Мой милый плут - Элис Дункан

Что он будет ей объяснять? О чем станет говорить?

Об этом Чарли пока не думал.

Одри тем временем спешила по пустынным улочкам Розуэлла, не разбирая дороги. Ей было безразлично, куда бежать. Лишь бы подальше от Чарли.

Слезы застилали ей глаза, потому-то она и не заметила Гарланда с Лютером, появившихся из-за угла. Не увидела она ни того жеста, которым Гарланд остановил своего приятеля, ни его негромкого:

– Тс-сс…

Бандиты снова юркнули за угол, желая остаться незамеченными до тех пор, пока Одри не поравняется с ними.

Она поняла, что попала в беду, когда сзади на ее плечо легла тяжелая грубая рука. Одри обернулась, мгновенно узнала Гарланда и громко завизжала. Гарланд торопливо зажал ей рот своей грязной ладонью и проскрипел:

– Эй, Лютер! Как ты думаешь, может быть, на этот раз эта ведьма будет попокладистей, а?

Лютер посмотрел на Одри своими пустыми глазами, пошевелил своей единственной извилиной и изрек:

– Это ведь из-за нее нас тогда арестовали, верно? Лицо Гарланда исказила гримаса, которая должна была обозначать у него улыбку.

– Точно, – сказал он. – А теперь сама попалась в наши лапы.

– И на этот раз я смогу ее… – Лютер плотоядно сглотнул.

– Хоть десять раз, – хохотнул в ответ Гарланд. Лютер протянул свою лапищу к лицу Одри. Она резко отпрянула, отчего ее шляпка соскочила и упала в придорожную пыль.

– Не дергайся, пташка, – ухмыльнулся Гарланд. – И не вздумай кричать. Тем более что тебя все равно никто не услышит. Весь город на празднике.

Увы, это было правдой. Улицы Розуэлла были пустынны, словно весь город вымер.

А в парке между тем происходило вот что. Сквозь густую толпу к Чарли энергично пробивался мистер Унтермайер, мэр города Розуэлла.

– Пропустите! Пропустите! – кричал он, не забывая при этом работать локтями. – Слушайте! – крикнул он, достигнув наконец сцены.

Ему пришлось еще несколько раз повторить свое “Слушайте!» и изрядно помахать руками, прежде чем установилось некое подобие тишины.

– Слушайте! – в последний раз крикнул мэр города Розуэлла. – Я хочу задать этим славным парням один вопрос!

– Какой еще вопрос, мэр? – крикнули в ответ из толпы.

– А вот такой: как они смотрят на то, чтобы остаться в нашем городе и впредь именоваться “Розуэллский городской духовой оркестр”?

Чарли не сразу поверил своим ушам. Он посмотрел на своих друзей и прочитал на их лицах нескрываемый восторг.

Наступила тишина, которую нарушил лишь чей-то недовольный возглас:

– Эх, дьявол!

Мэр Унтермайер обернулся к говорившему – средних лет толстячку с седеющими висками и большими усами – и торжествующе улыбнулся:

– Не ворчи, Фред. Мы первыми спросили. Кто-то шепнул сзади в ухо Чарли:

– Это Фред Джонс, мэр Арлетты.

– О! – с уважением протянул Чарли и вновь перевел взгляд на Кливленда Унтермайера.

– Ну что? – спросил тот. – Как вам наше предложение?

– Э-э… – начал Чарли. Он пробежал взглядом по лицам зрителей, глядевших на него с напряженным ожиданием, увидел взволнованные лица своих друзей…

Тогда Чарли обернулся к мэру и коротко ответил:

– Да. – И повторил еще раз, во весь голос, покрывая начинающийся шум: – Да!

Его музыканты – все пятеро – принялись обниматься, бурно выражая свою радость. Их ликование разделили зрители.

Кливленд Унтермайер широко улыбнулся и торжествующе заявил:

– Ну, теперь-то всем понятно, что в нашем городе больше любят музыку, чем в Арлетте!

– Что? – не понял Чарли.

– Ну как же! Ведь Фред Джонс только что собирался спросить, не согласитесь ли вы стать городским оркестром в Арлетте!

– То есть… То есть они тоже хотели предложить нам…

– Разумеется! Да вы только посмотрите на лицо Фреда! Он же весь позеленел от огорчения! Даже стал похож на огурец!

Через какое-то время Чарли наконец удалось выбраться из толпы. Не теряя времени, он приступил к поискам Одри и направился к главной улице Розуэлла: ведь именно в этом направлении шла Одри, когда он видел ее в последний раз.

Когда он уже сворачивал за угол, до него донеслись издалека, от церкви, первые такты “Голубого флага”, и Чарли не сдержал улыбки, несмотря даже на то, что все нервы его были напряжены до предела. Обернувшись, он сумел рассмотреть в отдалении маленькие фигурки своих друзей, стоявших на сцене. Джордж Олден, Фрэнсис Уотли и Хар-лан Льюис чуть позади, а на переднем плане под дружные аплодисменты зрителей солировал Пичи Джилберт.

Лестер Фрогг не играл. Его в это время даже не было на сцене. Старина Лестер стоял в это время под деревом в обнимку с Айви Хьюлетт, которая чувствовала себя юной девушкой, впервые попавшей на бал. Впрочем, примерно так же чувствовал себя и Лестер. Они стояли, держась за руки и не сводя друг с друга влюбленных глаз.

Слова им были не нужны. Лестер только вздыхал, а Айви улыбалась ему в ответ. Одним словом, все у них было на мази, и слава богу.

Чарли улыбнулся при виде этой картины и помчался дальше на поиски Одри.

Он быстро шел по главной улице, глядя в пустые окна домов и зашторенные витрины магазинов. Все закрыто, и везде царит тишина. Весь город на празднике, в парке.

Даже сюда продолжали доноситься издалека звуки музыки и веселый смех.

Праздник.

А ведь все могло сложиться совсем иначе, и они с Одри были бы сейчас на этом празднике. И объявили бы при всех о своей помолвке. И не скрывали бы больше своей любви.

Нет, нужно как можно скорее разыскать Одри, упасть к ее ногам и попросить у нее прощения. Не может быть, чтобы она не простила его, ведь у Одри такое доброе сердце!

У самого Чарли вместо сердца был сейчас кусок льда.

И в эту секунду до слуха Чарли донесся крик.

Кровь бросилась в голову Чарли, когда он понял, что это кричит Одри. Он бросился вперед и, свернув за угол, увидел двоих всадников, бешено погоняющих лошадей. У одного из них через седло было перекинуто что-то длинное, похожее на человеческое тело.

– Одри!

Чарли в одну секунду все понял и похолодел от ужаса. Еще секунда – и он сумел распознать во всадниках тех негодяев, что недавно напали на Одри на лугу. Чарли сделал еще шаг вперед и увидел лежащую на земле шляпку. Он слишком хорошо знал эту шляпку, чтобы у него после этого осталась хоть тень сомнения, кого увозят из города двое преступников, неведомо почему оказавшиеся вдруг на свободе.

Чарли поднял с земли шляпку, огляделся.

Вокруг, разумеется, не было ни души – все веселились в парке.

Чарли заметил совсем рядом коновязь, и возле нее – десятки оседланных лошадей. Что называется, на выбор.

С выбором Чарли не стал тянуть и решительно отвязал холеного, с горящим глазом, скакуна. В эту минуту Чарли и не думал, что совершает кражу, он был уверен, что этот-то поступок ему простят, лишь бы ему удалось нагнать бандитов. Как знать, может быть, ему удастся совершить в своей жизни хоть один благородный поступок и спасти девушку из грязных лап насильников?