Над бездной - Барбара Делински

Он некоторое время помолчал, а затем произнес тихим голосом:

– Я хочу того же, чего хочешь ты.

– Значит, решение возможно. Может быть, нам обоим следует подумать над этим. Хорошо подумать, а потом еще раз поговорить. – Было похоже, что она имеет в виду какие-то длительные разговоры, чуть ли не переговоры в общепринятом смысле слова, но она была не в состоянии придумать ничего другого. Если знаешь, что есть надежда, тогда можно ждать и долго.

– А Нора? – задал он коварный вопрос, и она тревожно посмотрела на него. – Ты сможешь о ней забыть?

– А ты? – спросила Энджи. Спросила и замерла, ожидая, что он ответит.

– Она была мне хорошим другом. Возможно, если бы у меня не было ее, я бы просто в один прекрасный день ушел из дома.

Энджи почувствовала, что ее собственная ирония отчаянно просится наружу.

– Я бы поблагодарила ее за то, что ты остался, но очень надеюсь, что мне не придется снова видеть эту женщину. Она спала с моим мужем, и я вовсе не уверена, что смогу ее простить. Кроме того, если бы ты ушел, я бы узнала обо всем раньше. А я ничегошеньки не знала, Бен. – Она снова вспомнила все пережитое. – Честно, Бен. Я ни о чем не подозревала.

Тот смотрел на нее довольно долго. Затем тихим и нежным голосом, на этот раз свободным от сарказма, произнес:

– Я знаю. – И сразу же открыл дверцу машины и вышел.

Ученики начали покидать школьный городок в Маунт-Корте в конце учебного дня в среду. Всю первую половину дня автобусы шныряли от школьного городка до аэропорта и обратно. Родители приезжали на автомобилях, забирали своих чад вместе с их багажом и уезжали по домам.

Зная, что у Сары тренировка по бегу, а потом занятия в учебном корпусе (часть ее наказания за то, что она без разрешения покинула школьный городок), Ноа не ожидал увидеть ее у себя дома раньше, чем закончится обед. Ему не хотелось готовить обед дома, поэтому он заказал столик в ресторане Берни «Беарн», полагая, что это будет лучший способ начать задуманное им сближение между дочерью и отцом.

Часы пробили пять тридцать вечера и продолжали свой ход, но никто не пришел. Ноа дал Саре еще тридцать минут, рассчитывая, что девушке может понадобиться время, чтобы собрать кое-какие вещи. Но когда она не пришла ни в шесть, ни в шесть тридцать, он сам отправился в общежитие. За те две минуты, пока он шел, он успел напридумывать всякое: что, например, она сбежала, или ее похитили, или что она снова укрывается в доме Пейдж.

Против своего последнего предположения он бы не стал возражать. Неплохо иметь предлог, чтобы лишний раз повидать Пейдж. У них не было будущего, это правда, тем не менее эта женщина привлекала его – и не только сексуально, хотя и этот аспект присутствовал в его отношении к Пейдж, чего уж тут греха таить. Она вполне стоила тех усилий, которые он тратил, чтобы завоевать ее. Если он чем-либо расстраивал ее, она обычно не сердилась на него долго. Она смотрела ему в глаза и говорила, что он не прав, и добавляла что-нибудь вроде «у нас с вами нет будущего».

Кроме всего прочего, она оказывала на Сару неплохое влияние.

В холле общежития никого не оказалось. Он прошелся по залу, а затем поднялся по лестнице на третий этаж. Оказавшись в коридоре, он направился к комнате, в которой жила его дочь. Дверь была закрыта, но из-за нее были слышны звуки. Он постучал и крикнул:

– Сара?

– Да.

Он взялся за ручку и попытался открыть дверь, но дверь не поддавалась.

– Открой мне.

Прошло не меньше минуты, прежде чем дверь открылась. Сара была в джинсах и свитере. На ней были носки, но без туфель. В глубине комнаты негромко включен маленький телевизор.

– Где же ты пропадаешь? – спросил он, стараясь, чтобы его вопрос не прозвучал слишком грозно. Ведь не могла она, в самом деле, забыть, что начались каникулы. Все ее друзья разъехались, и общежитие пустовало. Обеденный зал тоже был закрыт.

– Просто сидела у себя в комнате, – пожала она плечами.

– Но ведь я тебя ждал.

– Чего ради?

– Потому что на каникулы ты остаешься со мной.

– Я об этом ничего не знала, – последовал ответ. Ноа вздохнул.

– Сара, как ты могла не знать? Я оставил для тебя письмо в твоей ячейке для писем. Там я писал, что мы пойдем обедать в «Беарн», и еще о том, что мы будем путешествовать на каноэ по реке.

– Ты ничего не говорил о том, что каникулы мы проведем вместе.

– Но, черт возьми, где же еще, если не у меня дома? – Ноа почувствовал, как в нем вдруг вспыхнуло раздражение.

– Да здесь же, в общежитии. Кое-кто из ребят остался в школе.

– Немного, и не в этом корпусе. Они в «Логане». На этой неделе это единственный корпус, в котором остается дежурный преподаватель. – Ноа старался скрыть раздражение и говорить как можно спокойнее, но определенно чувствовал себя оскорбленным. Он испытывал сильную душевную боль. Эту боль он ощущал всякий раз, когда приходил навестить дочь и натыкался на холодный прием. Он понимал, что человек, в котором он нуждался более всего, его отталкивает.

– Ладно, – заявил он, оглядывая комнату. – Собирай вещи и идем. Если тебе понадобится что-нибудь, мы зайдем сюда завтра.

– Я бы предпочла остаться в своей комнате.

Он подошел и выключил телевизор.

– Лучше всего бери с собой рюкзак. Слишком много вещей брать не стоит.

– У меня полно всевозможных заданий на каникулы.

– Тебе нужна юбка или платье на сегодняшний вечер. Помнишь то бордовое, которое ты надевала в прошлую субботу? Тогда ты выглядела просто грандиозно. Наденька его.

Она отвернулась. Потом подошла к столу, продолжая демонстрировать отцу спину, и сказала:

– Тебе не стоит себя утруждать. Мне будет неплохо и с ребятами.

Ноа не выдержал.

– Нет, черт возьми. Ты моя дочь, и каникулы в школе не только для тебя, но и для меня. Я старался быть хорошим. Я делал вид, что не знаю тебя, чтобы тебе было легче приспособиться к новым условиям жизни и подружиться с ребятами. Но этот уикэнд я не собираюсь делить ни с кем. Слишком много времени я провел в одиночестве. Мне нужна моя дочь, мне нужна семья, если, разумеется, этим словом можно назвать только двоих – тебя и меня.

– Мы – не семья, – заявила Сара, правда, на этот раз менее агрессивно.

– Нет, мы семья. Я – твой отец, а ты – моя дочь.

– Мы с тобой едва знаем друг друга.

– Вот поэтому я с таким нетерпением ждал каникул. Настало время нам, наконец, друг друга узнать поближе. Или ты так не думаешь?

Она неопределенно пожала плечами.

– Жизнь и без того была неплохой и раньше.

– Она была ужасной. Я считался с тем, что твоя мать решила вести отдельную от меня жизнь – в новом доме и с новым мужем. Я старался представить ей возможность воспитывать тебя и не мешать по мере возможностей. И что же? Я встречался изредка с тобой, а раз в год ты проводила неделю у моих родителей. Но если бы мне пришлось начать жизнь сначала, я поступил бы по-другому. Я бы боролся с твоей матерью за каждую встречу с тобой, и ты бы носила мое имя. Короче говоря, я не стал бы церемониться с Лив.