Алое сердце черной горы (СИ) - Кирилл Миронов

— Но не ранее, чем представится удобный случай. — со всей убедительностью, на которую способен, ограничил агрессию Артемира Датокил, наклонившись в седле, дабы слова его проделали меньший путь до ушей приора и не исказились вероломным фортерезским воздухом.

— Разумеется. — неожиданно умело спрятал злобу в тени спокойствия Артемир, шумно выдохнув из груди накаленный ненавистью воздух. — Вот мы и прибыли.

Среди продовольственных и фуражирских частей затесался маленький ученый полк, состоящий из десятка-другого солдат и отобравшего их Октавиуса Мария, не привлекающего к себе внимания без особой нужды, и кропотливо работающий над новым оружием. Одной из последних новинок равенцы даже успели мельком воспользоваться, но стремительное наступление Альзория и давка при эвакуации вынудили защитников форта бросить лафеты с установками, затесав их среди пушек и гаубиц, благодаря чему торопящиеся добить противника сарги их не заметили. А суть оружия состояла в том, что это было обычное длинноствольное ружье, но… многозарядное. Оканчивался железный ствол отсоединяемым барабаном на восемь зарядов с собственными взрывателями, который можно было вращать, отстреливая пули гораздо быстрее, чем на это был способен даже самый опытный и сноровистый стрелок с обычным ручным ружьем. На узких участках обороны, где добиться высокой концентрации ружей было сложно, многозарядники Мария показали хороший результат. Сложность производства, с одной стороны, побудила Артемира вновь воздать хвалы гениальности и мастерству Мария, но с другой — выразить сомнение в возможности создания большого количества таких орудий, ибо переносной кузницы у равенского войска нет, и единственное, что могли выплавлять равенцы при отсутствии вблизи селений с кузнецами — это пули.

Но теперь, когда необходимая дань заслугам выдающегося сарга принесена, и когда Артемир с Датокилом отыскали его в наскоро развернутом лекарском шатре, пришло время вернуться к прозаической реальности из поэтического измерения лестных дифирамбов.

Войдя внутрь шатра, Артемиру предстала картина печальная, но привычная за время войны: множество страждущих раненых на окровавленных настилах из того, что нашлось под рукой. По числу же те, кому оказывалась помощь, смехотворно уступали общему количеству потерь в войске, да и половина из спасаемых уже обрела вечный покой, забыв о стонах и мучительной телесной агонии. Бедный Октавиус Марий, покрытый испариной, метался от одного выжившего к другому, стараясь сохранить жизни воинов, которые все же неминуемо утекали сквозь его пальцы, дрожащие от волнения и осознания малой пользы его усилий. Все же, медицина была ужасающе слабо развита в ту мрачную эпоху Вирида.

На одном из самых чистых настилов легко было узнать пурпурный генеральский поддоспешник, в который был одет Кориган. Выглядел он ужасающе: по его лысой голове градом стекал пот, от которого пурпур стеганки потемнел, глаза его, полузакрытые веками, то и дело вращались, жутковато оголяя белки. Он явно был в бессознательной горячке, утратив восприятие реальности.

— Как он? — тревожно спросил Артемир, как только Марий заметил его присутствие.

По тому, как седые бакенбарды Мария заходили ходуном от избытка чувств, и тому, как многозначительно он промолчал в ответ, приор понял, что борьба за жизнь Коригана уже проиграна, и речь идет лишь о более удобных условиях сдачи. Совершенно не будучи в настроении для пафосных прощальных слов, которые умирающий все равно не услышит, Артемир просто стал на колени рядом с покидающим его товарищем и возложил руку на сердце Коригана, про себя поклявшись вовремя принести воздаяние виновным: Альзорию и Олиправду.

— Пойдем же, не будем мешать Марию спасать тех, кого еще можно сохранить. — совершенно безразличный к смерти Коригана, ибо не видя уже в нем нужды, Датокил испытывал раздражение от бессловесной прощальной церемонии Артемира.

— Да, конечно. — слегка подломленным голосом тихо ответил Артемир, вставая на ноги и отворачиваясь от Коригана.

— Теперь ты — единственный командующий всего равенского войска. — привел единственное заметное последствие скорой смерти генерала Второй Армии Датокил.

— Уж теперь то, когда равенцев в нашей сводной силе осталось не так уж и много, неудобств единоличного главенствования точно не будет. — горестно усмехнулся Артемир, в сердцах с силой отпихнув рукой створку последнего прибежища Коригана.

— Не забывай, что твое влияние на Альвидеса будет велико, если успешно манипулировать теплыми чувствами к безвременно ушедшей Монне. — прошептал на ухо приору Датокил, с параноидальным подозрением оглядываясь на стражника шатра. — А Олиправд… Им займусь я.

— Сегодня я не в настроении строить отношения с другими правителями. — к горести голоса Артемира примешалась усталость. — Я отправляюсь отсыпаться после этой резни.

— Ну разумеется. — согласился Датокил, резко остановившись и проводив вяло плетущегося Артемира прищуренными глазами.

В ту ночь никому ничего не снилось. Марию и многочисленной ночной страже ничего не снилось, потому что они не спали, Артемиру и остальным солдатам — потому что степень их физического и умственного истощения не позволила им видеть ничего, кроме непроглядной и неподвижной тьмы, Коригану и многим другим раненым — потому что смерть крепко объяла их своими ледяными руками, за которыми не видно и не слышно ничего, и никогда уже не будет иначе…

Глава XXXIII

— Как же так?!

Альзорий распрямился, окончив рассматривать труп Мобиуса. Его прежний адъютант обрел вечный покой в металлическом гробу, бывшим некогда его доспехом. Неприятная картина усугублялась болью в плече, которая усилилась после долгого пребывания в седле.

— Нам всем будет недоставать его, Ваше Величество. — сухой скрип генерала-легата (III) группы легионов не слишком сквозил скорбью.

— Как так вышло, что эти равенцы вновь победили нас?!. — раздраженный тем, что его подчиненный неверно понял его вопрос, зарычал Альзорий, поднимаясь в полный рост.

— Они не поб… — Альзорий грубо прервал слова (III) — го резким махом руки и оглушительным воскликом. «Не победили!» Как же!..

— Астийцы воспользовались гибелью нашего Северного Флота, нанеся вероломный удар. — не смутившись негодованием короля, пояснил совершеннейшую очевидность генерал.

— Астийцы… — задумался Альзорий. — Почему никто не озаботился ими, никто не оповестил меня об их угрозе…

Альзорий замолчал. Некого винить в этом, он сам должен был помнить истории о несломленной Олии и ее воинственном народце. Но он запамятовал… Все эти годы Астия словно замерла, окруженная блокадой его кораблей… Зажатая в своем углу, скрючилась, задохлась… Но нет, Астия всего лишь стихла, изготовилась к броску на своего врага, и вот он, удобный момент настал. И Альзорий не был готов… Из-за своего легкомыслия теперь он оказался ослаблен ядом коварного и сильного зверя.

— Приказывайте, куда изволите отходить, Ваше Величество. — не решаясь указывать на свои измышления по этому поводу, осторожно проскрипел генерал-легат.

— Куда, куда…