Инферно - Дэн Браун

Брюдер перекинул свою сумку через плечо и вошел.

— Мы должны идти. Мы войдем в здание, найдем могилу Дандоло, послушаем шум воды, как подсказывает поэма, и затем я посовещаюсь со своей командой, стоит ли обращаться за помощью к каким-либо еще властям.

Лэнгдон уже понял, что план проблематичен. — Софийский собор закрывается на закате, поэтому без местных властей мы не сможем даже войти внутрь.

— Все в порядке, — сказала Сински. — У меня есть контакт в посольстве Швейцарии. Он связался с хранителем музея собора Св. Софии и попросил организовать частный VIP-тур, как только мы прибудем. Хранитель согласился.

Лэнгдон едва сдержал смех. — Частная экскурсия для важных персон в лице руководителя Всемирной организации здравоохранения и армии солдат со снаряжением биозащиты? Вам не кажется, что там много кто бровями задвигает?

— Группа наблюдения и защиты со снаряжением останутся в машине, а Брюдер и мы с вами оценим обстановку, — сказала Сински. — И ещё: официально, не я здесь важная персона, а вы.

— Простите, не понимаю?!

— Мы сказали дирекции музея, что прилетел знаменитый американский профессор с группой исследователей, который пишет статью о символике Софийского собора, но у них задержался авиарейс, и он упустил время для осмотра сооружения. А поскольку они с группой завтра утром улетают, мы надеемся…

— Ладно, — сказал Лэнгдон. — Суть понял.

— Музей направит сотрудника специально нас встретить. Оказалось, он очень интересуется вашими трудами по исламскому искусству. — Сински устало улыбнулась ему, явно пытаясь выглядеть пооптимистичней. — Нас заверили, что у вас будет доступ в любые уголки этого здания.

— И что ещё более важно, — сообщил Брюдер, — нас повсюду предоставят самим себе.

Глава 85

Роберт Лэнгдон безучастно уставился в окно фургона, который мчался по шоссе вдоль береговой линии, соединяющей аэропорт Ататюрк с центром Стамбула. Швейцарские власти так или иначе оказали содействие в прохождении пограничного контроля и Лэнгдон, Сински, и другие члены группы продолжили свой путь уже через несколько минут.

Сински приказала, чтобы хозяин и Феррис оставались на борту C-130 с несколькими сотрудниками ВОЗ и продолжили попытки обнаружить местонахождение Сиенны Брукс.

Хотя никто всерьез не предполагал, что Сиенна могла каким-то образом быстрее добраться до Стамбула, существовала реальная опасность того, что она свяжется с одним из учеников Зобриста в Турции и попросит помощи в осуществлении бредового плана Зобриста прежде, чем команда Сински сможет им помешать.

Неужели Сиена в самом деле способна на массовое убийство? Лэнгдон все еще изо всех сил пытался осознать произошедшее. Он был вынужден принять правду, несмотря на то, что она была невыносимо горькой. Ты никогда не знал ее, Роберт. Она использовала тебя.

Пошел небольшой дождь, Лэнгдон слушал монотонный скрип стеклоочистителей и почувствовал, как на него навалилась усталость. Справа от него мелькали огни роскошных яхт и массивных танкеров, двигающихся на большой скорости по Мраморному морю к городскому порту и прочь от него. Вдоль всего берега освещенные минареты, тонкие и изящные, возвышались над куполообразными мечетями, являясь безмолвным свидетельством того, что и при нынешней современной светской жизни, фундамент Стамбула — это религия.

Лэнгдон всегда считал эту десятимильную полосу шоссе одной из самых прекрасных дорог в Европе. Путь пролегал вдоль крепостных стен Константинополя — прекрасный пример столкновения прошлого с настоящим, эти мощные стены были возведены более чем за шестнадцать столетий до рождения человека, в честь которого называлась эта дорога — Джона Ф. Кеннеди. Американский президент был большим поклонником взглядов Кемаля Ататюрка на возрождение Турецкой республики из пепла павшей империи.

Открывая удивительный вид на бескрайние морские просторы, улица Кеннеди проходит через живописные рощи и исторические парки, мимо гавани в Йеникапы, опоясывает границы города, пролив Босфор, берет путь на Север, огибая бухту Золотой Рог. Там, высоко над городом, расположена величественная цитадель Оттоманской Империи — дворец Топкапы. Дворец занимает стратегически важную позицию на Босфорском водном пути и является излюбленным местом посещения среди туристов, которые прибывают в восхищении, как от изумительного панорамного вида, так и от бесценных экспонатов постоянно обновляющейся коллекции, таких как плащ и меч, которые, по приданию, принадлежали самому Пророку Мухаммеду.

Мы не пойдем так далеко, знал Лэнгдон, представляя их цель, Софийский собор, который высился в центре города впереди.

Когда они проехали Кеннеди-Авеню и начали вползать в плотно населенный город, Лэнгдон пришел в замешательство от толп людей на улицах и тротуарах и почувствовал, что его преследуют дневные разговоры.

Перенаселение.

Чума.

Извращённые стремления Зобриста.

Хотя Лэнгдон и понимал все это время, куда направляется миссия группы наблюдения и захвата, по-настоящему оценил он это только теперь. Мы идем к центру катастрофы. Он представил себе медленно растворяющийся пакет с желто-коричневой жидкостью и удивился, как он мог попасть в такое положение.

Странное стихотворение, которое Лэнгдон и Сиенна обнаружили на обратной стороне посмертной маски Данте, в итоге привело их сюда, в Стамбул. Лэнгдон вел группу наблюдения и захвата в Собор Святой Софии, и знал, что, когда они дойдут, у них будет еще больше работы.

Колени преклони ко злату в музеоне мест святых,К земле прильни своим ты ухомИ слушай звук струящейся воды.Иди во глубь, в затопленный дворец.Ведь там, во тьме, хтоничный монстр ждёт,Во глубине кроваво-красных водЛагуны, что не отражает звёзд.

Лэнгдон снова почувствовал тревогу от того, что заключительная песнь поэмы Данте «Инферно» заканчивалась практически идентичной сценой: после долгого спуска через подземный мир Данте и Вергилий достигают низшей точки ада. Там, откуда нет выхода, они слышат звуки воды, сочащейся между камнями у них под ногами, идут вниз по течению речушки, через трещины и расщелины … и, наконец, оказываются в безопасности.

Данте писал: «Там место есть… оно приметно только из-за гула ручья, который вытекает тут, пробившись через камень, им точимый… мой вождь и я на этот путь незримый ступили, чтоб вернуться в ясный свет.»

Строки Данте, очевидно, послужили вдохновением для стихотворения Зобриста, хотя в данном случае, похоже, Зобрист решил перевернуть всё с ног на голову. Лэнгдон и остальные, действительно могли следовать за звуками сочащейся воды, но, в отличие от Данте, они будут не выходить из ада… а идти прямо в него.

Пока фургон маневрировал по узким улочкам и густо населенным районам, Лэнгдон старался понять извращенную логику Зорбиста, которая вынудила его выбрать эпицентром пандемии сердце Стамбула.

Здесь Восток встречается с ЗападомНа перекрестке миров.

Стамбул за всю историю своего существования несколько раз был охвачен смертельными эпидемиям, которые уничтожали значительную часть его населения. Фактически, во время заключительной фазы бубонной чумы, именно этот город Империи назвали «центром чумы», говорили, что болезнь убивала больше десяти тысяч жителей в день. Несколько известных полотен изобразили горожан, отчаянно роющих чумные ямы в пригородах Таксима, чтобы похоронить горы тел.

Лэнгдон надеялся, что Карл Маркс был неправ, говоря: «История повторяется».

На всем протяжении промокших под дождем улиц, ничего не подозревающие души спешили по своим вечерним делам. Красивая турецкая женщина звала своих детей на обед; двое стариков вместе пили в уличном кафе; хорошо одетая пара шла по ручку под зонтом; и человек в смокинге выскочил из автобуса и побежал вдоль улицы, пряча футляр для скрипки под курткой, очевидно, опаздывая на концерт.

Лэнгдон заметил, что изучает лица вокруг себя, пытаясь представить себе жизненный путь каждого из них.

Массы состоят из индивидуумов.

Отвернувшись от окна, он закрыл глаза и попытался отогнать от себя мрачные мысли. Но они полностью захватили его. В глубине подсознания уже вырисовывался страшный образ — пустынный пейзаж картины Брейгеля «Триумф смерти» — отвратительный вид торжества злых сил, горе и страдание, которые обрушились на приморский город.

Фургон повернул направо на Торунь Авеню, и на мгновение Лэнгдон поверил, что они на месте. Слева, вырастая из тумана, появилась большая мечеть.

Но это был не Софийский собор.

Голубая мечеть, быстро понял он, подсчитав шесть устремленных ввысь рифленых минаретов здания, напоминающих своей формой карандаши. Когда-то Лэнгдон читал, что минареты Голубой мечети благодаря экзотическому, сказочному виду стали прототипом культового замка Золушки в Disney World. Мечеть получила свое название благодаря голубым изразцам с цветочными узорами, искусно украшающими ее стены.