В стране мехов - Жюль Верн

На следующий день, 12 ноября, солнце совсем не появилось над горизонтом. Начиналась долгая полярная ночь, причем на девять дней раньше, чем в прошлую зиму на американском континенте, — это объяснялось разницей между широтами материка и острова Виктории.

Однако исчезновение солнца нисколько не повлияло на состояние атмосферы. Температура оставалась все такой же капризной и изменчивой: один день ртуть в термометре падала, на другой — опять поднималась. Шел то дождь, то снег. Ветер был теплый и влажный и не имел определенного направления, проходя в один и тот же день через все румбы компаса. Между тем постоянная сырость этого края становилась опасной, ибо могла вызвать среди зимовщиков заболевание цингой. Известно, что запасы фактории не были пополнены, как это было предусмотрено, и уже начинал ощущаться недостаток в лимонном соке и в известковых лепешках. По счастью, собрали обильный урожай щавеля и ложечника, и по совету лейтенанта Гобсона их ежедневно употребляли как приправу к пище.

Итак, необходимо было любой ценой покинуть остров Викторию. При таком состоянии ледяного поля на переход до ближайшего континента понадобилось бы, вероятно, не меньше трех месяцев. Если бы зимовщики отважились двинуться по замерзшей поверхности океана, им угрожала бы опасность быть застигнутыми весенним передвижением льдов, прежде чем они ступят на твердую землю. Вот почему если уж трогаться с места, то надо было пускаться в путь не позднее конца ноября.

Относительно самого отъезда не было никаких сомнений. Но если в суровую зиму, которая прочно скрепила бы все части ледяного поля, путешествие само по себе было бы достаточно тяжелым, то в эту неустойчивую погоду оно становилось крайне опасным.

Тринадцатого ноября Джаспер Гобсон, миссис Барнет и сержант Лонг собрались вместе, чтобы назначить день отъезда. Сержант был того мнения, что остров следует покинуть как можно скорее.

— Мы должны, — сказал он, — предусмотреть все задержки, возможные при переходе в шестьсот миль. Надо достичь материка до наступления марта, иначе с началом движения льдов мы рискуем очутиться в еще худшем положении, чем на нашем острове.

— Но, — заметила миссис Барнет, — вопрос в том, везде ли океан замерз одинаково прочно и можно ли будет пройти.

— Конечно, замерз, — ответил сержант Лонг, — и с каждым днем лед становится плотнее. Да и барометр понемногу поднимается. А это признак понижения температуры. К тому времени, когда мы закончим приготовления, — а это займет не меньше недели, — я думаю, зима решительно повернет на мороз.

— Так или иначе, — заметил лейтенант Гобсон, — но начало зимы плохое, и, по правде говоря, все оборачивается против нас. В этой части океана не раз наблюдались странные зимы, когда китобойным судам удавалось заходить в такие широты, где в другие годы даже летом не оказалось бы свободной воды под килем. Но как бы то ни было, я согласен, что нельзя терять ни одного дня. Жаль только, что обычные для этих краев морозы не пришли нам на помощь.

— Они еще придут! — успокоила его миссис Барнет. — Во всяком случае, надо быть готовыми использовать благоприятные обстоятельства. На какое время предполагаете вы назначить отъезд, мистер Гобсон?

— Самый крайний срок — конец ноября, — ответил лейтенант, — но если через неделю, то есть к двадцатому числу этого месяца, мы закончим наши приготовления и путь по льду станет доступным, я буду считать это благоприятным обстоятельством, и мы двинемся в дорогу.

— Да, — подтвердил сержант Лонг. — Мы должны готовиться, не теряя ни минуты.

— В таком случае, мистер Гобсон, — спросила миссис Барнет, — откроете ли вы нашим товарищам положение, в каком мы оказались?

— Да, сударыня. Настало время говорить, ибо уже время действовать.

— Когда вы рассчитываете сообщить им все?

— Немедленно! Сержант Лонг, — добавил Джаспер Гобсон, обращаясь к сержанту, который тотчас же стал навытяжку, — соберите ваших людей в большой зале, чтобы выслушать мое сообщение.

Сержант Лонг круто повернулся на каблуках, отдал честь и вышел размеренным шагом.

В продолжение нескольких минут миссис Барнет и лейтенант Гобсон оставались одни, не проронив ни слова.

Сержант вскоре возвратился и доложил Джасперу Гобсону, что его приказание выполнено.

Вслед за тем лейтенант и миссис Барнет прошли в большую залу, освещенную тусклым светом ламп, где застали в сборе всех обитателей фактории — мужчин и женщин.

Лейтенант Гобсон подошел к своим товарищам и торжественно произнес:

— Друзья мои, чтобы избавить вас от лишних волнений, я считал своим долгом до сих пор скрывать от вас положение, в котором находится наша фактория… Землетрясение оторвало нас от материка… Мыс Батерст отделился от американского побережья… Наш полуостров теперь не что иное, как льдина, блуждающий остров…

Тогда Марбр выступил вперед, подошел к Джасперу Гобсону и спокойно сказал:

— Мы это знали, лейтенант!

12. ПОПЫТКА СПАСЕНИЯ

Итак, эти мужественные люди все знали! Но, чтобы не причинять лишних огорчений своему командиру, они делали вид, что им ничего не известно, и готовились к зимовке с прежним усердием.

Слезы умиления выступили на глазах Джаспера Гобсона. Он не пытался скрыть свое волнение и сердечно пожал руку, протянутую ему охотником Марбром.

Да, эти честные солдаты все знали, так как Марбр давно уже обо всем догадался! Западня, вдруг наполнившаяся соленой водой; тщетное ожидание отряда из форта Релайанс; ненужные на континенте ежедневные определения широты и долготы и предосторожности, принимавшиеся лейтенантом Гобсоном, чтобы никто этого не заметил; животные, оставшиеся вокруг фактории в зимнее время года, и, наконец, замеченная в последние дни перемена положения мыса Батерст относительно стран света — все это натолкнуло обитателей форта Надежды на мысль о случившемся. Единственное, что им казалось необъяснимым, — это появление Калюмах, но они решили, — и это отчасти соответствовало действительности, — что во время бури волны по счастливой случайности выбросили ее на берег острова.

Марбр, убедившись прежде других в правильности своих догадок, поделился ими с плотником Мак-Напом и кузнецом Рэем. Спокойно обсудив создавшееся положение, все трое сошлись на том, что им следует предупредить не только товарищей, но и своих жен. Однако они решили скрыть от лейтенанта, что им все известно, и, как прежде, беспрекословно ему подчиняться.

— Вы мужественные люди, друзья мои, — сказала, выслушав Марбра, миссис Барнет, глубоко растроганная деликатностью этих людей, — вы честные и храбрые солдаты!