Регуляторы - Стивен Кинг

Сет бросает взгляд на игрушечный телефон, который тетя Одри зовет телефоном Тэка — Тэк-фон. Разумеется, телефон ему не нужен, совсем не нужен. Это всего лишь символ, облегчающий телепатический контакт, точно так же, как рычажки и красные и зеленые лампочки помогают Сету концентрировать волю. И не телепатия сейчас заботит Сета. Если телепатия — это все, что есть у них общего, итог будет фатальным.

Под его рукой рычажки упрямо ползут вверх, движимые первобытной силой Тэка, его первобытной волей. На мгновение красные лампочки под ними гаснут, а зеленые загораются. В голове Сета возникает гудение, призванное спутать его мысли, вспыхивает розовый свет.

Сет изо всех сил давит на рычажки. Зеленые лампочки гаснут. Вновь загораются красные. На мгновение.

Пора, в игре осталась только одна неперевернутая карта, и Сет ее переворачивает.

Дом Уайлеров / Время Джонни

Джонни словно вновь попал под обстрел, только на этот раз мимо него проносятся не пули регуляторов, а мысли. Но разве пули регуляторов не те же мысли?

Первая обращена к Кэмми Рид, которая стоит на пороге кухни с винтовкой в руках.

— Пора! Час пробил!

Вторая — к Одри Уайлер, которая отшатывается, как от пощечины, и перестает разгонять красных пчел, жалящих голову Сета.

— Пора, тетя Одри! Час пробил!

Затем голову Джонни заполняет нечеловеческий рев, заглушающий все остальное:

— НЕТ, МАЛЕНЬКИЙ УБЛЮДОК! НЕТ, ТЫ НЕ ПОСМЕЕШЬ!

«Нет, — думает Джонни, — он не посмеет. Никогда не посмел бы». Потом он переводит взгляд на Кэмми Рид. Ее глаза вылезают из орбит, а губы кривятся в жуткой улыбке.

Но она смеет.

Место Тэка / Время Тэка

За те три секунды, когда женщина получила приказ, Тэк понял, что его переиграли. Как его могли переиграть? Как такое могло случиться после целого тысячелетия, которое он провел в темноте, готовя побег? А когда Тэк начинает понимать, что Сета нет в теле, куда он пытается вернуться, стоящая на пороге женщина открывает огонь.

Дом Уайлеров / Время Джонни

Кэмми Рид уже не уверена, что действует по своей воле, но ее это не волнует: будь ее воля свободна, она поступила бы точно так же. Эта Уайлер держит на руках мальчишку-чудовище. Он голый, свернулся, словно младенец-переросток, только задница у него измазана не в крови и последе, а в дерьме. Эта женщина держит его, словно щит. От этой мысли Кэмми чуть не расхохоталась.

— Опусти его! — кричит Кэмми, но вместо того чтобы опустить Сета, Одри поднимает его выше. Все еще улыбаясь, с вылезающими из орбит глазами (потом Джонни будет убеждать себя, что это оптический обман, что на самом деле ничего такого не было), Кэмми целится в ребенка.

— Нет, Кэмми, нет! — кричит Джонни, и в это мгновение она стреляет. Первая пуля попадает Сету Гейрину, которого все еще сотрясают спазмы кишечника, в висок, и верхняя часть его головы разлетается, обдавая бледное лицо Одри кровью, волосами, кусочками кости. Пуля пробивает череп насквозь и входит в левую грудь Одри. Но эта пуля не может причинить серьезного вреда, потому что скорость ее уже невелика. А вот вторая пуля впивается Одри в горло. Женщину отбрасывает назад, ягодицами она ударяется о кухонный столик. Грязные тарелки летят на пол и разбиваются.

Одри поворачивается к Джонни с окровавленным ребенком на руках, и глазам Джонни предстает удивительное зрелище: на ее лице — выражение счастья. Когда Одри валится на пол, Кэмми кричит, возможно, торжествуя, возможно, в ужасе от содеянного.

Одри даже после смерти не отпускает Сета. Она падает, а рой красных искр поднимается вверх. Он кружит в воздухе, яркие красные искры вращаются вокруг друг друга, будто электроны.

Джонни и Кэмми Рид смотрят на красный рой. Сколько проходит времени, никто из них не знает, они окаменели. Из оцепенения их выводит крик: «Черт! О черт, зачем ты это сделала, глупая сука?»

Джонни видит, как Стив и Синтия пересекают гостиную, направляясь к кухне. Синтия вырывается вперед, хватает Кэмми за руку и начинает ее трясти.

— Сука! Зачем ты их убила? Или ты думаешь, что теперь твой ребенок оживет? Неужели тебя ничему не научили в школе?

Кэмми, похоже, ее не слышит. Она по-прежнему смотрит на вращающиеся красные искры, не мигая, словно загипнотизированная… А рой, в свою очередь, смотрит на нее. Джонни не знает, как ему это удается, но рой смотрит, это точно. Потом он внезапно бросается на Кэмми, как комета… или как красная «Стрела следопыта» Охотника Снейка во время атаки космофургонов.

Джонни спрашивал Одри, может ли Тэк проникнуть в кого-то еще. Одри ответила, что нет, она уверена, что не может. А если она ошиблась? Если Тэк одурачил ее? Если он…

— Осторожно! — кричит Джонни, обращаясь к Синтии. — Отойди от нее!

Девушка с двухцветными волосами лишь таращится на него, не двигаясь с места. Стив вроде бы тоже ничего не понимает, однако паника в голосе Джонни заставляет его схватить Синтию за плечи и отдернуть назад.

Красный рой делится надвое. Теперь он напоминает Джонни вилку, какой берут ломтики лимона. И острия этой вилки направлены в выпученные глаза Кэмми.

Глаза тоже начинают светиться красным, еще больше выпучиваются, а потом взрываются, вываливаясь из орбит. Улыбка Кэмми становится шире, рот так растягивается, что трескаются губы, по подбородку течет кровь. Безглазая Кэмми бросает винтовку на пол, вытягивает руки перед собой и делает шаг вперед. Руки ее хватают воздух. Джонни думает, что никогда в жизни он не видел ничего более отвратительного.

— Тэк, — изрекает гортанный голос, не имеющий ничего общего с голосом Кэмми. — Тэк ах ван! Тэк ах лах! Ми хим ен тоу! — Пауза, а затем скрипучим, нечеловеческим голосом, который Джонни не забыть до конца жизни (он знает, что теперь будет слышать его в кошмарах), демон, вселившийся в Кэмми, добавляет: — Я знаю вас всех. Я вас всех найду. Я выслежу вас. Тэк! Ми хим ен тоу!

Череп Кэмми начинает раздуваться, он становится похож на шляпку гигантского гриба. Глазницы вытягиваются, превращаясь в щелочки, нос выдается вперед, становясь похожим на хобот с длиннющими ноздрями.

«Да, — думает Джонни, — Одри не ошиблась. Только Сет мог уживаться с Тэком. Сет или кто-то похожий на Сета. Человек необычный. Потому что…»

Закончить эту мысль он не успевает, потому что голова Кэмми Рид лопается, как гнилой арбуз. Горячие ошметки, в которых еще пульсирует жизнь, летят Джонни в лицо.