Не спите, Иможен! Наша Иможен - Шарль Эксбрайя

– Каким образом?

– Мне очень не хочется об этом говорить… Но, надеюсь, разговор останется строго между нами?

– Несомненно, если только мне не придется использовать эти сведения в суде.

– Естественно… ну, так вот… Стоу – из небогатой семьи. К тому времени его родители, мелкие коммерсанты, уже умерли. А эта любовная история, вероятно, требовала денег… Так или иначе, из нашей кассы исчезло двести фунтов. Мне неприятно об этом говорить, но деньги нашлись среди белья Стоу.

– Но ведь, наверное, у вас не было доказательств, что он сам их туда положил?

– Так я сперва и подумал, но трое остальных мушкетеров выдали Стоу.

– Довольно неожиданный поступок для таких близких друзей, вам не кажется?

– По их мнению, Стоу нарушил кодекс чести, а в таком возрасте юноши особенно щепетильны, поэтому они исключили его из своего круга.

– А кто донес на Стоу?

– По-моему, Хьюг Рестон, но двое других пришли вместе с ним.

– И как на это отреагировал Стоу?

– Удрал из колледжа, и со временем мы узнали, что бедняга записался в экспедиционный корпус.

– А что сталось с девушкой?

– Сначала родители забрали ее домой, потом отправили к какой-то родственнице в Перт. Насколько мне известно, в дальнейшем Элспет вышла замуж.

Дугал возвращался в Каллендер очень довольный тем, что ему удалось узнать. Легкую досаду вызывала лишь мысль о соблазненной Стоу девушке – напрасно он не расспросил о ней подробнее. Впрочем, директор колледжа наверняка не стал бы распространяться на эту тему. Теперь оставалось выяснить, не отомстил ли Стоу Рестону за давнюю обиду, если «мушкетеры» нарочно его подставили. Проще всего было поговорить с самим Ивеном.

Хозяин гаража выслушал просьбу полицейского уделить ему несколько минут со свойственным ему хладнокровием.

– Валяйте, я вас слушаю.

– Первый вопрос: кем вы хотели стать в те времена, когда обстоятельства заставили вас покинуть Пембертон?

– Адвокатом.

– Значит, это было для вас большим разочарованием?

– Очень большим.

– А почему вы сбежали?

– Потому что был зеленым юнцом и боялся полицейских. Сейчас – другое дело.

– К тому же вам пришлось расстаться еще и с мисс Элспет Келмингтон?

– Я вижу, вам удалось разговорить милейшего старину директора? – хмыкнул Стоу.

– А где теперь ваша Элспет?

– Забудьте о ней. Мисс Келмингтон вышла замуж и решительно ни в чем не виновата.

– Вы ее любили?

– Всю жизнь.

– И даже теперь?

– Да, и теперь.

Спокойная уверенность Ивена произвела на Мак-Хантли сильное впечатление.

– Можно мне задать вам один деликатный вопрос?

– По-моему, вы и так не стесняетесь…

– Мистер Стоу, это вы украли двести фунтов, которые потом нашли среди ваших вещей?

– Нет.

– А вам известно, кто это сделал?

– Хьюг Рестон.

– Но почему он так хотел вас скомпрометировать?

– Хьюг меня ненавидел.

– Из-за чего?

– Ну, допустим, он мне завидовал.

– Что, вашим успехам в учебе?

– Да, в частности и успехам.

– Так это вы, мистер Стоу, убили Рестона в отместку за тогдашнюю подлость?

– Нет. Лет десять назад я, может, и прикончил бы его, но не сейчас. Прошло слишком много времени…

– Не знаю, поверите ли вы мне, мистер Стоу, но я от души хотел бы, чтобы это оказалось правдой, – совершенно искренне признался инспектор.

Проезжая мимо мэрии, Мак-Хантли подумал, что неплохо бы попытаться узнать о дальнейшей судьбе Элспет Келмингтон. Он оставил машину на стоянке и пошел в отдел регистрации актов гражданского состояния. Инспектора встретил Алистер Легборн, чемпион округа по метанию стрелок. Он принес полицейскому регистрационные книги за нужные годы и стал с любопытством наблюдать за его работой, в глубине души обижаясь, что Дугал отверг предложенную помощь. Очень скоро инспектор нашел запись, ради которой и заглянул в мэрию: «Элспет-Майри-Фиона Келмингтон, родилась в Каллендере 5 января 1936 года, вышла замуж за Хьюга-Чарльза-Лайонела Рестона 12 марта 1952 года».

Мак-Хантли побежал к машине. Сердце у него бешено колотилось. Победа! Наконец-то он знает убийцу Хьюга Рестона и Ангуса Кёмбре! Оставалось как можно скорее поделиться новостью с Копландом, и Дугал помчался в полицейский участок, к телефону.

Однако при виде Мак-Клостоу он замер от удивления: физиономия сержанта, во всяком случае значительная ее часть, приобрела цвет зрелого баклажана, а распухший нос бесформенной грудой нависал над губами.

– Господи, сержант, что с вами стряслось?

– Ничего. А в чем дело?

– Но ваше лицо…

– А-а– а… у нас тут был небольшой спор…

– Невероятно!

– Да, мы с Тайлером не сошлись во мнениях насчет кое-каких его слов. Впрочем, это, естественно, ни в коей мере не касается службы.

– О, еще бы! А что вы прячете за спиной?

– Бутылку… самую обыкновенную бутылку.

– Это, случайно, не виски?

– Как вы догадались, инспектор?

– Вы что, издеваетесь надо мной, Мак-Клостоу?

– Ничуть, я всегда с уважением относился к начальству! А эту бутылку добровольно или, во всяком случае, почти добровольно подарил мне мой друг Тайлер – таким образом он в конце концов признал, что напрасно отказывался платить, проиграв пари.

– Так вы еще и игрок! Знаете, кто вы такой, сержант?

– Шотландец!

– А где сейчас ваш «друг» Тайлер? Вероятно, на дежурстве в городе?

– Не совсем…

– Ах, не совсем? И где же он?

– Понимаете… э-э– э… короче, у меня в комнате.

– А что он там делает?

– Отдыхает…

– В такое время?!

– Честно говоря, Сэму это совершенно необходимо…

Не слушая дальнейших объяснений, Мак-Хантли бросился к лестнице, ведущей на второй этаж, промчался по ступенькам, распахнул дверь и невольно вскрикнул от удивления.

Сэм Тайлер, одетый, лежал на постели, а Иможен Мак-Картри заботливо меняла компресс у него на лице.

– Что вы здесь делаете, мисс? – рявкнул Дугал.

– А, инспектор! Добрый день… Я помогаю Сэму прийти в себя.

– Вы что ж, решили стать сиделкой?

– Нет, но Сэм – мой старинный друг. Я заглянула сюда по чистой случайности и вдруг вижу, эти джентльмены с превеликим ожесточением… спорят… Ну, вы ведь меня знаете, инспектор? Я не могла не вмешаться…

– Вы меня поражаете, мисс! – иронически бросил Мак-Хантли.

– В результате я получила великолепный удар левой, предназначавшийся Мак-Клостоу, ну и джентльмены, заметив, что я упала, сразу прекратили