Nomen Sanguinis. Имя крови - Олеся Константиновна Проглядова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ненависть да спасет этот мир. – Алия отстранилась и усмехнулась. – Никогда бы не подумала, что именно она. Хорошо, Гвинн. Только помни, когда ты уйдешь навсегда, я не смогу с этим жить, даже если буду тебя ненавидеть.
– Сможешь! Поверь мне. Просто посмотри мне в глаза, если ты согласна.
Луч почти подполз к ним.
– Они уже близко, я чувствую их. Нам и правда пора возвращаться.
– Кто они? – Алия всерьез начала опасаться за Гвинна.
– Квентин с командой, но ты права, тут они тебя не найдут.
– Я не пони… – начала Алия, но Гвинн развернулся, порывисто поцеловал ее и, обняв, прыгнул с ней в луч солнца на полу.
– Нет! – закричала Алия, чувствуя, как ее обожгло, а потом сознание провалилось в темноту…
Алия открыла глаза, когда ее тормошил Квентин…
Часть 5. Древняя кровь
Глава 1
Она рассматривала расставленные вокруг нее чаши и блюда. На прекрасное лицо легла тень недовольства, губы поджаты, ногти впились в ладони. Спрятавшаяся за дверью женщина знала, что, несмотря на множество стен дворца, на семь ступеней зиккурата[4] с храмом на самой его вершине, Госпожа все равно слышит причитания на улице. И это выводит ее из себя. Так же, как выводило из себя каждый год. Где-то к середине самых жарких месяцев года она становилась все более вспыльчивой и гневливой, а в один день спускалась глубоко под землю, чтобы спрятаться от постоянного плача и своей ярости. Лишь она оставалась с Госпожой – самая любимая и самая бесстрашная из слуг, но и она боялась ее. Знала, что может быть, если повелительница в гневе. Это случилось давно на юге, в далеких землях, куда она прибыла в надежде скрыться от ежегодного ритуала, но и там нашлись почитатели ее бывшего мужа. Госпожа стояла на возвышенности и, смеясь, смотрела, как сходившие с ума под действием ее приказов люди уничтожали друг друга: брат на брата, сестра на сестру, дети на родителей. Она питалась их ненавистью и безумием и наконец вошла сама в массу тел, чтобы наслаждаться летящими на нее брызгами крови, вдыхать аромат смерти. Ее Госпожа очнулась, лишь когда отец лично пришел к ней и остановил кровопролитие. Поздно, несколько городов и селений были выжжены и вырезаны.
Придя в себя, Госпожа раскаялась, даже спасала тех, кого еще было можно, и после отдалилась на некоторое время от мира людей.
Она просила отца остановить ежегодный плач по ее мужу, в страхе, что снова сойдет с ума, но он не захотел, видя в том воспитательный момент – указать излишне возгордившейся своей силой дочери ее ступень в иерархии.
– Э-э-эн! – раздался властный призыв. Гулкое «э-э-э» прокатилось под низкими сводами. – Сюда, быстро!
Женщина решительно двинулась вперед, вошла в комнату и тут же упала ниц.
– Великая Госпожа!
– Встань, Энхедуанна! Ненавижу, когда ты так делаешь!
Энхедуанна послушно поднялась и, опустив глаза, встала перед ней.
– Долго это еще будет продолжаться, жрица? Ты выходила к ним?
– Да, Великая Госпожа! Они ссылаются на традиции и на приказ твоего Отца.
– Старый хрен! – раздраженно проговорила ее повелительница, Энхедуанна вздрогнула и невольно сотворила ограждающий знак, который, переливаясь, повис в воздухе, магически заряженном эмоциями ее хозяйки. Госпожа скривила прекрасные губы и смахнула знак прочь. – Прекрати, он не слышит. Слухи о его всемогуществе сильно преувеличены, тебе ли не знать!
– Прости, Великая Госпожа!
Та пригубила из чаши, но до нее, видимо, донесся особенно горестный звук, так что она отшвырнула сосуд, и несколько красных капель упали на кирпичный пол, покрытый тростником.
– Да чтоб их! Я сейчас завидую тому, что ты не слышишь их воплей. Проклятые твари. Как, ну скажи мне, как этот тупой неблагодарный ветреный придурок смог оставить после себя такой след?
– Они не помнят того, что было. Их век недолог, моя Госпожа, даже я не знаю половины того, что произошло. – Это тоже был ежегодный ритуал – вызнавать по чуть-чуть прошлое ее Госпожи, отделяя его от людских мифов и сказаний.
– Что произошло? – прошипела она сквозь зубы, показав на секунду клыки, и Энхедуанна невольно поежилась, чувствуя подступающую головную боль, которая могла уничтожить ее. Но Госпожа уже взяла себя в руки. – Произошло то, что мой отец вынудил выйти меня замуж за самого слабого и убогого мужчину из всех возможных, а я была столь юна и невинна, что радостно склонилась пред волей владыки. Я позволила матери выбрать мне наряд, слугам натереть мое тело маслами, подвести мне глаза и нарумянить щеки и надела все лучшие драгоценности. Я склонилась пред моим господином, позволила взять меня за руку и отвести в его дом после нескольких дней и ночей праздника, во время которого меня продавали и нахваливали, как тельную корову. О! Он был красив, несомненно. Как же он кичился своей внешностью и своей родовитостью, но был обычным эгоистичным болваном! Он превозносил себя, бахвалился, и моя мать радостно улыбалась, а отец подсчитывал выкуп, который за меня выплатила семья этого придурка. Но вот тебе правда – он был никчемным в постели, он был никчемным в делах, он был самонадеянным и хвастливым, и я поняла это уже очень скоро. Я пришла к родителям, жалуясь на невнимание мужа и его расточительность, на его кутежи и свое положение служанки в его доме, но они отправили меня обратно!
– Такова доля всех женщин…
– Вот только я – не все женщины! – рявкнула Великая Госпожа и выпрямилась, Энхедуанна тут же прикусила язык. – Я самая могущественная из всех, кто правит на этой земле и за ее пределами! Там, где я иду по земле, – растет трава, где ступаю я по небесам – проливается благостный дождь на иссохшиеся пустыни. Вы призываете меня, когда вам больно, вы призываете меня, когда вам страшно, вы призываете меня, когда идете в бой и когда восходите на супружеское ложе! Я сияю вам во мраке, и моя сила противостоит бездне, которая может поглотить вас. Я облегчаю
