Пантелеймон Романов - Пантелеймон Сергеевич Романов

— Господи батюшка, а уж мы так напуганы, все приходят какие-то неделикатные, каждый фунт сахару отбирают.

— После нас ничего уж не отберут. Держите все, что мы осмотрели, и никуда не прячьте и не перепрятывайте.

— Спасибо, батюшка.

— Благодарить не за что. Мы исполняем долг и только. Какие жильцы в квартире? Прислуга есть?

— Что вы, что вы, какая прислуга, — воскликнула испуганно хозяйка, — я всю жизнь своими руками…

— Ладно, сами служите?

— Нет… то есть да… У меня и все служат.

— Все?.. Значит, нетрудового элемента нет?

— Нет, нет, боже избави…

— Смотрите, приду завтра днем проверить. Если до пяти часов кто-нибудь дома окажется, тогда… Ну, все, кажется.

— Коза есть еще, батюшка.

— Коза не подойдет, — сказал главный, подумав.

— Отчего, батюшка… Все же держат… налог заплатила… — говорила, побледнев, хозяйка.

— Впрочем, все равно. Где она?

Осмотрели и козу.

— Ну, слава тебе господи, — говорила хозяйка по уходе молодых людей. — Все, говорят, подошло.

— Да к чему подошло-то? — спросил опять сосед.

— Это уж их дело.

На другой день около дома был переполох. Вся квартира была обокрадена.

Побежали искать хозяйку, нашли на огороде. Но она, увидев людей, почему-то бросилась от них и убежала.

— Уж не умом ли помешалась? — сказал сосед.

— Ей кричат, что обокрали, она ничего не понимает и твердит, чтобы уходили: пяти часов еще нет. За коим чертом ей пять часов понадобилось?

Когда она пришла и увидела, в чем дело, то схватила себя за волосы и осталась в таком положении.

— Взяло дюже здорово, — сказал сосед.

— Мандат надо было спросить.

— Она и хотела спросить, а они рулетку вынули. Ну, она и прикусила язык.

— Все, говорят, подошло, — сказал сосед, взяв себя за бороду. — Да к чему подошло-то? Вот вся суть-то в чем была.

— Сама, окаянная, все показала, — сказала наконец хозяйка с тем выражением, с каким причитают над умершим сыном, причиной смерти которого считают себя. Пять часов на огороде высидела.

— А что ж козу-то не обмеряли? — спросил сосед, подмигнув.

— На глаз прикинули, — сказала прачка. — Ах, головушка горькая! Чиновники приходят, их за жуликов принимаешь, — попал! Жулики пришли, их за чиновников принял. Опять попал. Вот жизнь-то заячья!

1926

Редкая служба

Милиционер 65-го участка, Иван Митрохин, попавший на свой пост после именин свояченицы, стоял, прислонившись к воротам.

— Хуже нет после водки пиво пить, — подумал Митрохин. — И оторопь какая-то берет, и в глазах чтой-то представляется. А чего бояться? Улица и есть улица, а против жуликов у меня револьверт есть.

Но вдруг вся кровь застыла у него в жилах: прямо на него шли два чудовища на четырех лапах. Шли они как-то странно, старались, видимо, держаться середины улицы, но их все сносило к тротуару, где был наметен снег.

Митрохин выхватил было револьвер, но вспомнил, что если это нечистая сила, то револьвером не поможешь, потом вспомнил, что он даже и не имеет права верить в нечистую силу.

Чудовища приближались. И у него мелькнула мысль, что это вырвавшиеся из зоологического сада медведи.

Он спрятался в ворота и ждал. Медведи поравнялись с воротами, и он ясно услышал долетевшие до него слова.

— Да, нынче напробовались, — сказал один из медведей.

— Ох… — сказал другой, хотел еще что-то прибавить, но только махнул лапой и пошел дальше.

Услышав разговор, Митрохин несмело подошел.

— Граждане, остановитесь! — сказал он, заступив дорогу.

Гражданами он назвал их наугад. Но это действительно оказались два неизвестных ему гражданина, которые шли на четвереньках.

— Почему не по правилам ходите?

— Пробовали уж всячески, — сказал один, стоя на четвереньках и подняв голову.

Он поправил наехавшую на глаза барашковую шапку и сказал заплетающимся языком:

— Сначала шли по правилам, да все морды себе обколотили.

— А главное дело, — сказал другой, не поднимая головы, — крутит какая-то нечистая сила на одном месте. Из одного угла, должно, больше часу не могли выйтить.

— Принужден задержать, — сказал Митрохин, — протокол составим, а потом вас к народному судье, значит, попросят.

— Нас судом не возьмешь, — сказал один, все еще стоя на четвереньках и утерев рот рукой.

— Судом всякого возьмешь, — сказал милиционер, — потому республика того… напрягает силы, а вы на четвереньках ходите.

— Чудак, ей-богу, — сказал другой, — на чем же нам больше ходить? Посадить тебя на наше место, так ты тоже так пойдешь.

— А вы кто такие будете?

— Дегустаторы, — сказал первый.

— Как?

— Вот и так. Все равно тебе не понять.

— А не понять, так идите. Откуда идете?

— Со службы.

— Какие же вы работники, когда пьяны оба, как стельки. Хорошо было бы, если бы я тоже так-то?

— Потому и пьяны, что идем со службы.

— Не разговаривай. Давай руку, подсоблю идти.

— Что ж, я на трех ногах, что ли, буду идти!

— На двух должен идти, как все прочие граждане республики, — сказал строго милиционер.

— Прочие, да не мы…

— Тьфу ты, черт! — сказал милиционер. — Ну, ничего не понять. Как, говоришь, вы называетесь-то?

— Дегустаторы.

Милиционер, выставив вперед одно ухо, выслушал, потом, махнув рукой, сказал:

— Идите, там разберемся.

Милиционер пошел вперед, но туг почувствовал еще раз, что после водки пиво никак не следует пить.

— Эй ты! — крикнул один из арестованных. — Что ж ты крутишь? Куда тебя лихая в сугроб занесла, улицы-то тебе мало?

— Какой сугроб, тут никакого сугроба нету, — сказал милиционер, вытряхивая из рукава снег, так как он ткнулся в ограду и проехал рукавом по ее карнизу. — Какое же с вами дело пойдет, какие вы строители республики, — говорил он, подвигаясь по стенке. — Как же это вы так надрызгались?

— Сверхурочные работали, — сказали арестованные. Милиционер оглянулся, посмотрел на них. потом, ничего не сказав, плюнул и пошел дальше.

— Всяких пьяных водил на своем веку, а таких чертей отродясь не видывал, — сказал он потом.

Когда пришли в милицию, он вошел к дежурному и сказал:

— Пьяных привел.

— Опять пьяных? Ну, прямо измордовал бы их, сукиных детей!.. Кто они?

— А черт ее знает, кто… — сказал милиционер, — и не разберешь. Только по разговору и узнал, что люди.

— Давай сюда, — сказал дежурный, — мы им покажем.

Когда арестованные, все перепачканные в снегу, со съехавшими на глаза шапками, которые они все силились поправить руками в варежках, вошли, дежурный, сидя за столом в железных очках и глядя поверх их, спросил:

— Кто такие?

— Дегустаторы… — ответил один.

Милиционер быстро взглянул на дежурного.

— Такого