Смерть под старой ивой - Николай Иванович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От предчувствия удачи заломило затылок. Он съежился, собрался, со свистом втянул воздух – точь-в-точь волк, почуявший добычу, – покрасневшие серые глаза довольно сузились, скользя по строчкам: «Тот, кого нельзя называть… Кто стоит за букмекерской конторой “Гепард”… факт, что в список системообразующих компаний, которые первыми получают поддержку государства в условиях пандемии, попала вторая по значимости и масштабам сеть букмекерских контор, вызвал интерес со стороны Генпрокуратуры… чиновники Минфина отрицают взаимосвязь… аффилированная структура… возглавляемая Асланом Нассоновым, бывшим партнером по бизнесу известного благотворителя и общественного деятеля Рустама Арутюнова, покончившего с собой 13 июня сего года…»
– Вот и ты, душонка лепешечная… – протянул он, почти любуясь легко узнаваемым фото, – здравствуй, мой хороший. На ловца и зверь бежит.
– Тысячу раз прав Орлов: из всех живых существ только человек эволюционирует в худшую сторону, – сказал Гуров, протягивая Крячко бумагу. – Зацени полет мысли.
Станислав пробежал глазами поданный документ и присвистнул.
Восхищение полковника Гурова вызвала вещь, которая сухим языком именовалась деяниями, посягающими на нормальную деятельность органов суда по осуществлению правосудия.
Адвокат, желая обелить своего доверителя – крупного деятеля на рынке снабжения торговых сетей, которого обвиняли в целом ряде разного масштаба махинациях, – развернул целую кампанию. Создал, так сказать, альтернативную вселенную имени себя. Собрал команду из «свидетелей», которые за мзду разыгрывали дешевый, но действенный фарс. В мировые суды поступали заявления о клевете на доверителя. Свидетели, отрабатывая свои партии (щедро оплаченные), исправно являлись на судебные заседания и подтверждали перед мировыми судьями то, что невинного человека оклеветали прямо у них, свидетелей, на глазах. С такими заявлениями обращались четыре раза, мировые судьи составляли акты, в которых содержалась оценка значимых фактов, которые по закону считаются подтвержденными для гражданских споров. И вот эти самые акты применялись совсем в другом процессе – по спорам с обиженными торговыми сетями и даже налоговиками, подтверждая положительный образ ни в чем не повинного, неоднократно оклеветанного и кристально честного бизнесмена.
По налившимся кровью ушам Станислава Крячко было видно, что либретто пошлого балета он оценил.
– Что ж получается? Если зрить в корень, как призывали древние, адвокат состряпал ложный донос на своего дружка, а свидетели подтвердили, что бедного оклеветали? Вот это я понимаю, талантливый способ обелить свое доброе имя.
– Не то слово! Ну а как запахло жареным, и адвокат, и «свидетели» (само собой, по его подсказке) делают бровки домиком и плачутся: ну что тут такого, мы же не хотели кого-то привлекать, нельзя же всерьез полагать, что кто-то будет на себя доносить, мол, никакой общественной опасности нет. И прекратить дело по малозначительности.
– Ну да, ну да, – кивнул Крячко, – а то, что мировые маялись с их петрушкой вместо того, чтобы реальные дела рассматривать, – это так, ерунда и малозначимый факт. Всякая там глупость об авторитете суда, создании угроз безосновательного уголовного преследования.
– Что ты! Это все упоминается так, между делом, с подмигиванием и улыбочкой типа «ну мы же с вами все понимаем». Эх, Станислав Васильевич, какие мы с тобой старые, отсталые, замшелые.
– Говори только за себя. Я еще очень даже современный…
– …реликт, – с невинным видом закончил фразу друга Лев Иванович. – Ладно, мне к двенадцати в суд, не теряй меня.
Заседание в суде затянулось, поэтому в главк Гуров вернулся позже, чем предполагал.
Из кабинета, чуть не столкнувшись с полковником, выскользнул Хортов и, буркнув приветствие, ретировался.
За столом дымился красный и злой Крячко.
– Что не поделили, орлы-сыщики? – осведомился Гуров и, услышав в ответ: «Лева. Лучше молчи. Не доводи до греха», сказал: – Ну, извини, если не вовремя. Тогда я пока чаю выпью.
Лев Иванович перекусывал под неаппетитные и громкие звуки: Крячко скрежетал зубами, громко отдувался, ворчал, как раздраженный бульдог, издавал невнятные угрозы, и вообще было видно, как сильно он расстроен. Гуров занимался своими делами, грыз печенье и пил чай, справедливо полагая, что друг рано или поздно сам укажет на источник своего раздражения. Так и получилось.
– Нет, ну ты видел, а? Ну что за люди-то! Опять за свое, ты подумай. Гнать их отсюда поганой метлой? На удобрения отправить? Штаны снять и прилюдно выпороть?
– Станислав Васильевич, ты толком поясни, что кто натворил, а там будем думать – кого спасти, кого утопить.
– Да эти двое, Лева, опять за свое! Лев и Единорог, Чук и Гек, Кржемелик и Вахмурка! – Крячко шваркнул на стол другу несколько знакомых буклетов, отличавшихся друг от друга лишь цветом да названием: «Гепард».
– Да ты что, серьезно? – драматично воскликнул, закатывая глаза, Гуров. – После всего увиденного и пережитого, о ужас! А от кого эта новенькая макулатурка?
– Свято место пусто не бывает, – угрюмо отозвался Станислав, – «Играй по-королевски» из реестра системообразующих исключили, и немедленно там материализовался другой деятель, вот как раз этот самый «Гепард».
– И что, на тех же условиях? – поинтересовался Гуров.
Крячко возразил:
– Даже повыгоднее, насколько я могу судить. Видишь, пандемия все никак не кончится, все хотят не просто выживать, да еще и наживать, вот они и улучшают условия для тех, кто может помочь выплыть. Ты – мне, я – тебе, и все довольны.
– Ну да, все довольны, – автоматически повторил Лев Иванович, изучая буклеты, – кроме меня, а я не в счет. Смотри-ка, тут уже не просто фрибеты, а «Приведи друга».
– Это еще что значит?
– За каждого привлеченного они теперь вдобавок какие-то плюшки получают. Эволюционируют мальчики.
– Видимо, да, только теперь осторожничают. Видишь, Феликсовича нет – наверняка где-то шарится по низам. Мне-то напрямую они теперь не предлагают, боятся, да Хортова я сам только что застукал за переговорами. Смотрю – сидит опять, впаривает кому-то по телефону. Его счастье, что сразу покаялся, не начал Муму пороть, а то бы я ему…
– Короче, опять никаких доказательств, и все, что у нас сейчас есть, – это буклеты на столах, – резюмировал Лев Иванович. – Причем они как раз не криминал. Каждый гражданин имеет право посадить пару золотых на поле чудес в стране дураков.
– Лева, неэтично!
– Вот разве что неэтично. Конечно, надо бы с Орловым на эту тему пообщаться.
Когда пришли в кабинет генерала и рассказали суть вопроса, Орлов отреагировал кратко и по делу:
– Лева, да пес с ними. Осталось-то им тут всего ничего, а если прямо сейчас их вышвырнуть – кому какая польза будет? Да и Верочка наверняка обидится, ей-то все не объяснишь. Нехорошо получится.
– Так они ж теперь за деньги бумажки-то распространяют, – возмутился правдоискатель Станислав.
– А ты, Крячко, мог
