Черный истребитель - Blackfighter

— Я, в общем-то, тебя одну приглашал прогуляться, — заржал тот, что был повыше и посимпатичнее прочих. По правде сказать, парень был — загляденье, с такой фигурой и мордой не в патруле ходить — во всеимперских хитах сниматься.

— А что ты думал, приличная девушка из высшего общества на свидание ходит только с охраной! — подмигнула Сэлэйн. — И то с разрешения мамы и папы, старшего брата и двоюродного дяди. Вот, пришла со всей родней, извольте встречать.

Патрульные рассмеялись, кто-то выставил на стол стаканы и бутылку. Стаканов было всего три, но двенадцать прекрасно делилось на три, а в бутылке оказалось что-то крепкое. Обнаружилось, что общаться с патрулем и можно, и даже относительно приятно. Кости, карты, анекдоты по кругу вслед за стаканами — получалась настоящая дружеская попойка. Особенно, учитывая, как старательно эскадрилья Кэсс создавала и поддерживала дружескую атмосферу, забыв про не самое теплое отношение к патрулям (удар парализатора обычно не располагает к любви и доверию) и аристократическую спесь.

— Ребята, сделайте доброе дело, — попросила Кэсс. — Закройте дверь изнутри, на свой код, и не выпускайте никого до вечера, или пока всех не вызовут из диспетчерской. В общем, поодиночке — не выпускать.

Патрульные посмотрели на нее, потом пожали плечами.

— Это игра такая? — спросил красавчик, набирая нужный код.

— Типа того, — улыбнулась ему Кэсс, с трудом сдерживая зевоту.

Через полчаса ей совсем уж нестерпимо захотелось спать, и она отправилась к ближайшей койке. Разбудил ее Эрмиан, тряся за плечо. Кэсс показалось, будто она только что закрыла глаза, и она пробухтела что-то недовольное, но Эрмиан постучал пальцем по браслету. Оказывается, было уже поздно.

Заснула не она одна — Эрти и Эрин дремали, положив головы на стол, Рон и Истэ тоже оккупировали койки, Сэлэйн сидела в единственном кресле и клевала носом, почти не слушая очередной анекдот, которым красавчик-патрульный собирался ее, видимо, уморить. Одна Ристэ, как ни в чем не бывало, обыгрывала тройку патрульных в карты.

На этот раз медики их подальше не послали, но и ничего особенного делать не стали — рассовали по свободным капсулам, включили программы. На этом день и завершился — для всех, кроме Кэсс.

Сигнал, разбудивший ее, был настолько предсказуем, что ей показалось, будто всю дорогу она так и лежала без мыслей, ожидая вспышки света и резкого тонкого звука. Но в теле уже было трезвое, легкое ощущение отдохнувших мышц, и в голове уже не гудело, и стены не качались перед глазами. Она неспешно оделась, медленно надевая брюки, ботинки, плотную трикотажную майку, китель, потом долго и вдумчиво причесывалась, укладывая пробор волосок к волоску, с удовольствием оправляла обшлага кителя, любовалась отполированными кем-то ботинками. В общем, всячески тянула время, как в детстве, когда ее внизу ожидал пирожок или новая игра, принесенная отцом, а она нарочито медленно выверяла домашние задания и раскладывала по местам учебные кристаллы. Знать, что подарок уже ждет ее, и оттягивать время до его получения было едва ли не приятнее самого подарка. Вот и сейчас она знала, что подарок — выражение лица Эскера, когда он узнает: никто не имел возможности навредить его драгоценному связному — уже принесен, упакован и ждет, когда она дернет ленточку.

У выхода ее встретил давешний «мрачный медик», и Кэсс пообещала себе, что немедленно после разговора спросит, наконец, как его зовут. Мысленно называть его «мрачным медиком» уже надоело.

— Вам сюда, — указал он на одну из дверей.

— Вы уверены? — переспросила Кэсс. — Не в штаб?

— Нет-нет, именно сюда, — медик распахнул перед ней дверь. В залитом пронзительным светом помещении центром интерьера являлся стол, а на нем покоился голый труп дедка. Было сразу ясно, что это именно труп — у живых не бывает такого блекло-синюшного оттенка кожи и настолько выпрямленных в последней судороге ног. Никаких ран или отпечатка веревки на шее от порога Кэсс не увидела, а на зрение она не жаловалась. Впрочем, она подошла поближе, заглянула в стеклянные мертвые глаза, поразившись тому, что зрачки настолько расширены — не видно радужки. Рот его был открыт, словно в безмолвном крике, по выражению лица было ясно, что умер он не сразу и не так уж легко. Губы были отчетливо синими, словно выкрашенными идиотской помадой.

— Поздравляю вас, Эскер, — рассматривая труп, сказала Кэсс, зная, что Эскер стоит где-то неподалеку. Она его не увидела, когда входила — в лицо ударил слишком яркий свет, а потом она смотрела уже только на покойника. Но видеть было и не надо, она и так чувствовала — он рядом. Взаимная ненависть связала их тонкой чувствительной нитью. — Я, конечно, не врач, но, по-моему, он совершенно, абсолютно, безнадежно мертв.

— Вы рады? — спросил Эскер, возникая у нее за плечом.

Кэсс приподняла ладонь покойника, с удивлением увидела на ней и на запястье ярко-синюю сетку сосудов, оттянула веко, с равнодушием прикасаясь голыми руками к мертвой плоти. Конъюктива тоже была украшена синей паутиной.

— Да, разумеется, рада. Все прошло по плану. Шпион отравлен, можно подводить итоги, — старательно пряча удивление в голосе, сказала она.

— И каков же итог? — с нетерпением спросил Эскер, но тут где-то рядом, кашлянув, заговорил Полковник:

— Итоги мы обсудим завтра, в десять.

— Но…

— Это не обсуждается, — отрезал Полковник, и Эскер не стал ни спорить, ни размахивать своим великим и могучим, но мало кого теперь интересующим допуском.

— Чем его отравили? — спросила Кэсс медика.

— Пока не понял, какой-то редкий минеральный яд. Выясню к утру, нужно найти реактивы и тесты.

— Выйдем, — предложил Эскер ей и Полковнику. Они вышли в холл. Кэсс с интересом смотрела на Эскера, тот смотрел на нее.

— Камера была кем-то отключена? — поинтересовалась Кэсс, и Эскер сначала кивнул, а потом уже сообразил, что промахнулся.

— Где сегодня были ваши люди? — спросил он.

Кэсс радостно улыбнулась. Вот он, подарок, вот она, ленточка. Дерг!

— Мои люди сегодня весь день были на виду у остальных, к покойнику не приближались.

Подарка не вышло. Эскер слишком хорошо владел собой. Кажется, его ничуть не удивила и не разочаровала эта новость. Кэсс чертыхнулась про себя, но спросила спокойно:

— Я могу вернуться в капсулу?

— Я проверю ваши слова, — пообещал Эскер.

— Проверьте, конечно же, проверьте. Я вам даже помогу: бар — столовая — холл диспетчерской — летное поле — казарма патруля — медики. Запомнили? Проследите, пожалуйста, весь маршрут, не упустите чего-нибудь, — заботливо издевалась она, и Эскер дрогнул скулами, напряг ноздри. Видно было, что еще пара фраз в подобном тоне, и он все-таки взорвется. Но она поймала предостерегающий взгляд Полковника и кротко промолчала.