Карл Ругер. Боец - Макс Мах

Он проснулся на рассвете, во всяком случае, свет, проникавший через крохотное слюдяное оконце в его каморку, по всем признакам был рассветным. В первый момент это едва не ввело его в заблуждение, но затем Карл осознал свое состояние, припомнил обстоятельства, предшествовавшие его сну, и вынужден был предположить, что это уже новый – неизвестно какой по счету – рассвет, но совсем не тот, который он встречал на Чумном тракте в день бегства из Семи Островов. Легкая качка подсказала ему, что он плывет на корабле, и Карл пришел к выводу, что затея удалась и он находится на когге капитана Грига, и соответственно плывет во Флору.

Мы идем во Флору, поправил он себя, ощутил свое слабое, почти бессильное тело и наконец вспомнил все. Теперь он проснулся окончательно, и если тело его и вправду находилось в самом жалком состоянии, то голова была отменно ясна. Впрочем, Карл не тешил себя иллюзиями. Окно ясного сознания открылось ненадолго, но оно все-таки открылось, и это был хороший признак.

Осознав себя, он почувствовал жажду и одновременно обнаружил, что находится в каюте когга не один. Буквально в метре от него, в точно таком же веревочном гамаке, как и он, лежала закутавшаяся в темное шерстяное одеяло Дебора. Увидев ее, он испытал мгновенное ощущение счастья и следующие полчаса мужественно боролся со становившейся все более сильной жаждой, пока проснувшаяся женщина не напоила его теплой и солоноватой на вкус, но такой желанной водой. Однако его пребывание в царстве здравого ума и твердой памяти на этот раз оказалось недолгим, и Карл даже не запомнил, успел или нет улыбнуться Деборе прежде, чем его снова поглотил омут беспамятства.

Так, просыпаясь и снова уходя в небытие, Карл проделал большую часть пути. Сначала он приходил в себя на считанные минуты, затем его возвращения в вещный мир стали более продолжительными, но к этому времени он ослаб еще больше, потому что, как оказалось, две недели прожил на одних лишь снадобьях мастера Марта да на красном вине с разведенным в нем медом, которое упорно вливали в него Дебора, Март и Казимир. Правда теперь, когда Карл пребывал в более или менее ясном сознании долгие часы, он мог уже есть самостоятельно, но организм отказывался принимать грубую пищу и потребовалась вся сила его воли, чтобы пережевывать и проглатывать нормальную человеческую еду. Однако он старался, как мог, и дела потихоньку пошли на лад, хотя и это потребовало времени. Встать на ноги Карл смог только на двадцать первый день пути, а выйти на палубу, чтобы подышать чистым морским воздухом и полюбоваться на безбрежный простор, – еще через трое суток, да и то Март и Казимир едва ли не несли его всю дорогу наверх и обратно. Зато теперь он смог наконец узнать, что эвакуация его маленького отряда с илимского берега прошла вполне успешно, и что уже более трех недель они на всех парусах спешат во все еще далекую и почти мифическую для большинства его спутников Флору.

Последнее было отнюдь не фигурой речи, а фактом. Погода им благоприятствовала, ветер был попутный, а море относительно спокойным, и, выйдя из бухты Пята, капитан Григ направил своего «Коршуна» не вдоль северного побережья, как следовало ожидать, а напрямик, на северо-восток, к оконечности полуострова Верден. Курс был рискованным, потому что даже при попутном ветре коггу предстояло шесть дней идти вне видимости земли, но оно того стоило, и спешащий на родину Григ до того осмелел, что еще дважды – хотя и не на столь продолжительное время – отваживался идти открытым морем, полагаясь только на лоции, компас и секстант. Зато путешествие, которое у любого другого нормального капитана заняло бы как минимум семь недель, завершилось на тридцать второй день пути, когда на закате Карл, уже худо-бедно, но стоящий на собственных ногах, увидел темные стены и высокие квадратные башни Морской цитадели.

Солнце садилось позади крепости, и огромное пятно тени медленно надвигалось на идущий к берегу корабль. А Карл стоял на носовом возвышении когга, смотрел на плывущую по морю тень и думал о том, что вот замыкается и еще один круг его странной жизни. Он снова пришел во Флору морем, но, хотя это случилось во второй раз, Карл видел восточное побережье принципата впервые.

Во, один из старейших портов обитаемого мира и самый восточный из городов Флорианского принципата, стоял на реке Великой, вернее, на берегу лимана, образовавшегося в устье Сквира – северного рукава Великой. Сама река, широкая и полноводная, являлась главной дорогой, связывавшей побережье со столицей, расположенной в ста шестидесяти лигах от Во, и внутренними провинциями. Разумеется, река была судоходна, как и несколько ее больших притоков, но устье Великой представляло собой природную крепость, надежно защищавшую путь в глубь континента. Через заболоченную, заросшую камышами дельту Великой парусному кораблю и даже галере было не пройти. Это огромное пространство целиком принадлежало птицам и водоплавающей живности. Тут и там среди узких илистых протоков и бескрайнего камышового моря торчали скалистые острова, порой довольно большие, поросшие лесом и даже населенные, но людей, несмотря на обилие рыбы и зверья, жило здесь мало, а передвигаться можно было только на лодке, да и то лишь хорошо зная эти места.

Зато Сквир, отрывавшийся от основного русла примерно в двадцати лигах от побережья и уходивший значительно севернее, дельты не образовывал, а впадал в широкий и достаточно глубокий лиман, отделенный от моря узкой косой – клинком Кашуги, как называли ее в этих местах с давних пор. Морская цитадель как раз и была построена на косе и защищала единственный проход в лиман, а значит, и в порт Во. Тот же, кто желал попасть во Флору, должен был миновать войянскую крепость и плыть дальше по Сквиру до острова Шай, где через Крепостную узость попадал в главное русло Великой и шел затем против течения (на веслах или канатах) до Флорианского моря – огромного озера, из которого, собственно, и вытекала река. Ну а сама Флора располагалась на южном берегу озера, между устьями двух рек: судоходной Медведицы и несудоходной Суллы. Впрочем, «Коршуну» туда было все равно не доплыть.

Пройти засветло судоходным каналом «Коршун» не успел, и они провели ночь на якорной стоянке в тени западного бастиона, но зато на рассвете следующего дня когг капитана Грига беспрепятственно вошел в войянский лиман и уже через час ошвартовался в порту города Во. Чтобы двигаться дальше, Карлу нужна была теперь галера, но долго искать ее не пришлось. Все хлопоты взял на себя неулыбчивый и неразговорчивый, но зато обстоятельный и надежный Нестор Григ, прихвативший с собой на берег и Августа Лешака, которого позвал не столько по деловой необходимости, сколько из уважения к Карлу.