Подари мне эту ночь - Лиза Клейпас

— Где мама? – спросила она. Ее глаза были темнее ночи.

— Ухаживает за Беном внизу, — в замешательстве ответил он. – Он только сейчас пришел в себя. Кто-то ударил его. Что случилось, Аделина? Почему ты так странно выглядишь? А что с папой?..

— Быстро!

Мысли вихрем проносились у нее в голове, слишком быстро, чтобы она могла остановиться хотя бы на одной из них. Ей пришлось заставить себя сконцентрироваться.

— Отправляйся в бараки и возьми кого-нибудь, чтобы вместе позвать шерифа.

— Я и сам могу пойти.

— А я не хочу, чтобы ты пошел один. Иди прямо сейчас и возвращайся скорее. И скажи Питеру, чтобы он не позволял сюда входить ни маме, ни Каро. На улице лежит Робби. Он тоже был ранен. Попроси маму посмотреть, что с ним, когда она закончит с Беном.

Кейд кивнул по-деловому, но дрожь его нижней губы испортил все впечатление.

— Почему папа не встает? С ним что-то не так? С ним что-то случилось, правда?

— Да.

Она не могла себе позволить сейчас говорить с ним мягко, с сочувствием, в противном случае они оба сломаются и не смогут действовать.

— Он мертв.

Его нежные карие глаза застыли без всякого выражения, а затем наполнились слезами, которые вот-вот должны были пролиться.

— Нет. Не может быть. Боже, Ад…

— Не смей, — резко бросила она, зная, если он сейчас даст волю чувствам, она тоже больше не сможет сдерживаться.

— Не сейчас. Будь мужчиной, Кейд. Мне нужна твоя помощь.

Он задрожал, прижал руки к глазам, стараясь взять себя в руки.

— Поспеши, — сказала Адди и зашла обратно в комнату, плотно закрыв за собой дверь.

Адди медленно добралась до кровати, посмотрела на вытаращенные глаза мертвого Рассела, дотянулась до него и закрыла ему веки. Ее лицо перекосилось от боли, как только она увидела тонкую стальную струну, обмотанную вокруг его шеи. Это была струна с гитары Бены. Ей надо было избавиться от струны, прежде чем ее заметит Мэй или кто-нибудь другой. Как только она дотянулась до залитой кровью струны, она почувствовала, как сквозь нее прокатилась волна дрожи, она обхватила себя руками, не отрывая взгляда от тела Бена. Я не могу… нет, не могу до него дотронуться. Это слишком страшно. Но ведь надо. Она ухватилась за струну и стала стаскивать ее с шеи, дыша через рот, чтобы только не вдохнуть в себя запах смерти. Это было больнее, чем она могла себе представить: осознание, как именно он был убит. Такой гордый человек, как Рассел не заслуживал такой унизительной смерти. Обстоятельства и ее личная ответственность за происшедшее сделали эту утрату еще более болезненной, чем в случае со смертью Лии.

—Я подумаю об этом позднее…— думала она, пытаясь держать себя в руках. Ей следует сообщить обо всем Бену, Каро и Мэй. Но она не сможет посмотреть в лицо своей матери и рассказать об этой трагедии. Кто угодно, только не она.

Поворот дверной ручки – и Мэй стоит на пороге, словно статуя. Аккуратно заплетенная золотая коса спадает ей на плечо, почти доходя до пояса ее приталенного домашнего халата.

Мэй выглядела неправдоподобно хрупкой. Ее лицо, как будто вырезанное из слоновой кости, сморщилось от боли. Такой Адди ее никогда не видела. Кейд, должно быть, рассказал ей. Адди отпустила струну и повернулась к Мей, чтобы помешать ей подойти ближе к телу. Прежде чем кто-нибудь увидит Рассела, Адди надо избавиться от улик против Бена.

— Мама…

— Оставь меня наедине с ним.

Адди облизала свои сухие губы.

— Мама, мне нужно несколько минут, чтобы…

Словно лунатик, Мэй подошла к кровати, не глядя на Адди. Адди отступила назад на несколько шагов.

— Он… его убили…, — беспомощно пробормотала она.

Не замечая Адди, Мэй, сохраняя безупречную осанку, опустилась на колени перед телом Рассела. Медленно Адди отступила в коридор. В ее голове все смешалось. Сейчас у нее не было времени что-либо организовать. Ей пришлось оставить струну от гитары там, где она была, и подумать над алиби для Бена. Этого было бы достаточно, чтобы обеспечить ему необходимую защиту.

В доме было тихо, за исключением приглушенных звуков, доносящихся из комнаты Каро. Бена нигде не было видно. Адди предполагала, что он был на улице вместе с Робби Киэ.

Поднявшись наверх, еле-еле переставляя дрожащие ноги, Адди направилась в кантору Рассела, где она точно могла найти бутылочку виски. Возможно, один-другой глоток спиртного успокоит ее нервы и уймет дрожь во всем теле. Она в смятении отпрянула, как ошпаренная кошка, когда дверь в комнату Каро внезапно распахнулась, и в коридор вышел Питер. В его глазах застыло отчаяние.

— Каролина…, — в панике проговорил он, — У нее боли. Ребенок…

— Воды уже отошли? – спросила Адди, а он сильно покраснел, безмолвно, как рыба, шевеля губами. То ли он не знал, то ли был слишком смущен, чтобы говорить об этом. Волна раздражения поднялась у Адди в душе, и ей оставалось только сдерживаться изо всех сил, чтобы не сорваться на нем.

— Пойди-ка лучше позови доктора Хаскина, — отмахнулась она от Питера и вошла в комнату к Каро.

Каролина свернулась клубочком на боку, держась за живот и кусая губы от боли.

— Каро?

Услышав голос Адди, Каролина разрыдалась.

— Каро, у тебя кровотечение?

Адди схватила ее за руки и повторила вопрос. Боль от сильных рук Адди, казалась, прорвалась через страх Каро. Она уставилась на Адди, поток слез стал понемногу ослабевать.

— Да, небольшое кровотечение. И боль от схваток…Но еще слишком рано…

Она замолчала и слабо застонала, ее лицо покрылось испариной.

— Воды только что отошли, — прошептала она, — Еще ведь так рано…

У нее наступили преждевременные роды. Адди прочитала ужас в ее глазах, ее саму охватила паника, но лишь на мгновение. Затем наступило спокойствие, в котором было что-то противоестественное.

— Я пойду принесу тебе побольше подушек, чтобы тебе было обо что опереться, — проговорила Адди, — ну и других вещей. Я скоро вернусь.

— Я хочу, чтобы пришла мама. Приведи ее… пожалуйста.

— Она будет здесь через несколько минут. А Питер уже пошел за доктором.

Глаза Каролины были закрыты, ресницы трепетали. Ее скрутила судорога.

— Аделина…, — задыхаясь, проговорила она, — Он действительно умер?

Адди вся сжалась от боли.

— Да, Каро, — мягко ответила она.

— Аделина, я не хочу умирать. Я так боюсь. Но думаю… думаю, что тоже скоро умру.

Это было уже слишком. Адди не могла сопротивляться чувству возмущения, которое охватило все ее существо. Ей хотелось забиться в угол и выплакаться. Разве не достаточно боли им пришлось пережить за эту ночь? С нее хватит. Она не хотела быть сильной, чтобы помочь Каролине, потому что вся ее энергия была нужна ей самой. Затем Адди пришла в ужас от охвативших ее чувств. Она была такой эгоисткой.