Сказка сказок, или Забава для малых ребят - Джамбаттиста Базиле

— Не получить мирной кончины тому, кто жил не как добрый человек; и если кому удалось бы избежать действия этого правила, это диво было бы подобно белой вороне. Ибо, сея сорняки, не вырастишь пшеницу, и кто посадит молочай, тот не соберет брокколи. И если вы не считаете меня пустомелей, тогда, слушая мой нынешний рассказ, отплатите мне, пожалуйста, тем, что навострите ваши уши и прикройте рты, пока я буду стараться доставить вам приятное.

Был некогда в Турции султан, страдавший от проказы, и не находил никакого средства избавиться от нее; и врачи, желая измыслить, как выдернуть из задницы эту иголку — до того утомил их докучливый больной, — стали предлагать ему вещи невозможные, сказав, будто для исцеления ему нужно вымыться в крови некой особы царственной крови.

Услышав столь дикий рецепт, султан, желавший исцелиться любой ценой, немедленно выслал в море большой военный флот, приказав искать повсюду и с помощью разведчиков и огромного подкупа захватить живьем какого-либо принца. И они, плавая вдоль берегов Фонте Кьяро[361], наткнулись на небольшой прогулочный кораблик, где плыл Паолуччо, сын короля той страны, которого они схватили и, бросив в трюм, доставили в Константинополь.

Увидев это, врачи — не столько из жалости к принцу, сколько в собственных интересах (ибо знали, что, если баня не поможет, поплатятся сами) — решили затянуть дело насколько можно. Они сказали султану, что принц слишком горюет по утраченной свободе, проиграв ее невзначай, будто в «три семерки»[362], и что его замутившаяся кровь сейчас принесет больше вреда, чем пользы; таким образом, приходится отложить лечение до поры, пока у принца пройдет меланхолия, а чтобы улучшить его кровь, нужно его веселить, забавлять и кормить питательной пищей.

Султан, услышав это, задумал развеселить принца тем, что поселил его в прекрасном саду, который Весна приобрела себе в вечное владение, где источники состязались с певчими птицами и свежими ветрами, кто лучше умеет петь, шелестеть и журчать, и привел туда свою дочь Розеллу, обольщая принца надеждой, будто он намерен дать ее ему в жены. Но случилось, что едва лишь Розелла увидела красоту принца, Любовь накрепко пришвартовала ее к нему своим канатом. И желания обоих молодых людей так хорошо сплелись, что они легко продели их в кольцо общего взаимного влечения.

Но вот настало время, когда кошками овладевает любовный жар, а Солнце ради забавы бодается головой с небесным Бараном[363]; и Розелла узнала, что, поскольку весной кровь приобретает наилучшие свойства, врачи намерены вскоре перерезать горло Паолуччо, чтобы приготовить ванну для султана. Хотя отец и таил от Розеллы свое намерение, но по волшебному дару, полученному ею от матери, она узнала о губительном замысле против своего возлюбленного. Тогда она принесла и вручила ему добрый меч, говоря: «Ротик мой сладкий, если хочешь иметь свободу, которая столь драгоценна, и жизнь, которая столь желанна, не теряй времени, беги быстрее зайца к берегу моря, где увидишь корабль. Взойди на него и ожидай меня там. И по волшебной силе этого меча моряки на корабле примут тебя с такой честью, будто ты император».

Паолуччо, увидев, что открывается прекрасный путь к его избавлению, взял меч и направился к берегу, где, найдя корабль, был принят с великим почтением теми, кто на нем плавал. В это время Розелла, совершив некое чародейство над листком бумаги, тайно просунула его в карман своей матери, и она впала в такой глубокий сон, что всем телом, с головы до пят, ничего не ощущала. Тогда Розелла, завязав в узелок любимые украшения, побежала на корабль, и он поднял паруса.

Между тем султан пришел в сад и, не найдя ни дочери, ни принца, поднял всех по тревоге. Поспешив к жене и не в силах разбудить ее ни толчками, ни дергая за нос, он подумал, что она потеряла сознание от какого-то недуга, и, позвав комнатных девушек, велел ее раздеть. Когда снимали юбку, из кармана выпал заколдованный листок, и султанша пробудилась и завопила: «Ох и изменница твоя дочь! Это все она устроила, чтобы сбежать с принцем! Но не беспокойся, я ей выпрямлю ноги и подгоню пятки под нужный размер!»

С этими криками она в ярости прибежала на берег и бросила в море ветку, и та превратилась в легкую фелюгу, на которой султанша бросилась преследовать беглецов. И хотя мать приближалась невидимкой, Розелла очами своего волшебного искусства увидела грозящую беду и говорит Паолуччо: «Сердце мое, обнажи меч, поспеши на корму и, как только услышишь лязг невидимых цепей и крючьев, ударь перед собой, как поросенку промеж глаз, и кому достанется, тому так и надо; а иначе мы пропали».

Принц, видя, что дело идет против шерсти, встал начеку, и, когда фелюга приблизилась и султанша метнула на корабль цепь с крюком, он, рубанув перед собой наудачу, одним махом отсек ей обе руки. И она, завизжав, как душа в аду, послала дочери проклятие, чтобы принц тут же забыл о ней, лишь первый раз ступит ногой на родную землю. А сама понеслась обратно в Турцию, явилась к мужу и, показывая ему кровавые обрубки, сказала: «Вот, муженек, как проигрались мы с тобой за столом Фортуны: ты здоровья лишился, а я жизни». И с этими словами испустив дух, пошла отдавать причитающуюся плату тому мастеру, что учил ее мастерству[364]. Тут и султан, нырнув, как козел, в море отчаяния, по следу жены, холодный как снег, сошел в обитель вечной жары.

И вот корабль беглецов пристал к берегу Фонте Кьяра, и Паолуччо сказал Розелле, чтобы она дожидалась его на корабле, пока он приведет с собой свиту и колесницы, чтобы с триумфом доставить ее во дворец. Но только коснулся он стопой земли, как в тот же миг забыл о Розелле. Он