Битва судьбы - Дмитрий Казаков

– Ты оказался гораздо честнее, чем многие мои знакомые, – Мбома посмотрел Стражу прямо в глаза, в вертикальные звериные зрачки, и увидел в них смущение.

–Я обещал, гррр, – прорычал Страж сердито. – А обещание не выполнить – нельзя!

– Если бы так думали все, мир был бы иным, – Мбома грустно улыбнулся. – Прощай.

– Пррощай, – Страж темной тенью метнулся в полумрак оврага и исчез. Сам овраг казался единственным проходимым путем к озеру с этой стороны. И справа и слева возвышались крутые склоны, густо заросшие уже знакомыми кустами. Спуститься там получилось бы только в доспехах.

Мбома подошел к воде, сел на корточки. Голубая жидкость ласково облизала руку. Касание обнадежило. Зул распрямился и начал раздеваться. Хорошим пловцом он себя не считал, но годы странствий и не такому научат.

Одежду аккуратно свернул и убрал в мешок. Мешок тщательно привязал к нескольким толстым палкам. Когда входил в воду, импровизированный плот нес на руках. Затем продел заранее приготовленную петлю через плечо и поплыл. Плот тащился сзади.

Остров приближался медленно, очень медленно. Легкая и спокойная вода не затрудняла задачи пловца, мешал груз и слабые навыки передвижения. Тем не менее, он не очень сильно устал, когда под ногами захрустел золотой песок.

Выйдя на берег, спешно оделся, меч почти сразу взял в руку. Неведомо, какими опасностями грозит остров, но любые опасности лучше встречать одетым и с оружием в руках.

Но никто не спешил нападать. Беззаботно светило солнце, невидимые птахи перекликались в кронах, плыли странные цветочные ароматы. Пожав плечами, Мбома, все еще опасливо двинулся на север, вдоль берега. Прошел примерно половину версты, когда странный звук достиг слуха. Сначала зул не понял, что это. Гулкий, не очень громкий рев доносился из-под огромного дерева.

Осторожно, приготовившись отразить атаку хищного чудища, двинулся Мбома к источнику звука. За кустами, обрамляющими большую поляну, обнаружился спящий прямо на земле Красноглазый. Именно он храпел. Выглядел степняк неважно. Иссиня-черные волосы спутались колтуном, одежда порвана и перепачкана.

«Эк приложило бродягу!» – подумал Мбома, и тут же его мысли приняли совсем иное направление. Ведь любое разумное существо на острове может быть только соперником! А таких надлежит уничтожать, и просто глупо не использовать такую прекрасную возможность.

Вяло возражавшая совесть, говорившая о том, что нехорошо убивать спящего, быстро была послана подальше, и Мбома решительно поднял оружие. Цель оправдывает средства, особенно если цель столь значима, а средства просты, как убийство инородца.

Осторожно ступая, стараясь производить как можно меньше шума, двинулся Мбома к спящему. Сделал пару шагов, и меч сверкнул, отражая солнечный свет. Протестующе свистнул распарываемый воздух.

Руку отшвырнуло назад с такой силой, что кулак взлетел выше головы. Клинок, вырвавшись на свободу, возомнил себя птицей и помчался к небесам. Но на пути попалась ветка. Ударившись об нее, меч разочарованно рухнул наземь, осознав, что летать ему, увы, не суждено.

Мбома недоуменно растер заболевшее запястье. Красноглазый на миг перестал храпеть, смешно зачмокал губами и перевернулся на бок. Шея его, на которой после удара должна была появиться рана не менее трех вершков глубиной, оставалась целой.

Зул почесал голову, но та не прореагировала на стимуляцию. Подобранный меч выглядел вполне нормально, ни зазубрин, ни вмятин, словно только наточен.

На этот раз он подносил лезвие к шее врага медленно. Гулко стучало сердце, предвещая недоброе, меч с трудом продавливал ставший вдруг густым воздух. Примерно в дюйме от смуглой, гладкой кожи клинок замер, не желая двигаться дальше. Мбома нажал – бесполезно. Надавил всем телом – и отлетел в сторону. Земля чувствительно ударила в бок. Меч на этот раз удержал, но что толку!

Красноглазый, потревоженный суетой, беспокойно заворочался. Открыл глаза, красные, подобно закату перед ветреным днем. Мбома сидел ни жив, ни мертв. Некоторое время в алом взгляде плавал лишь туман сновидений. Затем из него родилось изумление. Красноглазый протер глаза и только тут убедился, что Мбома ему совсем не мерещится. Затем взгляд степняка упал на меч, и в его глазах появилась угроза.

– Что происходит?'– спросил Красноглазый, поднимаясь. На языке зулов он говорил правильно, лишь с небольшим акцентом. – Ты хочешь меня убить?

– Хочу, – Мбома тоже поднялся. – Но ничего не выходит!

– Это еще почему? – Красноглазый удивительно хорошо владел собой.

– Не знаю, – пожал зул плечами. – Но меч до тебя не доходит.

Красноглазый задумался. Думал он красиво, хмурил брови, алые глаза сверкали.

– Ты не возражаешь, если я испытаю на тебе магию? – спросил он наконец.

– Так ты маг? – Мбома опустил руки. – Даже если и возражаю, то что же? Пробуй!

Красноглазый сделал странный жест, словно брал что-то невидимое. Прямо из воздуха перед ним соткался шар фиолетового огня с кошачью голову. Повисел немного, словно раздумывая, а затем метнулся Мбома прямо в лицо. Тот не успел испугаться, как фиалковое пламя словно растеклось по невидимой преграде прямо перед лицом и исчезло.

– Интересно, – сказал Красноглазый, разминая кисти. – Я тоже не смог убить тебя!

– И хорошо! – истово выдохнул Мбома.

– Да уж, – кивнул Красноглазый. – Я слышал об этом свойстве острова Выбора, но не верил. Здесь невозможно убийство. Клинок, как ты видел, отскакивает, магия не достигает цели. Задушить голыми руками тоже наверняка не получится. И цель этого ясна – всякий, кто сюда добрался, должен принять участие в испытании.

– И как быть? – Мбома чувствовал себя очень странно. Злости не было, разочарования тоже. Зато неведомо откуда явилось облегчение оттого, что не придется никого убивать, и опасаться за жизнь – тоже.

– Очень просто, – маг улыбнулся чисто и открыто. – Будем учиться жить, не убивая друг друга. Хоть это и непривычно. Меня зовут Костук.

Протянутую руку Мбома пожал, не осознавая до конца, что делает.

– А меня – Мбома!

Ветер на секунду стих, изумленно наблюдая чудную сцену: рукопожатие Красноглазого и Гологолового, орка и зула.

Третий день они шли строго на юг, шли без Родомиста. Разговаривали мало, усталость затыкала рот лучше любого кляпа. Поднимались с первыми лучами солнца, среди драгоценных камней росы на листьях, среди ада птичьих воплей, что каждое утро нескладно, но очень громко приветствовали восходящее светило. Когда пускались в путь, солнце начинало припекать. Большую часть зимней одежды зарыли в самом начале пути по лесу, но и то, что оставили, казалось лишним в местном климате. Под безжалостными лучами светила лес парил, отдавал влагу. Туман, не успев сгуститься, рассеивался. В липком, густом воздухе тяжело дышалось, каждый вдох застревал в груди, вызывая у Хорта приступы кашля. Ратан молча пережидал, пока спутник придет в себя, и они шли дальше. К вечеру, когда покрасневшее от усталости солнце решительно направлялось за горизонт, отдыхать, путники с трудом переставляли ноги. Едва хватало сил, чтобы набрать хворосту. Сон приносил мало облегчения – продолжали терзать комары.