Калифорния (СИ) - Лея Сван

— Вот как?! Не интересно?! — прости Богиня, я старалась… но терпение не безгранично! — Это всё, что ты можешь сказать?! Вы же… Да как ты вообще…?! Это всё из-за тебя! Сьюзи так расстроилась из-за вашего разрыва, а ты…

— Это всё что тебя беспокоит? Реально?!

— Я волнуюсь за неё!

— И абсолютно зря, эта девица умеет постоять за себя. Можешь быть уверена, она уже вовсю охмуряет нового парня с хорошей тачкой…

— Да как ты можешь?! Она влюбилась в тебя!

— Влюбилась?! — Сдерживаемое «Кхм…» очевидно изображало гомерический смех, — Кхуши, ты серьёзно?! Мы с ней развлекались чуть больше недели, обычный флирт, немного интим… Короче, ерунда. Если твоя подружка нафантазировала себе разного, это только её вина! Я встречался с ней исключительно чтобы…

— Чтобы досадить мне! — Ну вот, я это сказала вслух.

Он замолчал. Я слушала, как глухо стучит сердце. Его голос звучал сухо,

— Ты всегда была сообразительной… Да. Я хотел сделать тебе больно.

— Да ты просто использовал Сьюзи! Словно игрушку! Не озаботившись её чувствами и последствиями. Использовал, наигрался и выбросил за ненадобностью. Только расчёт, как обычно! Люди лишь пешки в твоих планах. В этом весь ты!

— О, с какого времени ты стала такой трепетной и начала думать о чувствах других?! Ты, Кхуши! Ты, которая… Знаешь, я не перестаю поражаться твоему лицемерию!

— Я лицемерю?!

— А как это называется, Кхуши?! Ты лжёшь, предаёшь, разрушаешь, а после вся в белом… Ты трахаешься со мной на пляже, а потом скандалишь, что я бросил твою подружку. Чёрт побери, определись уже! Чего ты хочешь?!

— Я не… Это не то… Ты не должен! — напоминание о пляже оказалось так не вовремя, напрочь сбив с мыслей.

— Оууу, не должен?! Не должен говорить правду? Тебе неприятно? Вот как?! Ты звонишь, устраиваешь спектакль из-за какой-то глупой девчонки… Но тебя совсем не интересует, что происходит с твоей семьёй. Хотя о чём я?! Эта семья теперь чужая для тебя, верно? Я ведь всё правильно понял, в том письме, где ты послала всех, включая меня, к чёрту?!

Ну вот, он снова вспомнил то, что так хотелось забыть! То письмо было ошибкой. Сейчас я это отчётливо понимала, но время не повернёшь вспять. Уже слишком поздно переживать о том, не слишком ли это…

— Я не хочу говорить об этом!

— Не хочешь? Почему я не удивлён?! Ты всегда была трусихой! Что ж, пожалуй и лучше, что бабушка так и не узнает всего…

— Нани? Почему ты упомянул её? Что с бабушкой?!

— Забудь! Тебя это теперь не касается! Ясно?!

— Но Арнав!

— Счастливо, Кхуши! — прозвучало откровенной издёвкой.

Я не стала перезванивать, с досады топнув ногой. Ну что за человек?! Невыносимый! Что он имел в виду, говоря про бабушку?! Что случилось с Нани? Ответов на эти вопросы я ждать не могла, поэтому плюнув на конспирацию (от кого уж теперь…?) и поздний час, позвонила сестре. Паяль ответила только с пятого гудку. «Кхуши?!» — несмотря на явное удивление, голос звучал как-то тускло. Она спала или просто устала? Как выяснилось и то, и другое. Седьмой месяц, она так устаёт, засыпает на ходу, ложится рано — жаловалась сестра, оживившись на моё «Как дела?». Про ситуацию с бабушкой Арнава она знала немного.

— Мне почти ничего не рассказывают! — посетовала она, — У Нани последние месяцы были проблемы сердцем, это всё, что я знаю. — Этой фразы было достаточно, чтобы встревожиться. — Кхуши, у тебя всё хорошо? Ты ведь приедешь проведать меня до родов?

— Конечно, родная, всё хорошо! Обязательно приеду! — постаралась успокоить её, не зная, как быть с тревогой сверлящей собственное сердце.

Подсвеченная редкими огнями набережная почти опустела. За разговорами я пропустила момент, когда вечер оборачивается ночью, сменяя расслабленное оживление отдыхающей толпы на притихший мрак, полный таинственных шорохов и прозрачных теней. Редкие прохожие не обращали внимания на замершую на скамейке фигуру, но я всё же почувствовала себя неуютно, когда нищий, кативший мимо гремящую тележку с пожитками, недобро зыркнул в мою сторону и смачно сплюнул на тротуар. Возможно, я заняла его ночное пристанище… «Простите!» — резво поднявшись, прижала мобильник к груди, — «Я уже ухожу!». Нужно было двигать домой, но вместо этого ноги понесли в сторону тихонько шуршащего прибоя. Песок обвивал ноги теплом, даря странное облегчение, словно снимая часть давящей на грудь тяжести. В нескольких метрах от воды две чайки пронзительно кричали, сражаясь за право обладания только что выловленной рыбой. Не желая спугнуть их я остановилась и взглянула на экран мобильного. В Дели сейчас около одиннадцати утра. Я никого не разбужу звонком. Это соображение добавило решению уверенности. Просто узнаю, как дела у бабушки и всё. Дело пары минут…

— Алло! — То, что трубку взяла сестра Арнава, было хорошим предзнаменованием. Она всегда тепло относилась ко мне.

— Анджали, это я, Кхуши! — негромко выдохнула я, пока пульс частил вспыхнувшим волнением.

— Ты?!!! — мягкие полутона голоса Анджали взвились в верх, превратившись в вскрик. — Ты…?! Как ты посмела?!

— Ди, я только хотела…

— Да как ты смеешь звонить сюда, после всего, что натворила?! Тварь!

Эмм… Я беззвучно хватала ртом воздух, пытаясь осознать услышанное. Слова в трубке никак не вязались с образом милой, добросердечной и бесконфликтной сестры Арнава, которая и мухи не обидит. «Тварь!» ударило по ушам, и я прикусила губу.

— Ты всё ещё здесь? Как только у тебя хватило наглости набрать этот номер?! — между тем Анджали не собиралась останавливаться. — После всего…! После того, как ты уничтожила моего брата! Разрушила наши жизни!

— Ди, я не хотела…

Моё робкое оправдание разъярило её ещё больше,

— Не хотела?! Лживая гадина! Убийца! Да тебя расстрелять мало, за то, что ты сделала с ним…

Она говорила и говорила… Её слова терзали, ранили, убивали меня. Как же так…? Что же я наделала?! Ноги подкосились, и я тихо сползла на песок, прижимая мокрую от слёз трубку к щеке.

Когда Анджали закончила, я не смогла ничего ответить,