Наши домашние дела - Александр Порецкий

Въ газетахъ описанъ высочайше утвержденный проектъ памятника Пушкину, составленный Л. Бахманомъ. Описанiе скульптурнаго произведенiя, еще только проектированнаго, никогда не можетъ дать вѣрнаго понятiя о томъ, чтó это будетъ въ окончательномъ исполненiи, поэтому мы не повторимъ теперь всего описанiя, а только упомянемъ. Въ описанiи говорится, что памятникъ будетъ состоять изъ групы, помѣщенной на самородной глыбѣ гранита. Пушкинъ, занимающiй главное мѣсто въ групѣ, правою рукою передаетъ перо отроку, въ лицѣ котораго представляется слѣдующее поколѣнiе русскихъ писателей, а лѣвою утѣшаетъ колѣнопреклоненную музу. Позади фигуры Пушкина помѣщается юноша, прижимающiй къ сердцу полученную отъ поэта книгу его творенiй. Въ этой-то фигурѣ юноши олицетворенъ… русскiй народъ.

Это, въ строгомъ смыслѣ, пророческое олицетворенiе; это будущiй народъ, еще имѣющiй прижать къ сердцу книгу творенiй Пушкина, — какъ и на гранитной глыбѣ, служащей пьедесталомъ памятнику, будутъ начертаны пророческiе же стихи:

"Я памятникъ себѣ воздвигъ нерукотворный,

Къ нему не заростетъ народная тропа."

Русскiй народъ еще долженъ пробить эту тропу и потомъ уже не дать зарости ей.

Русскому народу все сулятъ будущность, отвсюду сулятъ; говорятъ даже, что въ Англiи какой-то професоръ, предлагая учить англичанъ русскому языку, выразился такъ, что "Россiя со дня на день приобрѣтаетъ все большее значенiе". Какъ это лестно въ самомъ дѣлѣ! А узнали мы объ этомъ отъ кореспондента "Сѣверной Пчелы", по поводу сообщаемаго имъ, съ большимъ одушевленiемъ, извѣстiя о проектѣ Рейтера учредить телеграфное сообщенiе между Европой и Китаемъ чрезъ Россiю. Онъ хочетъ открыть свое телеграфическое отдѣленiе въ Омскѣ, гдѣ поселится кореспондентъ лондонскаго телеграфическаго агентства, и оттуда начнется правильная посылка курьеровъ чрезъ Красный-Яръ, Иркутскъ, Кяхту и Ургу въ Пекинъ, гдѣ будетъ жить главный агентъ Рейтера. Расказывая довольно подробно объ этомъ проектѣ, кореспондентъ между прочимъ прибавляетъ:

"Какъ ни велико всемiрное значенiе этого предпрiятiя, но оно имѣетъ свое особенное, несравненно болѣе важное значенiе для Россiи. Посредствомъ его Англiя, отъ лица всего мiра, признаетъ Россiю посредницею между двумя частями земного шара, бывшими такъ мало знакомыми другъ другу и такъ много ждущими отъ болѣе короткаго взаимнаго знакомства. Я не вдаюсь въ преувеличенiе, назвавъ Англiю вмѣсто Рейтера: проектъ Рейтера одобренъ Англiею, ея торговымъ мiромъ и ея правительствомъ. Все лондонское купечество безъ исключенiя на сторонѣ проекта, а дома Берингъ и K°, Матисонъ и K°, Дентъ, Пальмеръ и K° и многiе другiе львы биржи нетолько изъявили полную симпатiю, но и предложили съ своей стороны полную поддержку для приведенiя проекта въ исполненiе. Недавно у Рейтера собирался митингъ по этому дѣлу — очень небольшая компанiя, всего человѣкъ двѣнадцать съ небольшимъ; но эта кучка людей представляла собою, по слухамъ, капиталъ въ 140,000,000 руб. наличными деньгами… Рѣшенiе митинга было вполнѣ за проектъ. Итакъ, полагаю, я правъ, сказавъ что Англiя признала за Россiею право посредничества между Европою и Китаемъ."

Все это возбуждаетъ въ насъ патрiотическiя чувства и сильное желанiе — не позволить никому наступать намъ на ногу; а между тѣмъ мы сейчасъ же слышимъ, что кто-то наступаетъ… Этого мы, при настоящемъ своемъ настроенiи, стерпѣть не можемъ, и потому исполняемъ желанiе г. Н. Сiяльскаго, который проситъ всѣ наши перiодическiя изданiя перепечатать его протестъ на французское консульство. Вотъ что пишетъ г. Сiяльскiй (въ 102 No "Сѣв. Пч."):

"Въ 1860 году умеръ проживавшiй въ С. Петербургѣ французскiй подданный Эдмондъ Луи Давелуи, оставшись должнымъ 6,000 руб. сер. по заемнымъ письмамъ, переданнымъ мнѣ для взысканiя. Узнавъ объ этомъ чрезъ нѣсколько дней, я представилъ эти заемныя письма въ первый департаментъ управы благочинiя съ просьбою, дабы приняты были мѣры къ охраненiю оставшагося послѣ должника имущества отъ растраты, объ описи и продажѣ этого имущества, для удовлетворенiя меня по сказаннымъ заемнымъ письмамъ.

"По этой просьбѣ первый департаментъ управы благочинiя далъ мѣстной полицiи предписанiе описать оставшееся по смерти должника имущество, пригласивъ и меня къ описи, и затѣмъ опись эту представить въ тотъ департаментъ для разсмотрѣнiя и дальнѣйшихъ распоряженiй.

"Секретарь французскаго консула, недопуская полицiи къ описи и устраняя мое присутствiе при описи, самъ описалъ имущество Давелуи и распорядился продажею имущества съ аукцiона, выручивъ чрезъ продажу всего 1,637 руб.

"Хотя я еще до продажи вещей, по личному объясненiю съ предсѣдателемъ перваго департамента управы благочинiя, заявлялъ департаменту особымъ прошенiемъ о дѣйствiяхъ консульства и просилъ войти, чрезъ кого слѣдуетъ, съ представленiемъ въ министерство иностранныхъ дѣлъ, о разъясненiи консулу его обязанностей и правъ, но первый департаментъ управы благочинiя, потребовавъ отъ полицiи по моей просьбѣ объясненiя, хотя и убѣдился въ описанныхъ мною дѣйствiяхъ консульства, но тѣмъ неменѣе не вошолъ ни съ какимъ по моей просьбѣ представленiемъ, и несдѣлавъ по ней никакого заключенiя, передалъ дѣло въ надворный гражданскiй судъ.

"Надворный судъ, распорядившись произвести публикацiю въ вѣдомостяхъ о вызовѣ наслѣдниковъ, кредиторовъ и должниковъ Давелуи, отнесся въ консульство, прося прислать въ судъ: сумму, вырученную отъ продажи имущества Давелуи, деньги издержанныя на публикацiю, и переписку по означенному дѣлу.

"На это французскiй консулъ Ливiо, въ письмѣ на имя судьи, выразилъ удивленiе свое о такомъ притязанiи суда и поставилъ на видъ, что вѣроятно г. судья не читалъ постановленной между Россiею и Францiею въ 1857 году декларацiи, по § 20-му коей права, присвоиваемыя судомъ, принадлежатъ консульству, и что я долженъ предъявить искъ мой консульству, куда уже и обратились какiе-то кредиторы умершаго Давелуи.

"§ 20 декларацiи, на который французскiй консулъ ссылается, предоставляетъ консуламъ право: принимать всѣ надлѣжащiя мѣры для сохраненiя наслѣдства послѣ умершихъ французскихъ подданныхъ, совокупно съ мѣстнымъ начальствомъ; а также, предупредивъ мѣстное начальство, принять отъ имени наслѣдниковъ въ свое завѣдыванiе движимое и недвижимое имущество, составляющее наслѣдство, произвести оному ликвидацiю и управлять онымъ лично или посредствомъ своихъ повѣренныхъ, такъ какъ они, т. е. консулы, имѣютъ прямое право заступать мѣсто наслѣдниковъ отсутствующихъ, неспособныхъ или несовершеннолѣтнихъ, не предъявляя особенныхъ на то документовъ. Для каждаго ясенъ смыслъ этого параграфа: консулы въ этихъ случаяхъ суть назначенные своимъ правительствомъ повѣренные наслѣдниковъ, дѣйствующiе отъ имени наслѣдниковъ, заступающiе мѣсто наслѣдниковъ. Слѣдственно въ этомъ случаѣ консулы обязаны и вправѣ дозволить себѣ только то, что въ отношенiи къ имуществу Давелуи вправѣ были бы сдѣлать законные наслѣдники его, еслибы таковые были на-лицо, никакъ не прикрываясь офицiализмомъ внѣземельности.

"По международному праву, иностранцы, пребывающiе временно на територiи другого государства, подчиняются власти и законамъ сего послѣдняго. Законы же, дѣйствующiе въ Россiи, предоставляютъ наслѣдникамъ, по обозрѣнiи наслѣдства, принять оное, или отказаться отъ него по несоразмѣрному обремененiю его долгами; а затѣмъ въ первомъ случаѣ платить сполна всѣ долги умершаго, а во второмъ предоставить самое наслѣдство на удовлетворенiе кредиторовъ. Поэтому консульство, избравъ для своихъ дѣйствiй первый способъ, должно подчиниться и послѣдствiямъ такого образа дѣйствiй, т. е. удовлетворить сполна долги Давелуи.

"Другого исхода этому дѣлу быть не должно, потомучто нельзя же согласиться съ требованiемъ консульства, дабы кредиторы Давелуи подчинились суду консульства; мы, русскiе, имѣемъ свои судебныя учрежденiя, которыми вправѣ пользоваться, неприбѣгая у себя дома къ импровизированному судилищу иноземному, не спецiальному въ обсужденiи законности актовъ, правильности формы ихъ и содержанiя; locus regit actum.

"Объяснивъ образъ воззрѣнiя французскаго консула на свои обязанности и на право государственное и международное, а также указавъ на равнодушiе, съ какимъ первый департаментъ управы благочинiя отнесся къ этому дѣлу, оставивъ мою просьбу безъ всякаго вниманiя, мнѣ прiятно заявить, что надворный гражданскiй судъ не удовлетворился изъясненнымъ мною отвѣтомъ консула и вошолъ въ с. петербургское губернское правленiе въ ноябрѣ мѣсяцѣ 1860 года съ представленiемъ о сношенiи съ кѣмъ слѣдуетъ, для возстановленiя правильныхъ отношенiй консульства къ дѣламъ подобнаго рода. Къ сожаленiю губернское правленiе, сдѣлавъ на представленiи суда помѣту "къ дѣлу", оставило его втеченiе года безъ всякаго движенiя. Почитаю своимъ долгомъ не умалчивать о семъ, потомучто отъ подобнаго бездѣйствiя присутственныхъ мѣстъ (чиновники коихъ даютъ присягу — охранять государственные интересы), дѣлается ущербъ самой чести государства въ его международныхъ сношенiяхъ, а иностранные консулы, невстрѣчая въ подобныхъ дѣйствiяхъ своихъ законнаго противодѣйствiя, могутъ принять ихъ за обычай, который возводятъ затѣмъ въ оскорбительный для чести государства и вредный законъ."