. Сердце в груди мужчины колотилось. Руки вспотели и готовы были в любой момент выхватить нож. Он не отводил взгляда от темных, наполненных странными эмоциями глаз.

Бост сглотнул.

Странная атмосфера расселась. Человек улыбнулся и поднял руки.

– Мое место, – произнес он, указывая на лежащую неподалеку шкуру.

Бост кивнул, делая вид, что поверил.

На следующее утро, невыспавшийся и еще более встревоженный и нервный, он собрал своих друзей, их жен и детей, а потом вывел всех за пределы пещеры, стараясь, чтобы никто из них не привлек к себе внимания.

Женщины и дети, словно понимая больше остальных, вели себя так тихо, как только возможно.

Им повезло, что в этот момент одна из женщин, пришедших с чужаками, решила поскандалить. Ее крики явно забавляли чужаков, и они с особым интересом наблюдали за устроенным бедламом.

А та, словно упиваясь вниманием, разорялась сильнее. И Бост был ей особенно благодарен.

Новости, которые принес Бост, озадачили Елену и Медведя.

– Зимой? – спросила Лена удивленно.

Она прекрасно понимала, насколько глупо путешествовать в этом мире зимой. В любой момент таких ходоков могла застать вьюга. А они здесь порой длились неделями. И это не говоря о сильнейших морозах.

Бост кивнул, успокаивающе поглаживая по голове в страхе жавшуюся к нему жену. Женщина была напугана. Она и сама не могла сказать, кого боялась больше – чужаков или Медведя.

Впрочем, присутствие Лены немного успокаивало, хотя Мара понимала, что женой духа может быть только другой дух.

Возможно, все-таки не стоило так поспешно уходить из дома? Чужаки выглядели пугающими, но они хотя бы были людьми. Вряд ли у них на уме было что-то очень плохое. А вот как мыслят духи, людям совсем неведомо.

– Только мужчины? – спросил Медведь. Ему не нравилась ситуация, описанная Бостом. Правда, пока он еще не разделял волнения бывшего соплеменника.

– Есть женщины. Пара. Боязливые. Кроме одной. Крикливая, – объяснил Бост.

Сейчас, сидя в тепле, он и сам перестал до конца понимать, почему так спешно ушел, забрав с собой всех близких. Нет, он помнил ощущение опасности, но разве этого достаточно, чтобы вытащить семью в зимний период из безопасной пещеры? А ведь он взял с собой даже маленьких детей! Не сошел ли он, часом, с ума?!

Нет, нет. Мужчина тряхнул головой. Он отчетливо помнил, какой ужас сковал тело ночью при виде темной фигуры над собой. А еще от незнакомцев отчетливо несло людской кровью.

– Пахло кровью, – пояснил Бост, пристально глядя на Медведя, словно хотел передать тому прямо в голову свои мысли. – Людей. Они злые. Я знаю. Вот здесь, – подняв руку, Бост положил ее себе на грудь и упрямо поджал губы.

– Все верно, – в разговор вмешался шаман.

До этого он молчаливо и спокойно сидел неподалеку от костра. Старик не выглядел встревоженным, наоборот, слегка улыбался, будто считал мир благостным и уютным местом, в котором ему ничто не угрожало.

– О чем ты? – быстро спросила Лена, прищурившись. Как она могла забыть, что этот божий одуванчик, по словам Медведя, может заглядывать в будущее? – Это разбойники?

– Разбойники? – повторил шаман незнакомое слово.

– Убийцы. Злые люди. Те, кто любит отнимать чужое.

– А, – старик покивал седой головой, на которой волос осталось не так много. – Разбойники. Да. Всех убьют. Весной.

Горло Елены сдавило. Она не была в восторге от соседей, но это не значило, что они достойны смерти.

Почему-то в этот раз она полностью поверила шаману. Возможно, из-за того, что предпочитала иметь в виду самый плохой вариант. Просто чтобы потом не было мучительно больно. Лучше предполагать и подготовиться, чем не верить, а после кусать локти от досады.

Все немедленно переглянулись.

Медведь, знающий о силе шамана, сразу стал серьезным. Одно дело – опираться на ощущения Боста, который не имел к магии никакого отношения и был простым человеком, и совсем другое – получить подтверждение от того, кто мог видеть будущее.

– Что будем делать? – спросила Елена, чувствуя, как начинает нервничать.

По словам Боста, людей было много, удастся ли справиться с ними? Конечно, и у нее, и у Медведя была магия, но все может решить один удачный бросок ножа или простая случайность, от которой никто не застрахован. Даже обладатели магии.

– Убить раньше? – предположил Медведь.

Елена Николаевна ощутила, как по коже ползут мурашки. Ее затошнило. Она, дитя совсем другого мира, не могла так спокойно относиться к чужой смерти. Ее воспитали в понимании, что жизнь людей – ценная вещь, которую никто другой не имеет права отнимать.

Но одновременно с этим она была достаточно взрослой, чтобы понимать, когда стоит держаться за свои убеждения и ценности, а когда необходимо руководствоваться холодным рассудком.

Прикрыв глаза, она на миг представила, что будет, если гуманизм в ней возобладает над доводами рассудка.

Допустим, они припугнут чужаков, а потом отпустят. Что тогда? С большой долей вероятности эти люди вскоре найдут себе других жертв. Из-за того, что она заколебалась, могут погибнуть десятки людей. Стоит ли ее гуманность таких жертв?

Но если они вот так просто убьют противников, то не станут ли похожи на своих несостоявшихся убийц?

Когда кто-то убивает дракона, он сам становится драконом, не так ли?

Сжав губы, Лена сузила глаза. Если и так, она готова принять такую участь. Никто не заставлял этих людей становиться теми, кто они есть. И уж точно их никто сюда не звал.

Эти подонки станут опасностью, если оставить их в живых. Они с Медведем не смогут держать их взаперти, как в тюрьме, ведь за ними все равно нужен будет уход. Здесь не так много еды, чтобы заботиться еще и об отпетых негодяях, которые, возможно, уже убили множество людей. По какой причине они с Медведем должны тратить свое время на заботу о тех, кто сам не ценит чужой жизни?

В мыслях она была смелой и решительной, но стоило подумать об убийстве другого человека, как ее снова затошнило. Вряд ли у нее получится сделать это, если на нее не будут нападать. Всё-таки она не убийца.

Пришедшая группа, состоящая из пяти мужчин, пяти женщин и семи детей, осталась с ними. Бост не желал возвращаться в старое племя.

Елена Николаевна подумала было, что он действует слишком нагло и настойчиво, но со вздохом призналась себе, что человек имеет право опасаться тех, кто способен в любой момент воткнуть нож в спину приютившего их хозяина.