Азъ есмь Софья. Царевна - Галина Гончарова

— Что случилось, братик?

— Соня… ты править хочешь?

У Софьи глаза стали квадратными.

— Федя, ты с ума сошел? На кой черт мне этот хомут?!

Брат мгновенно успокоился, словно с плеч тяжесть скинул.

— Вот и я подумал, что тебе это не надобно. Но спросить должен был… после сегодняшнего.

Софья кивнула на кресло.

— Садись, поговорим. Почему ты решил, что мне нужна власть?

— Ты сегодня пошла одна. Никого не позвала с собой…

— Так было надо. Если бы со мной пошли ты или Ванечка — это можно было бы потом счесть… нет, не как бунт против брата, но… вас могли бы попробовать на прочность. А вы ведь этого не хотите. У вас свои призвания. Наука, церковь…

— А Любава?

— С ее слезами? Она замечательная девочка и нашему отцу повезло, но она — не воин. А я сегодня сражалась, разве что не оружием.

— Про теток и сестер не спрашиваю. Понимаю, — усмехнулся подросток.

— А раз понимаешь — должен и другое понять. Сейчас все мы будем… ждать. А ожидание — тягостная штука. И к тебе будут искать подходы.

— О чем я должен сообщать тебе. Верно?

— Абсолютно.

— Хорошо, что ты можешь копаться в этой грязи. Я бы с ума сошел.

— Феденька, а куда мне деться? Грош цена государству, где без государя все разваливается на глазах. Нам еще эту постройку крепить и крепить…

— Своей кровью, — мрачно закончил подросток.

— И детей, и внуков… Тебя через пару лет надо будет женить. У Жуана Браганского есть дочь, на год или около того младше тебя…

— Соня, ты это всерьез?

— Вполне. Мы можем взять неплохое приданое за девочкой, да и сами найдем, что дать взамен.

— А… я не хочу жениться! Я еще слишком молод!

— Речь пойдет и не об этом. Пусть невеста приедет к нам, поживет с нами, поглядим на ее воспитание, а там… либо ты, либо Ванечка.

— А почему не Алексей?

— Не знаю. На его выбор. Но для королевы… не знаю. Надо подумать, но вообще‑то короля надобно повыгоднее продавать.

— Он тебе мясо на рынке?

— Не мясо, но все мы товар на брачном рынке. И ты не представляешь, Федя, насколько ценный. Старый род, в родстве с Рюриковичами, не связанный до сей поры ни с кем… громадная территория, богатство, чистая кровь…

— Чистая кровь?

— Они в Европах так между собой перероднились, что в каждом втором браке уроды рождаются. А у нас пока родства с ними нет…

— А надобно ли при таком раскладе нам свою кровь их кровями портить?

— Так и мы ж не лыком шиты, плохих не возьмем.

— А Алексей одобрит?

Софья пожала плечами.

— Не знаю. Но неужто сложно посмотреть на принцессу? Чай, кусок не отвалится?

— Ох, Соня… хитрюга ты!

Софья усмехнулась.

— Федь, я ведь не для себя. Мне оно сто лет не надобно, я и вовсе замуж не хочу. И власть мне не нужна. А вот чтобы моя страна, мой дом, моя родина были сильными и выстояли, и тысячелетия простояли…

— А по силам ли ты дерево рубишь?

Софья покачала головой.

— Нет, Федя. Одной мне оно не по силам. А вот ежели все мы, Романовы, навалимся — тогда справимся. Но только все. Подумай над этим…

— Я подумаю. Куда ты теперь?

— К палачам, узнать, что новенького. К патриарху.

— До ужина успеешь?

— постараюсь.

Софья поцеловала брата в щеку и Федя ушел. А девушка принялась собираться.

Опять в этот бой с головой, и сердце трепещет в груди…

Крым агонизировал.

Точнее агонизировало вольное татарское житье — бытье. Их чесали с трех сторон, лупили без малейшей жалости и милосердия, поджигали стойбища, освобождали рабов, угоняли в плен тех, кто вчера еще мнил себя господином…

По землям Крыма двигались три войска.

Первое — вдоль побережья, царевича Алексея Алексеевича. Параллельно с флотом, продвигаясь к Бахчисараю, вырезая все на своем пути, время от времени принимая бой с некрупными силами противника — не было у турок в этом районе серьезного флота. Вроде как и ни к чему.

Кто ж будет боевой корабль держать в болотце на заднем дворе? Османы и не держали.

Чорбаксары, Кафа, Судак… города ложились им под ноги. Угроза с воды, угроза с суши… повоевать пришлось всерьез только в Кафе. Да и то сказать — в Кафе были крупнейшие рабские рынки, а потому обычное предложение о сдаче — вон отсюда с тем, что на себе унесете, было встречено без энтузиазма. Рабов же на себе не унесешь, а какая прибыль теряется!

Нет, так дело не пойдет!

После отказа Алексей Алексеевич взбеленился — и приказал штурмовать.

Пусть крепки были стены Кафы — одиннадцать метров в высоту, два в ширину, но это был не город воинов. Отнюдь.

Торговцы и только они заполняли улицы. В гавани стояли десятки, едва ли не сотни купеческих кораблей… и по ним прошелся без всякой жалости пушками адмирал Мельин. А сражаться?

А чтобы сражаться, надо сначала выйти из порта, развернуться к врагу… да кто ж дал бы им этот шанс!?

Ежели сначала на горизонте появился флот, а уж потом…

Сейчас захваченных кораблей хватало для перевозки войска — чем и пользовался Алексей Алексеевич. Разве плохо? Часть войска идет по суше, часть на кораблях, раненные только на корабле, да и провиант перевозить удобнее, и воду…

Да, вода.

Вот где была главная проблема. Зная от Софьи, что не так страшен поход, как его последствия, Алексей дикое внимание уделял гигиене. Воду только кипятить, в крайнем случае, мешать с вином, уксусом, лимонным соком. За нарушение приказа — палкой по хребту, все безболезненнее выйдет. Продукты хранить со всеми предосторожностями, ничего гнилого в пищу не класть, нужники устраивать не рядом с палатками, а чуть поодаль — сразу десяток на все войско…

Что‑что, а элементарные азы гигиены Софья брату вбила в голову накрепко — и потому удалось избежать в войсках приступов кишечных инфекций.

Что у русских, что у казаков…

Кто сказал, что война — это с саблей на лихом коне? Это для гусар так было! А для полководца — это всегда тяжкий каторжный труд, иначе и не скажешь. Куча мелких донесений, вплоть до заболевшей лошади, которыми приходится заниматься. Казалось бы — подумаешь!

Лошадь заболела? Авось, не сдохнет…

А если?

От болезни еще ни одного коня не застраховали. Вообще пока страховых компания не было. Пара эпидемий — и останешься ты без войска. Легкой конницей были башкиры, казахи, и без них куда как тяжелее станет отбиваться от татарских налетов.

Да, не привыкла татарча воевать.

Вот налеты, прийти, пограбить, пожечь — это их, это влегкую. А вот когда война приходит к ним…

Главное богатство кочевого народа — это его стада. И как их спрятать в степи?