Помни войну - Алексей Шишов

Командир «Баяна» не колебался в принятии решения. Крейсер прикрыл своим бортом плавающие обломки, за которые держались немногие оставшиеся в живых матросы «Страшного». Для их спасения были спущены шлюпка-шестерка и вельбот. Специально назначенные смотрящие с высокого крейсерского борта и сигнальщики с капитанского мостика наблюдали за морем, высматривая людей, которые еще держались на плаву.

Из воды удалось поднять пять человек из экипажа погибшего миноносца, державшихся на воде с помощью обломков дерева и деревянных коек. Это было все, что осталось от экипажа эскадренного миноносца «Страшный», бой на котором приняли 5 офицеров и 48 нижних чинов команды.

Дежурный крейсер, который шел к месту боя полным ходом, опоздал на самое малое время. Тонущий миноносец «Страшный» ушел под воду перед самым прибытием «Баяна».

Русский корабль стоял на месте, приняв неравный бой с двумя легкими японскими крейсерами. Но приближалось еще шесть вражеских судов: два крейсера броненосных и четыре второго класса. Убедившись, что на воде больше нет людей, командир «Баяна» приказал поднять шлюпку и вельбот и, осыпаемый осколками взрывавшихся от удара о воду японских снарядов, начиненных «шимозой», взял курс к Порт-Артуру. 7 часов 10 минут.

На помощь «Баяну» поспешили крейсера «Новик» и «Аскольд». Но дежурный крейсер уже возвращался. «Собачки» его не преследовали, видимо опасаясь приближаться к береговым батареям порт-артурской крепости на дистанцию их стрельбы. Или просто выманивали отряд русских кораблей подальше в море, демонстрируя свою малочисленность. 7 часов 15 минут. Из внутренней гавани на внешний рейд вышел «Петропавловск» под флагом командующего флотом. За ним — эскадренный броненосец «Полтава».

Подошедший «Баян» семафором, флажными сигналами и беспроволочным телеграфом (по радио) доложил на «Петропавловск» о том, чему был свидетелем. Командир крейсера не был уверен, что в горячке неравного боя успел подобрать всех погибающих (было спасено пять матросов). На обломках, разбросанных волнами, могли держаться и еще кто-нибудь из экипажа погибшего миноносца «Страшный».

Хотя появление японских крейсеров, их бой с «Баяном» позволяли предположить, что к Порт-Артуру подходят главные силы Соединенного флота Страны восходящего солнца, Макаров не раздумывал. Вице-адмирал немедленно приказал эскадре:

— Быть в строю кильватера. «Баяну» быть головным и вести эскадру к месту. Всем смотреть за плавающими предметами.

8 часов ровно.

Эскадра шла курсом на юго-восток. В кильватере за дежурным крейсером следовали «Петропавловск», «Полтава», «Аскольд», «Диана» и «Новик». Пятый броненосец — «Севастополь» в тот час так и не смог выйти из внутренней гавани. Командующий приказал подать запрос:

— Почему «Севастополь не выходит?

На наблюдательной станции, расположенной на Золотой горе, в ответ подняли флажный сигнал:

«Из-за усилившегося норда «Севастополь» прижимает к стенке, и четыре буксира не в состоянии его оттащить».

Лицо адмирала выражало неудовольствие таким положе нием дел, но он смолчал. Приказал только передать сигнал:

«Севастополь» — остаться в гавани».

Русские броненосцы, набирая ход, спешили к месту боя миноносцев. Головным шел быстроходный крейсер "Баян». С него первыми и заметили на дымчатом горизонте японские корабли. На мачте крейсера поднялся сигнал:

«Вижу неприятеля».

Навстречу из утренней дымки появились «собачки», но уже предводимые двумя броненосными крейсерами. Японские корабли шли смело, хотя и видели, что русский отряд сильнее. Завязалась перестрелка с дальней дистанции.

8 часов 10 минут.

Японцы круто повернули и стали уходить на юг, по всей видимости, к своим главным силам. На русских кораблях потерь от неприятельского огня не было.

Некоторое время корабли эскадры кружились на месте гибели «Страшного», высматривая среди волн, не увидят ли кого, но безрезультатно. Моросил мелкий весенний дождь.

До Порт-Артура было примерно пятнадцать миль. Привычный глаз мог различить, как остальная эскадра выходит из внутренней гавани на внешний рейд.

8 часов 40 минут.

В дождливой пелене обрисовались силуэты шести японских эскадренных броненосцев — «Миказы», «Фуджи», «Асахи», «Хацусе», «Шикишимы», «Яшими» и двух броненосных крейсеров — «Кассуги» и «Нессины». Головным шел флагманский корабль адмирала Хейхатиро Того. Броненосные корабли сопровождали легкие крейсера. Вражеская эскадра держала курс на русский отряд, в составе которого было только два броненосца. В такой ситуации превосходство было на стороне японцев, и причем весьма значительное.

Чтобы не понести неоправданные потери, Макаров решил принять бой под защитой береговых батарей, соединившись с остальной эскадрой. Русские корабли, в кильватерном строю следуя за флагманом, повернули к Порт-Артуру. Концевыми шли тихоходные крейсера «Аскольд» и «Диана». Дистанция между ними и японскими броненосцами начала быстро уменьшаться. 9 часов ровно.

Расстояние от «Дианы» до головного японского броненосца «Миказа» уже составляла всего 38 кабельтовых. Противник почему-то не стрелял из носовых башенных орудий с такой удобной для него во всех отношениях дистанции.

9 часов 15 минут.

Корабли вошли в район действия порт-артурской крепостной артиллерии (6 — 7 миль). Береговые батареи изготовились к открытию огня по вражеским броненосцам. 9 часов 20 минут.

Броненосный неприятельский флот, так и не сделав ни одного выстрела, прекратил преследование и склонил свой курс к западу.

Около 9 часов 30 минут.

Корабли отряда шли обычным курсом возвращения на внешний рейд Порт-Артура в двух милях от берега. Здесь к нимприсоединились эскадренные броненосцы «Пересвет» и «Победа». Эскадра, вышедшая в полном составе (кроме поврежденных -кораблей), пошла в кильватерном строю вдоль берега, выстраиваясь в боевую линию. Все ожидали приближения неприятельской эскадры и начала боя». По свидетельству очевидцев (старшего офицера крейсера «Диана» В. Семенова, младшего флаг-офицера командующего флотом мичмана В. Шмитта, командира эскадренного броненосца «Петропавловск» капитана 1-го ранга В. Яковлева и других) адмирал Макаров был полон решимости дать в тот день генеральный бой Соединенному флоту адмирала Хейхатиро Того. Об этом говорили всей действия Степана Осиповича 31 марта.

Но произошло иное.

«9 часов 43 минуты. У правого борта флагмана раздался взрыв. Над броненосцем мгновенно вырос громадный, раза в два превышающий его вышину, столб черно-бурого дыма и пламени, который совершенно окутал корабль.

Затем под мостиком корабля раздался еще один взрыв — более мощный и звучный. Из середины «Петропавловска» выплеснулась масса огня с желто-зеленым и бурым дымом.

Силой взрыва были сорваны носовая башня, фок-мачта, мостик, трубы, часть кожуха.

Фок-мачта всей тяжестью обрушилась на развороченный взрывом мостик, где находился вице-адмирал Макаров. Один из сигнальщиков — Бочков — пытался спасти командующего, лежащего ничком в крови на мостике. Но корабль стремительно пошел на дно, и матроса смыло водой с палубы.

После второго взрыва броненосец резко накренился на правый борт, затем его корма приподнялась, обнажив работающий в воздухе винт, который крошил падающих в воду людей.

9 часов 45 минут.

Когда купол дыма поднялся вверх и несколько развеялся, корпус броненосного корабля наполовину своей длины уже был под водой, и высоко поднятая, вся объятая пламенем корма быстро уходила в воду, усеянную обломками и тонущими людьми».

На само действие в порт-артурской трагедии 13 апреля 1904 года ушло всего две минуты. Позже, когда водолазы обследуют погибший броненосец, они увидят, что мощный взрыв разорвал его на две части.

Кроме командующего флотом Тихого океана на флагманском броненосце погибли: начальник штаба флота контр-адмирал М. П. Молас, профессор Николаевской академии Генерального штаба полковник А. П. Агапеев (при макаровском штабе исполнял должность начальника военно-оперативного отдела), двадцать семь корабельных офицеров, шестьсот двадцать матросов.

Среди погибших оказался выдающийся русский художник-баталист Василий Васильевич Верещагин, признанный лидер отечественной батальной живописи, добровольно отправившийся на Русско-японскую войну. Художник-реалист, он был достойным соратником таких замечательных живописцев старой России, как И. Е. Репин, В. И. Суриков, В. М. Васнецов, В. Е. Маковский...

Это был человек, которого флотоводец и ученый, человек интеллектуального дарования Макаров высоко чтил за его потрясающие живописные полотна. Прежде всего за картины «Болгарской» серии, созданной под впечатлением Русско-турецкой войны 1877-1878 годов (он участвовал в ней и получил в одном из боев тяжелое ранение), и не менее знаменитой «Туркестанской» серии. Там, в Туркестане, за мужество, проявленное при защите Самарканда, художник стал Георгиевским кавалером.