Ленинград-43 - Влад Савин

— Красная площадь никогда не была у нас местом казни. Но вы не ответили на вопрос.

— Господин народный комиссар, вы же понимаете, что в Германии сейчас очень сложная политическая обстановка. Провал февральского заговора очень сильно ударил по нашим сторонникам среди генералитета и высшего офицерства — боюсь, что армия, несмотря на все последние события на фронте, еще сохраняет повиновение фюреру. Также, у него есть войска СС и гестапо. И по крайней мере сейчас, заговор против Гитлера представляется мне исключительно сложным и опасным мероприятием. И полагаю, я и мои единомышленники будут полезнее вам живыми, и после завершения войны.

— Когда мы и сами все возьмем, чем вы можете быть нам полезны? Лояльностью — ну так если верить вашей пропаганде, мы все сплошь дикари из азиатских степей, едим сырое человеческое мясо, и намерены не оставить в Германии не только живых людей, но даже крыс и мышей, так кажется сказал Геббельс по радио неделю назад?

— Пропаганда и есть пропаганда. Имеющая цель не сообщить правду а побудить толпу к поступкам. Тем более, после вам понадобятся лояльные посредники, которые разъяснят населению разумность оккупационной политики и бессмысленность сопротивления. Вам ведь предпочтительнее будет получить в вассалы неразоренную страну с работающей промышленностью — а не выжженную землю и трупы? А после того, что, уж простите, господин народный комиссар, делали на Востоке германские войска, очень многие из моих товарищей всерьез опасаются, что… Мы патриоты Германии, и хотим, чтобы она продолжала жить, несмотря ни на что!

— Что ж, ваша позиция будет доведена до высшего советского руководства. И хотя не может быть и речи о заключении мира — но мы готовы проявить снисхождение лично к тем, кто будет столь же благоразумен. Конечно, к тем, кто не совершал военных преступлений перед нашим народом.

— Вопрос, господин народный комиссар. Вывоз с вашей территории ценностей считается таковым преступлением — если все убытки будут нами возмещены?

— Если будут. Не все может быть оценено в марках или рублях. Я был сейчас в Ленинграде, по пути сюда. То, что солдаты вермахта сделали с дворцами и парками Петродворца, Пушкина, Павловска и Гатчины гораздо больше подходит к образу диких варваров-людоедов. Чем вы расплатитесь за украденную Янтарную Комнату — вашей Дрезденской галереей? Наподобие того, как с бельгийцами за Лувэн после той войны. И уж конечно, оценивать свой ущерб будем мы, а не вы — как и стоимость того, что вы предложите взамен. Ну а репарации для погашения вреда нашему хозяйству вы должны будете заплатить обязательно — ни о каком снисхождении тут и речи быть не может!

— Принято, господин народный комиссар. Мы проиграли — и готовы заплатить. Это не чрезмерная ноша, при нашем немецком трудолюбии. Однако мы хотели бы вашего понимания еще в одном вопросе. Наверняка англо-американцы потребуют от Германии продолжения выплат репарационных платежей еще за ту, прошлую войну. Поддержит ли это СССР?

— Наша позиция уже была озвучена. Германия должна будет прежде всего расплатиться с Советским Союзом, как со стороной, понесшей в этой войне наибольшие потери. Ну а что касается претензий еще кого-то — лишь после нас. Трудно давать прогнозы на столь позднее время — но политическая ситуация может измениться.

— Я понял. Еще вопрос — будет ли плата взыскиваться со всего германского хозяйства в целом? Или же, в переданной вам папке, среди прочего, есть список тех из деловых людей Германии, кто слишком фанатично поддерживали Гитлера, а также особенно жестоко эксплуатировали труд восточных рабочих. Моих товарищей там нет. Лично я считаю, что даже на войне должно оставаться место для гуманизма.

— Евреи в Голландии сказали бы про вас совсем иное? Как прежде поляки — среди которых вы истово выполняли приказ Гитлера, «сделать из Польши ад на земле»? Политика СССР — что никто не должен остаться безнаказанным. Хотя, насколько мне известно, пока не уточнялось, относятся ли сюда содеянное не против нас.

— Война. Как поступать с враждебным элементом?

— Кто спорит… Однако же, в качестве доказательства серьезности ваших намерений и возможностей, СССР желает получить что-то от вас уже сейчас.

— Если это будет в наших силах.

— А если нет, то вы нам и неинтересны. Так вот, первое, мы желаем, чтобы люди вот по этому списку были переданы нам, живыми и здоровыми. Удобнее всего сделать это здесь, на территории Швеции, я полагаю?

— Так… про генерала Карбышева я слышал, а кто такой майор Гаврилов? И остальные фамилии в списке?

— А это имеет значение? Для вас важно, что без выполнения первого пункта нам вообще нет смысла иметь с вами дело. Как вы это осуществите, вам виднее — но наверное, задача легче, чем Гитлера убить? И второе, германские промышленные предприятия не должны приводиться в негодность, перед попаданием в наши руки. За американские бомбы вы, конечно, не отвечаете — но чтобы не было никаких взрывов, затоплений, эвакуации и демонтажа! Обоснование на ваше усмотрение — например, что предлагаемый кое-кем план приведет к полной дезорганизации и падению военного производства. Естественно, это относится и к территориям бывшей Австрии и Чехии.

— Это мы обеспечим. Вся собственность будет сохранена.

— И третье, персонально для вас, господин Зейсс-Инкварт. Вот по этому адресу в Амстердаме, на прямо подведомственной вам территории, скрывается еврейская семья. Дом с секретом, но тут подробно написано, как войти. Всего восемь человек, главу семьи зовут Отто Франк, его жена Элит, дочери Марго и Анна, и еще четверо их друзей. Все они должны попасть сюда, в Швецию, в советское посольство. Надеюсь, у вас достаточно возможностей это обеспечить?

Артур Зейсс-Инкварт, имперский наместник Нидерландской провинции в составе Еврорейха, министр без портфеля в правительстве Рейха, группенфюрер СС, старый партийный товарищ Гитлера, пользовавшийся его абсолютным доверием (и в иной версии истории повершенный по приговору Нюрнбергского трибунала) — лишь молча кивнул. Когда решается судьба Германии, и лично своя — что стоят жизни каких-то восьми евреев?

И снова 14 января 1944. Берлин, Главное Управление Имперской Безопасности, кабинет Рейхсфюрера СС

Значит, заговорщики все же решились — подумал Гиммлер — те, кого русские хотели получить, были переданы им вчера.

С Карбышевым было сложнее — фигуры такого ранга на виду. Так не было условия, чтобы непременно под своим именем, и в концлагере Маутхаузен не так трудно было найти похожего человека — и генерал РККА Дмитрий Михайлович Карбышев официально умер и был похоронен, ну а некто с другим именем и даже другой национальности был изъят «для оперативных нужд». А Гаврилов, это не тот ли майор, который, находясь в плену, сумел попасть в русский фильм про Брестскую крепость, прошедший с фурором даже в Англии и США? И еще шесть русских офицеров, в чине от капитана до полковника, надо будет уточнить, чем они знамениты — а вот зачем Сталину понадобилась какая-то еврейская семья из Амстердама? Когда их вытаскивали из убежища, у Отто Франка случился сердечный приступ, вот забота была у гестапо, оказать медицинскую помощь и успокаивать, что всех везут не в концлагерь а на свободу? Причем русские хотели получить Франков «с вещами», пришлось выполнить, только весь багаж тщательно досмотрели, какие ценности везут? Бриллиантов и золота не нашли, хотя искали очень старательно, вот в рапорте подробная опись, даже дневник одной из дочерей, Анны, с педантизмом перефотографировали и подшили у делу.

Нет, людей Гиммлера не было на той встрече. Но вот о беседе Зейс-Инкварта с единомышленниками здесь, по возвращении, на стол рейхсфюрера в тот же день легли сразу два подробных доклада — причем авторы их друг о друге не знали. И всего год назад фигуранты дела были бы немедленно арестованы — но теперь, когда война явно проиграна, и надо думать, как самому избежать плахи… Зейс-Инкварт все ж идиот, или идеалист, что часто одно и то же — разумный же человек следует идее, лишь когда она приносит пользу лично ему. Какое «спасение германской нации», когда победители потребуют крови — в том числе и персонально его, Генриха Гиммлера? «Мы все равно победим, и кто будет нас судить» — рано было отпускать тормоза, подождать бы хотя бы мира, тогда и ставить на место недочеловеков, ну кто ж знал, что будет Сталинград, после чего все и покатилось под откос? Политическая карьера закончена, кур на ферме выращивать, мирным обывателем, как когда-то, и то уже недостижимая мечта! Есть правда валенберговский паспорт, и не один, и счет в швейцарском банке, и хорошая страна Аргентина, где, в отличие от Европы, бывшим наци не будет жарко — суметь бы лишь туда добежать! А вот тут и заговорщики пригодятся — нет, самому в их компанию пока лезть не надо, вдруг фюрер узнает — но когда настанет момент, Зейс-Инкварту и прочим откроется, что рейхсфюрер Гиммлер не только был с ними всей душой, но и опекал, прикрывал, решал их проблемы, вот даже когда этих сейчас в Швецию везли, пару раз опасная ситуация возникала, кто позаботился разрулить? А не захотят принимать в свои ряды, так я тоже молчать не буду, и уж будьте уверены, после вряд ли захотят иметь с вами дело, особенно русские, британцы не так щепетильны.