Мера хаоса. Трилогия. - Дмитрий Казаков

– А что, вас, нищебродов вонючих, в город пускать? – удивился один. – Чтобы вы честным людям жить мешали?

– Вы обязаны пускать всех!

– Мало ли чего мы обязаны… – вновь усмехнулся белозубый. – Ведь никто не узнает, что мы слегка поколотили двух бродяг. Разве не так?

Хорст удивленно заморгал. Из рассказов Авти ему было известно, что эти земли, лежащие рядом с Перешейком, были опустошены в прежние времена, еще до постройки Стены, когда твари Хаоса только появились на Полуострове. Заново люди тут стали селиться совсем недавно, не более века назад, а самое молодое из людских государств – Восточное княжество – существовало чуть более тридцати лет.

Неудивительно, что тут привечали поселенцев. Как выяснилось в данный момент – не всех.

– Так что, вы не собираетесь нас пускать?

– Ты поразительно догадлив, рыжий, – стражники дружно осклабились.

Хорст ощутил в сердце горячую волну. Гнев заставил ноздри раздуться, а кровь – прилить к щекам. Хотелось заорать и швырнуть чем-нибудь в нахалов, осмелившихся преградить дорогу.

Самый молодой из стражников дернулся, будто получил пинка под зад, у другого отвисла челюсть.

– Проходите! – спешно сказал третий, отпрыгивая в сторону. На лице его расплылась подобострастная улыбка.

– Чего это они? – спросил Авти, когда приятели оказались за воротами. – Смотрели на тебя, словно ты редар со свитой или даже князь!

– Не знаю, – Хорст пожал плечами. Сложно было поверить в то, что стражники попросту испугались его гнева, но ничего иного в голову не приходило. – Чего дальше будем делать?

– Я знаю тут один постоялый двор. – Шут решительно повернул на широкую улицу. – Его хозяин должен меня помнить…

От густых городских запахов Хорста слегка мутило, встречные глядели на истощенных оборванцев с удивлением.

– Вот и он, – сообщил Авти. указывая на дом, над дверью которого громыхала на ветру вывеска с изображением краснолицего толстяка. – Называется «Худой теарх».

Судя по всему, у хозяина заведения было очень необычное чувство юмора.

На ступеньках крыльца Хорст едва не упал, а очутившись в тепле (впервые за несколько дней!), ощутил себя на удивление неуютно. Обмороженные уши заболели, а ноздри, уловившие аромат настоящей пищи, задергались.

– Что вам… – Подскочившая служанка выпучила глаза. – Идите прочь! У нас не притон для нищих!

– Заткни свой прелестный ротик, – властно сказал Авти, – и скажи хозяину, что Авти Болван почтил его своим посещением.

– Да ну? – девушка фыркнула. – А не проще ли мне позвать повара, чтобы он выкинул вас отсюда?

– Попробуй. – И шут небрежно извлек из-под полушубка топор.

– Э… – Служанка попятилась, личико ее слегка побледнело. – Господин Волти! Господин Волти!

Послышались тяжелые шаги. Из кухни в зал вступила точная копия толстяка с вывески. Из хозяина «Худого теарха» можно было сделать двух обычных людей, и оба получились бы не тощими. Его маленькие глазки терялись среди складок жирной плоти, а на поясе висел нож, похожий на маленький меч.

– Что? – взревел господин Волти. – Кто буянит? Вы?

– Мы, – согласился Авти. – Или ты меня не узнаешь?

На мгновение хозяин заведения окаменел, а потом издал такой рев, что Хорста едва не сбило с ног.

– Болван, неужто ты? Вот так встреча!

Несмотря на гороподобное сложение, двигался Волти с потрясающей легкостью. Проскользнув между столами, он хлопнул шута по плечу так, что тот едва не провалился сквозь пол.

– Истощал-то как! – счастливо завопил хозяин заведения, потрясая ушибленной ладонью. – И выглядишь хреново! Накормить тебя, что ли?

– Не откажусь, – Авти криво ухмыльнулся. – Как и от комнаты на пару дней…

Через несколько мгновений они уже сидели за столом. На миску, доверху наполненную парующим супом, Хорст посмотрел как на чудо. От слюны впору было захлебнуться. Как выяснилось, за последние дни он начисто успел забыть о том, что такое настоящая еда.

Взять ложку стоило некоторого труда – та норовила выскользнуть из обмороженных пальцев. Отчаявшись, Хорст ухватился за нее обеими руками. Авти, наплевав на приличия, взял миску в руки и хлебал через край.

Меняла, он же ювелир, воззрился на посетителей с недоумением, явно не понимая, что таким оборванцам делать в его лавке. Один старый и лысый, в полушубке с чужого плеча, а другой – в двух кафтанах, да еще и с обмороженными ушами, намазанными топленым жиром.

– Вы не ошиблись дверью? – поинтересовался мепяла, поглядывая в угол лавки, где скучали двое здоровенных молодцев с мечами.

– Нет, – сказал Хорст, выкладывая на прилавок серебряный амулет в виде змеиной головы.

Продать его предложил Авти, на второй день проживания в «Худом теархе» заметивший, что так нагло пользоваться чужим гостеприимством нехорошо. Хорст тогда предложил отработать их пребывание на постоялом дворе, но тут-то шут и напомнил ему о болтающейся в кармане драгоценной безделушке.

– Интересно, – меняла наклонился вперед, поднес амулет к глазам, – где вы такой взяли?

– Нашли, – ответил Хорст, изображая невинную улыбку.

– Да ну? – меняла ухмыльнулся, поднял голову и подозрительно уставился. – Украли чей где-нибудь…

– Если почтенный не хочет покупать, – гнусавым голосом протянул Авти, – то пусть так и скажет. И мы пойдем себе…

– Куда пойдете? – меняла осклабился. – Я тут один.

Спорить с этим было сложно. В крошечном городке продать или купить драгоценности можно было только здесь.

– А дальше, – без тени смущения сказал шут. Отоспавшись и отъевшись, он на глазах оживал, превращаясь в прежнего Авти Болвана, живучего и жгучего, как крапива. – Мы можем порубить его на части и кусочками расплачиваться. Я думаю, никто не будет возражать!

Меняла, оторопев от такого святотатства, встрепенулся.

– Два гридя, – сказал он после некоторых раздумий. – И благодарите меня за доброту!

– Десять! – покачал головой Авти. – Ты посмотри, какая тонкая работа! В самой империи сделано!

– Врешь ведь! – без особой уверенности ответил меняла. – Ну ладно, три!

– Девять! – не сдавался шут.

После долгих препирательств, битья себя в грудь и призываний в свидетели Владыки-Порядка и даже Хаоса сделка была заключена. Меняла, отдуваясь и вытирая лицо, спрятал побрякушку, а Хорст забрал со стойки шесть округлых монет с изображением бородатого типа с мечом.

– Теперь – к портному! – сказал Авти, когда они вышли на улицу. – А потом – в баню!

Ближе к закату, когда они вернулись на постоялый двор, служанка их не узнала.