Государыня - Александр Антонов

У Сигизмунда были основания лицемерить и льстить Елене ещё и потому, что в борьбу за престол открыто вступил князь Михаил Глинский. Вскоре до Сигизмунда дошла весть, что в Вильно Глинский уже властвует самостийно. Князь собирал званые пиры и на этих пирах искал себе сторонников среди депутатов рады. Сигизмунду было чего опасаться. Не знал он в эту пору лишь того, что в стане литовских вельмож было много противников союза с русскими князьями и боярами, на которых опирался Глинский. Вельможи боялись русских, их влияния на католиков и засилья православия.

Глава виленской церкви епископ Адальберт Войтех в эти дни, не страшась угроз князя Михаила Глинского, открыто призывал с амвона собора Святого Станислава народ Литвы к тому, чтобы он избрал себе в великие князья принца Сигизмунда. Этот призыв нашёл благодатную почву в сердцах литовских вельмож, и теперь им оставалось только созвать раду. Но у литовских депутатов рады была одна помеха: они не могли избрать великого князя без согласия на то главы католической церкви Польши и Литвы архиепископа Радзивилла. Когда об этом было доложено епископу, он заявил:

   — Я добьюсь согласия от отца нашей церкви.

Чтобы исполнить своё обещание, епископ Войтех отправился в Краков. Там он встретился с принцем Сигизмундом и архиепископом Радзивиллом и получил от них согласие и полную свободу действий. В день возвращения епископа в Вильно сотни горожан потянулись в собор Святого Станислава, чтобы услышать слово пастыря. Он же сказал:

   — Дети мои, наше терпение испытано и благополучно завершилось. Всевышний награждает нас милостью. Скоро мы избавимся от сиротства. Принц Сигизмунд уже на пути к Вильно, и к его приезду паны рады должны быть в сборе. Мы изберём принца Сигизмунда великим князем Литвы. Восславим Господа Бога!

В отличие от литовских депутатов рады и вельмож, польские магнаты медлили с избранием короля, и по этой причине Сигизмунд поспешил в Вильно, дабы ухватить сперва синицу, а уж потом устремиться за журавлём. Появление Сигизмунда в литовской столице вылилось в народное ликование. В католических храмах прошли торжественные мессы. Священнослужители славили младшего Казимировича. Епископ Войтех призвал панов рады немедленно исполнить волю литовского народа и избрать принца Сигизмунда великим князем.

Отъезд из Кракова младшего брата Александра побудил королеву к действию. Устав от ожидания вестей от брата Василия, она тоже покинула Краков и выехала со всеми своими придворными в Вильно. Но направлялась она туда не для защиты своих интересов. Ей нужен был князь Михаил Глинский, с которым она связывала совсем другие цели. Её приезд в Вильно мало кем был замечен и заинтересовал лишь русское население города. На площади Свенторога перед Нижним замком Елена вышла из кареты и обменялась приветствиями с горожанами. Они кричали: «Здравствуй, королева!» Елена отвечала им: «Я с вами, россияне!»

Заняв свои прежние покои в Нижнем замке, Елена отправила Дмитрия Сабурова к князю Михаилу Глинскому с просьбой посетить её.

   — Иди, боярин, к князю Михаилу Львовичу и скажи, что я жду его для разговора в наших общих интересах.

   — Так и передам, матушка–королева, — ответил Сабуров.

Князь Глинский не заставил себя долго ждать. Он появился в Нижнем замке в сопровождении своих братьев Ивана и Андрея. Визит его с братьями был не случаен. Он хотел познакомить их с Еленой и, может быть, кого‑то из них просватать. При встрече с королевой он, не играя в прятки, так и сказал:

   — Славная вдовица, государыня Елена Ивановна, я скорблю, что ты сиротствуешь. Присмотрись к моим братьям молодцам–князьям, может, который из них и приглянется. А как придёт время, так и свадебный пир на всю державу закатим.

Елена ничем не порадовала князя Михаила. Она уже не скрывала своего расположения к князю Илье Ромодановскому и ответила без обиняков:

   — Сердце моё давно не вдовствует, княже. Ты ведь знаешь князя Илью Ромодановского, испытанного в верности с отроческих лет. Чего же мне искать?

   — Прости, государыня, это я к слову. Думал угодить тебе. Илья, однако, князь выше всех похвал. Знаю о том. Теперь готов слушать тебя, матушка, и своё, ой, какое серьёзное, хочу сказать. Я и мои братья знаем, как ты радеешь за русское православие, как помогаешь россиянам возвращаться в лоно родной земли, Руси–матушки. Так нам с тобой пора вкупе за сие порадеть.

   — И я о том думала с тобой беседу вести, да обошёл ты меня. Я искренне рада твоему откровению, князь Михаил, — отозвалась Елена.

   — Добавлю к сказанному, что если добьюсь трона короля Польши и великого князя Литвы, то все русские земли верну под руку Москвы, — сверкая глазами, продолжал говорить о сокровенном Глинский. — А если трон уйдёт от меня, то возьмусь за оружие и подниму против Сигизмунда весь русский народ Литвы и Польши. Всё это я выражаю открыто, государыня, потому как не страшусь Сигизмунда и потому, что в Кракове у него очень мало сторонников.

Елена слушала князя Глинского внимательно, а в душе появился холодок страха: всё-таки он призывал её к смертельной схватке с Сигизмундом. Хватит ли у неё сил, мужества? Пока она не владеет сердцами россиян так, чтобы они откликнулись на её призыв «идти на Русь!». Но сомнения были недолгими. Теперь она не одинока. На князя Глинского можно положиться, он рыцарь слова. К тому же рядом с нею вставал отважный князь Илья. Нет, с ними ей ничего не страшно, и она ответила Глинскому, как подобает россиянке:

   — Михаил Львович, я принимаю твоё предложение. Отныне вместе с тобой во всём порадею за успех благого дела во имя матушки–Руси. Время тому способствует.

   — Я доволен твоим ответом и нашим союзом, государыня. Однако должно тебе знать, что лёгкой жизни твоему величеству не видать. Сигизмунд коварен, и, что бы там ни говорили, я вижу его главным злодеем в смерти государя Александра. — Себя Михаил Глинский не причислял к участникам покушения на короля. — Он давно и настойчиво искал путь к трону.

   — Всё сводится к тому, Михаил Львович, — согласилась Елена.

   — Предвижу и на тебя гонения. А как будет невмоготу, уходи в Туров. Там моя цитадель, и нас никто не одолеет, даже с сильным войском. Земля моя велика, до Днепра стелется, и силы русской много. Соберу полки, легионы и дам отпор Сигизмунду на всех рубежах. Глядишь, и твой брат поможет.

   — Дай‑то Бог нам одолеть латинян, — с чувством произнесла Елена.

На том королева и князь расстались.

И вскоре канцлер Монивид по настоянию принца Сигизмунда объявил о созыве литовской рады на 20 октября 1506 года. Люди князя Глинского тоже готовились к раде. Они вновь принялись увещевать и даже пытались подкупать депутатов рады в пользу Михаила Глинского. Но их усилия оказались тщетными. Да и силы были неравными: на одного русского боярина или князя приходилось пять–шесть литовских вельмож, которые боялись возвышения князя Глинского. Скоро и сам Глинский понял, что депутаты рады сделают всё, чтобы великим князем избрали принца Сигизмунда.

Встретившись в здании рады с гетманом Константином Острожским, с которым Михаил Глинский был в добрых отношениях, князь впервые в жизни признал себя побеждённым в борьбе с искушённым «ловцом». Он счёл, что рада одолела его ополчением.

   — Но чего они все добьются? Сигизмунд полезет с кулаками на Русь и будет бит, — заявил князь Глинский.

   — Увы, нашим вельможам оказался мал тот урок, который они получили на Митьковом поле под Дорогобужем, — посочувствовал Острожский Глинскому, да, похоже, и себе.

Так и случилось. 20 октября на первом же заседании литовские депутаты рады с большим перевесом победили русских депутатов рады и великим князем Литовского княжества был избран принц Сигизмунд. По этому поводу в Нижнем и Верхнем замках началось пирование. Больше сотни бочек крепкого пива и браги по воле канцлера Монивида выкатили на городские площади для увеселения горожан. А едва отшумело веселье, в соборе Святого Станислава состоялось коронование великого князя.

На другой же день после коронования Сигизмунд нанёс визит вдовствующей королеве. Он во второй раз преподнёс Елене огромный букет цветов и вручил во владение «ключи» от города Бреславля с воеводством и всеми поветами до самого рубежа с Ливонским орденом рыцарей, где в ту пору магистром стоял ярый противник россиян граф фон Плеттенберг.

Сигизмунд поцеловал Елене руку и сладким тоном сказал:

   — Мой брат, Царство ему Небесное, не жаловал тебя, королева, ни цветами, ни землями, потому прими от меня в знак нашей родственной дружбы и памяти о твоём супруге город Бреславль и воеводство при нём. Грамота на дарение тебе будет вручена завтра.

   — Спасибо, принц, — сухо ответила Елена, словно забыв, что перед нею великий князь литовский.