Аллигат 2 (СИ) - Штиль Жанна

— Теперь лавку продадут, а нас с Ньютом выселят, — прорвалось сквозь нарастающий гул в ушах.

— Продадут, — эхом отозвалась Ольга, глядя на яркое пятно в кресле, расплывающееся рыжей кляксой.

Она не слышала, что сквозь слёзы говорила Эшли. Только одна мысль билась в её мозгу: не стало Хуффи Уорда. Не стало единственного человека в этом мире, которого она любила просто потому, что он есть. Был… Самый добрый, самый чуткий, самый понимающий, самый-самый… Он дал ей работу, защиту, тепло и заботу. Отогрел и подарил надежду. Он не спрашивал её о прошлом, не лез в душу, не поучал. Он просто был рядом. И он ушёл. Навсегда. Его больше нет.

Слёзы прорвали плотину оцепенения. В следующую секунду она сидела, прижатая к груди Эшли и они обе рыдали в голос, а рыжий кот, пригнув голову и выпучив жёлтые глаза, настороженно прислушивался к подозрительным звукам, окутавшим его плотным облаком.

***

Ольга смахнула набежавшую слезу и сделала запись. В пару лаконичных предложений вложила свои сомнения, переживания, боль.

Снова задумалась…

Придя в себя, они с Эшли поехали в книжную лавку. В комнате старика нашли письма его дочери Рут и отправили Ньюта на телеграф.

— Уж не знаю, приедет ли она, — тяжело вздохнула Эшли. — Мистер Уорд говорил, что она ждёт ребёнка.

Ольга помнила. Хуффи тоже поделился с ней радостью.

— Приедет кто-нибудь другой. Манчестер недалеко. Только я не знаю, что сейчас нужно делать с… телом, — растерянно сказала она, с надеждой глянув на Эшли: уж она-то знает, как поступить.

— Я всё сделаю. В шкатулке с письмами есть деньги. Он собирался на днях отправить перевод дочери.

— Только записывайте все расходы: кому, за что и сколько. Мало ли…

***

Ольга как в воду глядела.

Миссис Рут Рейли оказалась очень похожа на отца: тихая, кареглазая, с добрым задумчивым взором. Поглощённая горем, она тяжело дышала и плохо ориентировалась, постоянно высматривая стул, чтобы сесть. По её фигуре Ольга определила срок беременности не менее шести месяцев. Наличие корсета могло внести свои коррективы.

А вот мужчина, приехавший с ней и представившийся мистером Манусом Томпсоном — стряпчим, был необычайно напорист и дотошен. На вид лет тридцати пяти, невысокий и худощавый, с подвижной мимикой, с красно-коричневыми курчавыми волосами, собранными в густой короткий хвост, он с первых минут знакомства стал действовать Ольге на нервы. Его пронзительно-голубые глаза пробивали её насквозь, как нож для колки льда, а по тонкому, постоянно ко всему принюхивающемуся скульптурному носу, хотелось стукнуть хотя бы разок — прицельно и до крови. Тем не менее, он был красив. Той яркой, живой красотой, которая притягивала к нему внимание.

— Не могу понять, кто он? — шепнула Ольга Эшли, когда Манус проскочил мимо них, взбегая по лестнице на второй этаж. — Шотландец?

Та хмыкнула:

— Ирландец, причём чистой крови. Они такие.

Какие именно, уточнять Ольга не стала.

Приняв двух бессловесных женщин за обычных продавщиц, стряпчий чувствовал себя вольготно. Обойдя все комнаты и заглянув во все углы, он куда-то ушёл, распорядившись лавку не закрывать и торговлю продолжать. Возможное недовольство пресёк:

— Работайте. Нечего бездельничать.

Если бы не было покупателей, возможно, он поступил бы иначе. Но популярность лавки Хуффи набирала обороты и посетители не переводились. С небольшими перерывами колокольчик над входной дверью вновь и вновь извещал о приходе очередного книголюба.

Ольга могла бы настоять на закрытии магазинчика в связи со смертью владельца, но не стала. Ей пришлось бы уйти домой и остаться наедине со своими мыслями, а работа дала отдушину. Притупилась боль потери, высохли слёзы. Да и желание узнать, как станут развиваться события дальше, удерживало её в лавке.

Через два часа утомившаяся леди спросила у Эшли:

— Как вы справлялись?

— С трудом. Мистер Уорд сильно уставал, но не жаловался. Всё вас ждал. Вспоминал постоянно и очень беспокоился, как вы там… — запнулась она. — Ньют помогал, — закончила, тяжело вздохнув в очередной раз.

Ольга, не забывая обслуживать покупателей, наблюдала за всем, что происходило за пределами торгового зала.

Ирландец привёл с собой двух мужчин, которые без промедления приступили к подробной описи имущества покойного. Когда дело дошло до стеллажей и полок с книгами, лавку всё же закрыли.

Ольга нашла взволнованную Эшли в кухне. Понимала её как никто другой. Женщина теряла крышу над головой и работу. Теряла всё. Она продолжала готовить еду, ухаживала за Рут, которая до похорон не покидала комнату отца, присматривала за соседями, пришедшими на прощание с покойным.

Провожая злым усталым взглядом подтянутую гибкую фигуру Мануса, снующего по коридорам первого и второго этажей, Эшли сквозь зубы шипела в его спину очередное проклятие:

— Разбегался, красноволосый. Смотри под ноги, не сверни голову на крутых ступенях.

Ольга смотрела вслед стряпчему. Он не виноват в смерти Хуффи Уорда.

— Он делает свою работу, — вздохнув, ответила женщине.

— Пусть бы тише старался. В доме покойник, — отвернулась та.

— Миссис Макинтайр скоро уедет на месяц в Шотландию. Я поговорю с ней и попрошу разрешения пожить вам с Ньютом в её доме, пока мы не подыщем другой вариант, — обнадёжила её.

Ольгу тоже тяготило происходящее. Из рук уплывало то, на что она потратила не только массу времени, а и вложила любовь и душу.

Она так рассчитывала на книжную лавку Хуффи и долевое участие! Мечтала, что выкупит её, когда старик решит уехать к дочери в Манчестер, или договорится о рассрочке. Ожидания не оправдались.

При разумном раскладе кто-то продолжит начатое ею и будет процветать. Будет потирать руки от удовольствия и пожинать плоды её труда. А ей придётся уйти, запастись терпением и начать всё сначала.

Искать новый источник дохода? Присмотреть новое помещение, сделать ремонт, приобрести оборудование, закупить книги…

Главное — на какие средства?

Всегда всё упирается в деньги. Всё и всегда, — невесело размышляла Ольга. Попросить у кого-нибудь ссуду или взять кредит под проценты? Слишком рискованно. Какие она может дать гарантии на возврат долга? Через сколько лет сможет рассчитаться? Рождение ребёнка растянет этот срок на годы. Да и пойти на поклон не к кому. Единственной поддержкой остаётся ежемесячная выплата пособия при разводе. Отступные? На них она купит или снимет жильё.

Суета закончилась на третий день. Магазинчик был закрыт, тело Хуффи Уорда придано земле, а притихшие, заплаканные Ольга, Эшли и Ньют стояли за ближайшим стеллажом, ровняя книги, наводя порядок после описи имущества. Прислушивались к разговору Мануса и Рут, сидящих в торговом зале у окна. Стряпчий перебирал документы и обсуждал с хозяйкой условия продажи лавки.

Утром ждали первых покупателей.

За лавку просили много. Удачное местоположение, свежий ремонт, наличие мастерской по изготовлению переплётов, две жилые комнаты и полноценная кухня делали её привлекательной. При желании можно было переоборудовать торговый зал под другой род занятий, приносящий доход.

Чем больше приходило желающих прицениться к магазинчику, тем отчётливее Ольга понимала, что выше роли продавщицы, при условии договорённости с новым владельцем сохранить за ней рабочее место, ей не подняться. Десяти либо двенадцатичасовой рабочий день её однозначно не устроит, а на понимание и лояльность будущего хозяина она не рассчитывала.

Ближе к вечеру Ольга услышала, как Рут, ссылаясь на плохое самочувствие, собралась вернуться в Манчестер. Согласно завещанию, будучи единственной владелицей недвижимости, она оставляла право выбора покупателя за Манусом Томпсоном. Обговаривала его процент гонорара от будущей свершённой сделки. Подчеркнула, что продажу не следует затягивать — через десять дней книжная лавка должна быть продана.

Да, леди, прячась в кухне и не чувствуя угрызений совести, подслушивала. На данный момент участь магазинчика её тревожила больше, чем своя собственная.