Хакеры: Герои компьютерной революции - Стивен Леви

Если бы у Кена и Роберты был широкий круг друзей, то они могли бы противостоять этому стереотипу, которому Кен никак не соответствовал. Но Кен и Роберта не собирались пускать здесь корни или обзаводиться близкими друзьями. Как программист, Кен был скорее Джонасом Кордом, чем Ричардом Гринблаттом или Ли Фельзенштейном. Потом, он с юмором говорил: «Я думаю, что жадность может охарактеризовать меня лучше, чем что-нибудь еще. Я всегда хотел иметь больше».

Кен Вильямс при выпуске из Control Data Institute не был гениальным программистом, но он был хорошо готов к выполнению любой работы, которую бы от него потребовали. И даже больше. Много работы, как только возможно, которая помогла бы ему идти настолько далеко, насколько он мог. А затем взяться за другую работу, которая требовала от него еще больших усилий, вне зависимости от того, была у него для этого нужная квалификация или нет. И вместо того чтобы полностью уволиться от своего предыдущего работодателя, Кен пытался продолжать с ним работать, но уже в качестве консультанта.

Он говорил, что знает языки программирования и операционные системы, хотя не имел о них ни малейшего представления, всего лишь прочитав книгу о предмете за несколько часов до интервью. И он умудрялся добиваться места, вешая лапшу на уши.

«Нам нужны специалисты, которые программируют на BAL», — могли сказать ему, упоминая какой-то таинственный язык программирования, а он мог саркастически рассмеяться:

«BAL? Да я программирую на BAL последние три года!»

Затем он немедленно бежал за книгами, потому что он никогдараньше не слышал ни о каком BALe. Но к тому времени когда начиналась реальная работа, он уже доставал всю нужную документацию, обычно представленную в виде тонких, отпечатанных на дешевой бумаге и плохо переплетенных книг, которая была фальшивым доказательством его опыта с BAL, или, по крайней мере, он выигрывал время, до тех пор пока он не добирался до машины и не выяснял что из себя представляет этот BAL.

Вне зависимости от того, где он работал, а поработать ему удалось в несчетном количестве никому неизвестных компаний в большой долине около Лос-Анджелеса, он нигде не встречал людей, которые были достойны хотя бы капли его уважения. Он смотрел на людей, которые многие годы писали на компьютере программы, и говорил: «Дайте мне книгу, и через два часа я буду делать то же самое, что они делают». И чтобы доказать это, он продирался через стопу мануалов, в течение нескольких дней усваивал материал по четырнадцать часов в день с перерывом только лишь на сон. И, по истечении этого срока, он начинал выглядеть, по крайней мере, как один из лучших программистов.

Он мог прийти в интенсивно кондиционируемые компьютерные залы в самые поздние ночные часы, для того чтобы найти в своей программе ошибку, или восстановить компьютер с резервной копии, в случае если одна из его программ затыкалась и система с миллионами расчетов разваливалась так, что обычному персоналу нечего было надеяться, чтобы оживить машину. Кен был уверен, в том, что глупость его коллег была ограничена лишь удивительной податливостью Тупой Бестии — существа, которое он чувствовал, и которое дружески относилось к его искусству программирования. Он упорно работал над проблемой в течение трех дней, часто забывая перекусить, до тех пор, пока Тупое Создание не начинало работать снова. Кен Вильямс, герой дня, укротитель Тупого Создания, мог идти домой, вздремнуть денек другой, затем вернуться на работу, готовым к очередному марафону. Служащие это видели и относились к нему с большим уважением.

Кен поднимался с умопомрачительной скоростью, Роберта это понимала по тому, как они переезжали в Лос-Анджелесе с места на место. За прошедшие десять лет они умудрились сделать это около двенадцати раз, всегда удостоверяясь в том, что они продали свой дом с выгодой. У них не было времени, чтобы завести друзей. Они чувствовали себя одинокими и не в своей тарелке. Они были как семья «белых воротничков», живущая по соседству с семьями из «синих воротничков». Единственным утешением были деньги. «Будет ли это хорошо, заработать еще двести долларов в неделю?», — могла бы спросить Роберта, после чего Кен мог наняться на еще одну работу, или заняться дополнительным консалтингом…. Но до этого момента, когда Кен только что устроился на новую работу, он и Роберта могли сидеть в крошечной гостиной их дома и спрашивать друг друга: "Будет ли это хорошо — заработать надвести долларов в неделю больше?". Это давление жизни никогда не останавливалось, особенно, после того как Кену Вильямсу начали в голову приходить пустые мечты о фантастических суммах денег. Денег, достаточных чтобы ничего не делать оставшуюся часть жизни, и так чтобы их хватило не только им, но и их детям. (В тот момент Роберта была беременна вторым сыном, которого они решили назвать Крис). "Будет ли это хорошо", размышлял он, "уйти в тридцать"?

Но потом кое-что поменялось. Изменилось его отношение к Тупому Созданию. Если у Кена было время, то он часто отодвигал в сторону часть, напечатанных плотным шрифтом и плохо переплетенных руководств и справочников, пытаясь понять, что же в действительностидвижет такими большими машинами как Burrough, IBM или Control Data. И по мере того как он узнавал больше о своей профессии, он начинал все больше ее уважать. Он стал лучше видеть, как в ней можно было добиться мастерства. Здесь были определенные уровни компетенции, находившиеся за гранью того, что Вильямс считал ранее достижимым. По-прежнему существовал своего рода программистский пантеон — в некотором роде братство, как и в старые добрые времена.

Кен ощутил этот вкус, вкус более экзотичных мест, когда он быстро поговорил по поводу своей работы в качестве системного программиста в Bekins Moving and Storage. Bekins в последствии перешел с компьютера фирмы Burroughs на больший и немногим более интерактивный компьютер фирмы IBM. Кен нагло приписал себе в карьерную историю должность «специалист по компьютерам IBM», благодаря чему и был принят на работу.

В Bekins, Кен Вильямс оказался связан с чистым программированием. В его задачу входила инсталляция на IBM высокопроизводительной телекоммуникационной системы, которая позволяла восьми или девяти сотням пользователей из отделений по всей стране работать вместе, из-за этого же в ней существовали проблемы и сложности, которые ему ранее не встречались. Если он не был сильно занят, то он экспериментировал с тремя или четырьмя языками, удивляясь тем способам, которые требовалось держать в голове для каждого языка. Внутри компьютера находился целый мир… способ мышления. И может быть впервые, Кен Вильямс был занят процессом собственно вычислений, чем целью, которая должна была быть достигнута при выполнении работы. Другими словами, он был занят хакерством.

Как следствие постоянно поддерживаемого интереса, Кен оставался в Bekins гораздо дольше, чем у других своих нанимателей — полтора года. Это время было проведено с хорошей пользой, его следующая работа предоставляла ему еще большие возможности, а за это время у него появились контакты и идеи, которые вскоре позволят ему вести себя так, как будто это было в его самых невероятных фантазиях.

Компания, в которую он попал, называлась Informatics. Она была одной из большого количества фирм, которые появились в середине 60-х для того чтобы извлечь преимущества разрыва в области программного обеспечения для сверхбольших машин. Все большее количество компаний и правительственных агентств получали компьютеры, и почти ничего из программного обеспечения, которое шло вместе с продукцией, неповоротливых как бегемоты, компьютерных компаний не справлялось с теми задачами, для которых эти компьютеры предназначались. Поэтому каждой компании приходилось нанимать собственный штат программистов или полагаться на услуги дорогостоящих консультантов, которые неизменно исчезали, как только система рушилась и к ценным данным «приходили русские»[54]. Чтобы разгрести это дерьмо, приходила еще одна команда программистов или консультантов, и все повторялось снова: опять начинался новый проект и новая команда начинала снова изобретать колесо.

Informatics, и компании ей подобные, организовывались для продажи программного обеспечения, которое сделало бы Неповоротливых Гигантов более пригодными для работы. Идея заключалась в том, чтобы изобрести колесо один раз и навсегда. Потом взять на это патент, и продавать, продавать, продавать… Программисты компании потратили много сил на создание системы на ассемблере, которая позволяла бы программистам пишущих на языках низкого уровня, а в некоторых случаях и непрограммистам выполнять простые компьютерные задачи. По большей части, эти коммерческие системы делали почти то же самое что клерки или сотрудники филиалов заказчика на бумаге, которые пробивали на перфокартах и вводили в систему информацию, а на ее основе модифицировался какой-то определенный, уже существующий, файл. Informatics получила известность благодаря законченной системе под названием Mark 4. В 70-х годах это был самый продаваемый продукт для мэйнфреймов, а его продажи иногда приносили до ста миллионов долларов дохода в год.