Телепорт.ru - Максим Владимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Либанов, усаживаясь, отчётливо вздохнул и скривился, как от зубной боли. И Рыжая вздохнула ровно так же, после чего они наперебой начали выкладывать мне новости.
Новости были невесёлые. Наука без меня встряла намертво. Тут я чуть-чуть погордился, но недолго, поскольку причина была не во мне, умном и красивом, а в буквальном зверстве охраны. Всё-таки, наша выходка с американским корабликом аукнулась нам нехорошим. С глобальной точки зрения, были и плюсы — американцы отозвали все свои АУГ в собственные порты и чем-то там занимались в обстановке лютой секретности. Полагаю, искали “секретные русские маячки”. Но вот нам прилетело неожиданно сильно, причём, исключительно от своих: до сих пор все эксперименты были заблокированы. О том, чтобы выйти за пределы территории, нельзя было и мечтать — я оказался единственным, кто за прошедшую неделю сумел хоть куда-тьо вырваться.
— А что тут с охраной творится — ты просто не представляешь! — горячо напирала Рыжая.
Я даже залюбовался. Красивая, когда злится! И — да, это прям симптом, конечно: уж если Лина так реагирует, то дело и впрямь плохо.
Я, правда, и не пытался особо вникать в поток жалоб, больше любуясь своей девушкой, но эти двое работали на совесть. Как только Лина чуть-чуть подвыдохлась, эстафету тут же перехватил Андрей:
— Ну вот ты же сам столкнулся уже, да? — и замолк, испытующе глядя на меня и ожидая реакции.
Тут уж отсидеться не получилось, пришлось переспрашивать:
— Сам столкнулся? С чем именно?
— Ну — ЛёхМихалычевы штуки новые! Датчики площадные! — мне яснее не стало, и он был вынужден продолжить: — Ты чего, думаешь, охрана так быстро подорвалась? Мы уже всё выяснили!
— Теперь на территории нигде нельзя “окно” открывать, — это Рыжая его перебила, — ни на выход, ни на вход!
— И оборудование наше не запустишь, при попытке подать сигнал на сердечник датчики тоже сразу срабатывают — я у себя в номере пробовал… Даже на самый первый прототип с батарейкой реагируют, представляешь! — это опять Либанов.
Я немного припух. Это что, получается, мне и сквознячок теперь себе в квартиру не устроить? Здорово живём!
— А подпол что? — машинально спросил я и тут же сам себя обругал мысленно: завлаб явственно посмурнел лицом. Но что ещё интереснее — Лина скорчила что-то очень похожее на своём… своей невероятно красивой мордашке! Да, я соскучился.
— Подпол цветёт и пахнет, — со вздохом сообщил Либанов.
— И врачица эта с ним — каждый день приезжает, — с каким-то странным ожесточением добавила Рыжая.
Я взглянул вопросительно на Андрея, но тот отрицательно помотал головой:
— Да не в этом дело!
Рыжая начала поворачиваться к нему, я сжал её в объятиях чуть сильнее, но Либанов торопливо продолжил:
— Точнее, не только в этом. Он теперь столько власти тут захапал, что точно главнее кого угодно в Центре. И тебя, и меня, и чёрта лысого. А что ещё хуже — позавчера его начальники приезжали. Для них мы вообще бобики — так, на уровне квалифицированного дворника, не больше. Редкие плохо дрессированные собачки.
Он снова вздохнул и замолк. Я тоже молчал, переваривая.
Положение спасла Рыжая, спросив про мои успехи в Венесуэле. Я встрепенулся: вот же, новость, моё новое “окно” — супер-окно! Н, будто что-то почуяв, Либанов довольно резко и сильно хлопнул себе по губам всей ладонью и торопливо поднялся, изо всех сил отрицательно мотая головой. Рыжая спрыгнула тоже и они потащили меня вниз. В “термос”.
-*-*-
На следующее утро меня тормознули на посту, по-хозяйски расположившемся сразу за дверями в Биоцентр. Проход был перегорожен очень надёжно — надо же, а ведь я здесь выходил вчера, и совершенно ничего такого не помню. Не обратил внимания? Или за ночь расстарались?
Как бы то ни было, просочиться внутрь здания дозволялось исключительно через две рамки металлодетекторов, а всё остальное пространство было наглухо заблокировано двумя сплошными рядами незнакомых с виду мобильных барьеров по грудь высотой, на расстоянии метра друг от друга. И между рядами барьеров была не пустота, нет, там… я даже затрудняюсь сказать, чего это они туда напихали! Что-то белое, пухлое, очевидно колючее, словно кто-то накидал полметра очень злого и голодного снега.
— Мэзэпэ, — шепнул мне на ухо неслышно подкравшийся сзади подпол. Я аж вздрогнул от неожиданности.
— Чего?!
— Малозаметное препятствие. Можно сделать только один шаг. И то — если ты очень сильный и скоординированный. Если нет — упадёшь сразу.
Я поёжился. Ещё один страх в копилку! Ведь точно — можно меня так заблокировать, наверняка. Ещё клей какой-нибудь… воображение немедленно разыгралось так, что мурашки побежали по коже. Гад скользкий этот Артемьев! Вот зуб даю, не просто так он меня на этот счёт просветил, а с какой-то своей гэбэшной целью! Так, глядишь, и я начну вздыхать, как его вспомню, не только Лина с Либановым!
Я обернулся и посмотрел подполу в глаза. И то, что я увидел, мне решительно не понравилось — он явно был чем-то доволен! Скорее всего — собой. Вот скажите, куда делся тот служака, который взял тогда под охрану нас, кутят бестолковых? Или всё дело в том, что мы тоже выросли? И теперь спрос по другой мере?
Я помотал головой,
