Бестиарий - Роберт Маселло

Здесь он писал (ни один иллюстратор никогда этого не делал) о своем искусстве, причем не только о технике, которую применял, или о красках и чернилах (она бы предпочла, чтобы о последнем он написал поподробнее), но и о решениях, которые принимал, выстраивая ту или иную композицию, при создании иллюстраций. Временами казалось, что все это пишет художник более поздней эпохи, особенно когда он заявлял — особый нажим почерка свидетельствовал о важности этих заявлений, — что на протяжении всей работы над «Зверями Эдема» «ничего не выдумывал, но черпал вдохновение из чудесных и страшных созданий, которые находились у него перед глазами». Он заявлял, что будто бы писал только то, что видит, что потрясало само по себе, ибо было вовсе не характерно для иллюстратора одиннадцатого столетия и одновременно казалось просто абсурдным. Да стоило взглянуть на сами картинки — огромные птицы, поднимающиеся из языков пламени, львы с крыльями, драконы, изрыгающие огонь и дым, — чтобы понять, что все эти создания нереальны.

Больше всего ее поражала не неправда, а вызывающая абсурдность этих претензий.

— Ух, хорошо! — сказал Дел, выбираясь из бассейна и отряхиваясь, точно большая собака. Бет почувствовала, как на ноги ей полетели капли воды. — Ты непременно должна искупаться.

— Так и сделаю.

Бет сняла солнечные очки, положила их рядом с шезлонгом на раскаленный бетон. Дел подсыхал, стоя на жарком солнце, — шея, руки и ноги у него были темно-коричневыми от загара, а живот и спина белые, как молоко. В отдалении возмущенно лаял Чемп, и винить его было трудно.

— Посмотришь за Джо? — спросила она, выходя к кромке бассейна, и тронула воду пальцами ноги.

Солнце блестело и переливалось в мелкой ряби. Все же здесь, в Саммит-Вью, созданы все условия для комфортного проживания, бассейн в отличном состоянии. Бет надела очки на резинке и нырнула в соблазнительно прохладную воду.

Она оставалась под водой, насколько хватило дыхания, скользила вперед, делая широкие махи руками. Было так хорошо, что хотелось плавать вечно. Наконец вынырнув на поверхность с глубоким вдохом, она увидела, что доплыла до дальнего конца бассейна. Развернулась и неспешно поплыла обратно. Совершенно непонятно, почему раньше ей не приходила в голову мысль бывать здесь, в бассейне, чаще. В десятый раз она дала себе обещание, что будет чуть раньше уходить с работы и каждый день немного плавать вечером в бассейне.

Может, и Картера удастся уговорить делать то же самое. В те дни, когда он работал в колодце, от него всегда пусть и слабо, но попахивало смолой, как бы тщательно он ни отмывался в трейлере. Пусть лучше хлоркой пахнет.

Походы в бассейн надо взять за правило, не пропускать ни дня. Они с Картером слишком много работают, им катастрофически не хватает времени расслабиться, поболтать, побыть вместе. В Нью-Йорке они иногда встречались за ланчем, посещали после работы выставки, ездили в гости к друзьям, в основном к Бену и Эбби, живущим за городом, хотя последний визит к ним оставил у Бет тягостные воспоминания. Она, пытаясь прогнать их, встряхнула головой, оттолкнулась от дальней стенки бассейна и снова неспешно поплыла обратно вольным стилем.

Здесь, в Лос-Анджелесе, размышляла она, их конторы находятся слишком далеко друг от друга — нельзя нырнуть в метро и встретиться уже через пятнадцать минут, — а времени обзавестись новыми друзьями просто не хватало. У нее было несколько приятельниц в Музее Гетти, у Картера был Дел. Но вдвоем, как пара, они не успели влиться в местную светскую жизнь своего круга. Может, потому, что везде пришлось бы ходить с ребенком. Она снова оттолкнулась от стенки и поплыла назад.

Да и познакомиться с кем-либо в Саммит-Вью тоже не представлялось возможности. Когда едешь по улицам этого маленького городка, только и видишь, что аккуратные домики с запертыми гаражными дверьми и зашторенными окнами. Соседи жили только по одну сторону от их дома, но до сегодняшнего дня Бет понятия не имела, кто это такие. Однажды видела «порше», выехавший из их гаража и умчавшийся прочь по склону холма, вот и все. Нет, конечно, можно поговорить с одним из членов совета попечителей Гетти, он точно должен знать, кому сдается этот дом, кто живет с ними по соседству, но Бет не хотелось беспокоить его по пустякам. Он и так сделал для ее семьи слишком много.

Голова понемногу прояснялась (вечеринка далась ей нелегко), и она решила проплыть еще раз, последний. Доплыв до дальнего конца, Бет ухватилась руками за бортик, передохнула немного, закинув голову к солнцу и наслаждаясь теплыми лучами, которые грели ей лицо, шею и плечи. Она прекрасно знала, что загорать ей вредно, но, боже мой, до чего ж приятно погреться на солнышке хотя бы немного.

Она лениво перевернулась, взглянула на другой конец бассейна и различила вдалеке коляску, Дела и еще какого-то человека. Точно не Картер. Это был мужчина в белых теннисных шортах. Он сидел на краю бассейна и болтал в воде ногами. Наверное, тот самый, что раньше читал газету, решила Бет. Сняла очки и надела их на запястье.

Вот так всегда бывает: только что она думала о том, что здесь нельзя ни с кем познакомиться, и вот пожалуйста — Дел сделал это за нее.

Держа голову над водой, она оттолкнулась от стенки ногами, поплыла и была уже довольно близко, когда мужчина вышел из тени зонта; Бет увидела, что он высокий… и очень светловолосый. Она замерла, продолжая наблюдать.

Мелкие волны плескались о борт, и голоса она различала с трудом. Вот мужчина развернулся и зашагал к воротам.

Медленно перебирая ногами под водой, Бет подплывала все ближе.

Но когда оказалась у лестницы, услышала, как за неизвестным захлопнулись ворота. Чемп, привязанный там, не залаял.

Она выбралась из воды и спросила Дела:

— Кто это был?

— Достал меня, — буркнул тот в ответ. — Какой-то иностранец.

— Чего хотел?

— Да просто подружиться. Поздоровался с Джо.

— По имени? — удивилась Бет. — Он знал его имя?

— Хм, не уверен.

— Оставайся здесь, — сказала Бет.

Бросив очки на шезлонг, она схватила саронг и поспешила к воротам — мокрые следы ступней незнакомца были отчетливо видны на бетонных плитах. Чемп радостно метнулся ей навстречу. Бет оглядела улицу — как всегда, ни души. Снова взглянула на следы — с каждой секундой они становились все бледнее, вот уже еле видны очертания, а в двух шагах от ворот, там, где рос особенно высокий кустарник, обрывались вовсе. Ни следов, ни человека.

Она снова оглядела улицу в надежде увидеть удаляющуюся машину, но и ее не было. В Саммит-Вью машины оставляли только во дворах или гаражах.