Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова - Венедикт Ерофеев

26.10 …за витриной стоит хорошая баба, а хорошую бабу надо уважить… —

В связи с этим заявлением см. эпизод из мемуаров Авдиева (5.6).

26.11 Что говорил Максим Горький на острове Капри? —

Капри – небольшой остров в Тирренском море, на юге Неаполитанского залива, в Италии. Здесь Горький жил в 1906–1913 гг.; здесь в гостях у него бывали Ленин, Шаляпин и др.

26.12 «Мерило всякой цивилизации – способ отношения к женщине». —

В справочной литературе эта фраза Горького зафиксирована (без ссылок на источник) в следующей формулировке: «Высота культуры определяется отношением к женщине» (Симфония разума. Афоризмы и изречения отечественных и зарубежных авторов. М., 1980. С. 446). Там же приведена и другая максима Горького о женщине: «Надо хорошо понять и помнить, что без женщины невозможно осуществление социализма».

26.13 Растут агавы и тамаринды, а под ними сидит Максим Горький, из-под белых брюк – волосатые ноги. И пальцем мне грозит: «Не бери сдачи! Не бери сдачи!» —

Агава – экзотическое травянистое растение с маленькими цветками. Тамаринд – тропическое плодовое дерево, индийский финик. По мнению Ю. Левина, мексиканские агавы вряд ли росли на Капри (Левин Ю. Комментарий к поэме «Москва – Петушки»… С. 63). А вот Ходасевич, бывавший на Капри, считал, что они там все-таки растут (см. ниже).

В мемуарной и биографической литературе встречаются многочисленные описания итальянских периодов жизни Горького. В одном из источников есть рассказ о Капри Сальватора Вуото, жителя острова, знавшего Горького: «В то время [1906–1907 гг.] это было тихое место, вокруг стояли сплошные сады» (Паклин Н. Русские в Италии. М., 1990). В другом источнике есть описание одежды Горького по приезде на Капри в 1906 г.: «Одежда Алексея Максимовича оказалась совсем неподходящей, и ее пришлось полностью заменить. Вместо рубашки-косоворотки с поясом и сапог появился белый фланелевый костюм и легкие, на мягкой подошве туфли» (Быковцева Л. Горький в Италии. М., 1975).

Кроме Капри, Горький жил в Италии также в Сорренто (в середине 1920-х гг.). В сознании советского человека два эти соседних места сливались в одно, равно как и два различных периода жизни Горького. Ходасевич писал:

«В 1927–28 гг. я несколько раз указывал покойному А. А. Яблоновскому, что не надо писать о волшебной вилле на Капри хотя бы потому, что Горький живет в Сорренто, что уже пятнадцать лет нога его не ступала на каприйскую почву, что даже виза в Италию дана ему под условием не жить на Капри. Яблоновский слушал, кивал головой и вскоре опять принимался за старое, потому что не любил разрушать обывательские иллюзии. В последние годы каприйская вилла иногда, впрочем, все-таки заменялась соррентийской, но воображаемая на ней жизнь принимала еще более роскошный характер и вызывала еще больше негодования» («Горький», 1936).

«Волосатые ноги из-под белых штанов» также восходят к мемуарам, в данном случае Юрия Анненкова, о Горьком соррентийского периода:

«[Во второй половине 1920-х гг.]…я провел несколько дней у Горького в Сорренто. Белая вилла стояла у самого обрыва, над морем, ослепительно-голубым и прозрачным. <…> На Горьком – васильковая рубаха с открытым воротом, белые коломянковые штаны и сандалии на босу ногу. Он по-прежнему приветлив, шутлив и весел» («Дневник моих встреч», 1966).

У Ходасевича есть «итальянские» стихи, где сконцентрирована масса деталей, встречающихся в «Москве – Петушках»:

Порой фотограф-ротозейЗабудет снимкам счет и пленкамИ снимет парочку друзей,На Капри, с беленьким козленком.<…>Я вижу скалы и агавы <…><…>Четыре прачки полубоком,Выносят из сеней во дворНа полотенцах гроб дощатый,В гробу – Савельев, полотер.<…>И сквозь колючие агавыОни выходят из ворот,И полотера лоб курчавыйВ лазурном воздухе плывет.И от мечты не отрываясь,Я сам в оливковом садуЗа смутным шествием иду,О чуждый камень спотыкаясь.<…>Сорренто спит в сырых громадах.Мы шумно ворвались тудаИ стали. Слышно, как водаВ далеких плещет водопадах.В страстную пятницу всегдаНа глаз приметно мир пустеет…

(«Соррентийские фотографии», 1926)

Здесь, помимо итальянской темы (Капри, агавы), отмечу ситуацию «мужчина в гробу, и женщина у гроба» (см. 26.17), «преткновение о камень» (см. 14.17), тему страстной пятницы (см. 14.7) и «опустения мира» (см. 46.3).

26.14 C. 62. И пальцем мне грозит: «Не бери сдачи! Не бери сдачи!» —

В контексте разговора о бабах следует напомнить пассаж из Розанова, «рецензирующего» книгу О. Вейнингера «Пол и характер»: «„Фу, какая баба!“ <…> Можно погрозить пальчиком: „Не выдавай тайны, баба! Скрой тщательнее свои грезы!!“» («Опавшие листья», короб 1-й).

26.15 …сдуру или спьяну ты сморозил такое на своем Капри? Тебе хорошо – ты там будешь жрать свои агавы, а мне чего жрать?.. —

Оторванность от жизни в советской стране ставилась в вину Горькому, «прохлаждавшемуся» на знойном Капри, еще до Венички – например, Маяковским:

Очень жалко мне, товарищ Горький,что не видно                  Вас                       на стройке наших дней.Думаете —                с Капри,                             с горкиВам видней?

(«Письмо писателя Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому», 1926)

26.16 C. 63. —…Разве не нужна бывает и плохая баба?

– Конечно! Конечно, нужна… Хорошему человеку плохая баба иногда прямо необходима бывает. —

Здесь под «хорошим человеком» можно разуметь Раскольникова и князя Мышкина, а под «плохими бабами» Соню Мармеладову и Настасью Филипповну соответственно.

26.17 …двенадцать недель тому назад: я был во гробе, я уж четыре года лежал во гробе, так что уже и смердеть перестал. А ей говорят: «Вот – он во гробе. И воскреси, если сможешь». <…> Подошла ко гробу и говорит: «Талифа куми». Это значит в переводе с древнежидовского: «Тебе говорю – встань и ходи». И что ж вы думаете? Встал – и пошел. —

Рассказ Венички – контаминация новозаветных сюжетов воскрешения Иисусом Христом Лазаря и дочери начальника синагоги, откуда взяты и временны`е рамки (двенадцать и четыре), и смердение во гробе, и все остальное.

Первая история рассказывает о болезни и смерти некоего Лазаря из Вифании:

«Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу [Лазаря]. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе. Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что если будешь веровать, увидишь славу Божию? <…> Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет» (Ин. 11: 38–40, 43–44).

Вторая история посвящена воскрешению из мертвых дочери начальника синагоги:

«[Христос] Приходит в дом начальника синагоги и видит смятение, и плачущих и вопиющих громко. И вошед говорит им: что смущаетесь и плачете? девица не умерла, но спит. И смеялись над Ним. Но Он, выслав всех, берет с Собою отца и мать девицы и бывших с Ним и входит туда, где девица лежала. И взяв девицу за руку, говорит ей: „талифа куми“, что значит: девица, тебе говорю, встань. И девица тотчас встала и начала ходить, ибо была лет двенадцати» (Мк. 5: 38–42).

Талифа куми (др. – евр.) – встань, девица.

Ср. у Гумилева: «И Заклинающий проказу, / Сказавший деве: „Талифа!..“» («Счастье», 1916).

Апелляции к сцене воскрешения Христом девицы есть и у других поэтов, например у Анненского: «Подошел Спаситель к спящей / И сказал ей тихо: „Встань“» («Дочь Иаира», 1909); и у Ахматовой: «Не тот ли голос: „Дева! встань…“» («Исповедь», 1911).

Призыв «встань и иди» – сквозной не только для «Москвы – Петушков». В Библии, например, он встречается в самых разнообразных грамматических формах. В формах императива в Ветхом Завете этот призыв, как правило, вложен в уста Создателя. Например, Господь обращается к Аврааму: «Встань, пройди по земле сей в долготу и в широту ее: ибо Я тебе дам ее» (Быт. 13: 17), или: «Бог сказал Иакову: встань, пойди в Вефиль, и живи там» (Быт. 35: 1). В другом месте Моисей пересказывает слова Бога: «И сказал мне Господь: встань, пойди в путь пред народом сим» (Втор. 10: 11). Прочих случаев Божьего призыва не счесть: «Тогда снова вопросил Давид Господа, и отвечал ему Господь и сказал: встань и иди в Кеиль, ибо Я предам Филистимлян в руки твои» (1 Цар. 23: 4); «Встань и иди в дом твой; и как скоро нога твоя ступит в город, умрет дитя» (1 Цар. 14: 12); «Господь дал повеление о Ханаане разрушить крепости его и сказал: ты не будешь более ликовать, посрамленная девица, дочь Сидона! Вставай, иди в Киттим, но и там не будет тебе покоя» (Ис. 23: 11–12); «И Он сказал мне: сын человеческий! встань и иди к дому Израилеву, и говори им Моими словами» (Иез. 3: 4); «И было слово Господне к Ионе, сыну Амафиину: встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня» (Ион. 1: 1–2; ср. также 3: 2). Пророк передает призывы Господа к разорению порочной дочери Сиона: «…вставайте, и пойдем в полдень. <…> Вставайте, пойдем и ночью, и разорим чертоги ее!» (Иер. 6: 4, 5). Другой пророк рассказывает о видении ему славы Господней: «Увидев это, я пал на лице свое и слышал глас Глаголющего, и Он сказал мне: сын человеческий! стань на ноги твои, и Я буду говорить с тобою. <…> Встань и пойди к переселенным, к сынам народа твоего, и говори к ним, и скажи им: так говорит Господь Бог!» (Иез. 2: 1, 11).