Солнце в зените - Виктория Холт

Марии больше не было, а ее вдовец Максимилиан находился не в самом счастливом состоянии. Елизавета знала о регулярных неистовых призывах о помощи, обращенных к Эдварду. Она задавала себе вопрос, что бы произошло, вступи в союз с Марией Энтони. Оказался бы он в таком же положении, как сейчас Максимилиан?

Королева пожала плечами. Елизавета всегда могла отмести расстраивающие ее проблемы и взглянуть на новые поля для своих завоеваний.

Посланцы из Бургундии приносили все больше вестей.

Король принимал донесения, но сразу их не распечатывал. Эдвард не хотел слышать о тревожных событиях.

Он говорил с Елизаветой о приближающемся Рождестве, но в это же время сжимал пальцами документы. Эдвард предполагал, что должен узнать об их содержании. Кто знает, вдруг новости обнадеживающие.

Хотя обнадеживающие новости из Бургундии, - это звучит! Какова возможность, что такое случится? Максимилиан чудесным образом найдет где-то войска и деньги. Но где? Елизавета внимательно смотрела на мужа. Она понимала, что он откладывает прочтение писем. Королева притворялась, что не замечает этого, и продолжала обсуждать изучаемый девочками новый танец.

'Елизавета надеется, что вы встанете с ней в пару в танце', - произнесла она.

'Ах, да...встану. Она у нас очень милое создание'.

'О, мадам будущая супруга дофина получила в наследство свою долю привлекательности'.

Эдвард не мог больше тянуть. Он сломал печати. Письмо исходило от Маргарет.

Слова перед глазами заплясали. Король не мог четко их рассмотреть. Этого быть никак не могло. Максимилиан сдался. Дольше выдерживать он оказался не способен. С королем Франции пришлось заключить мирный договор. В нем Людовик давал согласие на союз дофина и дочери Максимилиана, а также вхождение под протекторат своей державы провинций Бургундии и Артуа.

Перед взором Эдварда поплыл красноватый туман, сердце тяжело заколотилось, словно по наковальне ударял гром.

Французского дофина предназначили для Маргарет Бургундской. Но он должен был жениться на Елизавете. Эдвард мог слышать отдающийся в голове незамолкающий голос жены. 'Мадам будущая супруга дофина...Мадам будущая супруга дофина...' Нет. Его губы сложились для отрицания. Этому нельзя случиться. Дофин обязан вступить в союз с Елизаветой, с Мадам будущей супругой дофина. С его Елизаветой. С его дочерью. Другой Мадам будущей супруги дофина быть не должно. Людовик сделал это...свысока, нагло, даже не предупредив. Он знал, насколько пылко желает Эдвард заключения данного союза. Знал, что тот для него значит. Возможно, Людовик даже слышал, как стали называть с момента принятия решения о браке юную Елизавету - Мадам будущая супруга дофина. Возможно, он над этим исподтишка хохотал. И вот, французский король совершил свой ход...отмел английского с игровой доски, словно тот не имел ни малейшего политического веса!

И что с выплачиваемым до сих пор содержанием? Какая существует в нем необходимость, если Людовику больше не следует опасаться Бургундии? Зачем притворяться, что между ними есть эта противоестественная дружба? Эдварду требовалось вести себя совершенно иначе. Ему следовало предвидеть то, что произойдет. Отослать все, что находилось в его владении, дабы воспрепятствовать разгрому Максимилиана Людовиком.

В самый ответственный момент своей деятельности Эдвард позволил себе совершить чудовищную ошибку. Он проявил слишком много самодовольства. Надвигающуюся катастрофу необходимо было предвидеть. Необходимо, но Эдвард отказался посмотреть ей в лицо. Он сделал вид, что ничего не происходит. А сейчас...катастрофа навалилась на него со всей тяжестью. Король Англии потерял возможность заключения выгодного брачного союза. Потерял богатое содержание. Время для действий истекло. Не удивительно, что в первое время Людовик продолжал выплаты. Он понимал, что случится дальше. Но здесь и теперь Эдвард увидел положение в таком свете, что больше уже не мог притворяться, что ничего не замечает.

Король Англии проиграл...проиграл жалко. Он ощутил себя больным, жалким и опозоренным. Старый паук, в конце концов, взял над ним верх.

То, что Эдвард был способен это предотвратить, сводило с ума.

'Эдвард...Эдвард...' Казалось, голос Елизаветы доносится до него откуда-то издалека. 'Эдвард...Эдвард'.

Перед глазами снова поплыл красноватый туман, а затем он почувствовал, как его окутывает темнота.

Монарх перенес вызванный потрясением легкий приступ, но крепкое тело и необъятная воля к жизни дали ему способность сбросить последствия нездоровья, и Эдвард объявил, что празднования Рождества пройдут так, как и намечалось ранее.

В действительности празднества должны были оказаться еще более роскошными, чем прежде. Эдвард стремился к тому, чтобы придворные согласились, - наступающее Рождество достойно стать самым великолепным из отмечаемых в его правление.

Елизавету вид потерявшего сознание короля потряс до глубины ее существа. Сначала она испугалась, что Эдвард умер и немедленно принялась подсчитывать значение случившегося для себя и своей семьи. Это обернулось бы страшным бедствием, королева даже не сомневалась. Пусть родственники и были стратегически расставлены по властным государственным должностям, они, все равно, напоминали вращающиеся вокруг солнца планеты, черпающие силу от яркой орбиты. Если данная орбита внезапно сместится, кто может ответить, что произойдет потом?

Помимо прочего, у королевы был старший сын - двенадцати лет от роду - и младший, также как брат править неспособный. Святая правда, старшего мальчика окружали близкие по материнской линии, готовые принимать решения вместо него, но Елизавета понимала, - многие в стране восстанут против подобного поворота. И Эдварда, чтобы подавить восставших, рядом не окажется.

О самом Эдварде она тоже определенным образом сожалела. Их брак принес супругам счастье, и Елизавета могла поздравить себя с сохранением достигнутого положения. Такой успех совсем не легко дался женщине, подобной ей, и с мужчиной столь жадного аппетита, что на первый взгляд это казалось практически неосуществимым. Но Елизавета победила и всему миру доказала крепнущий интерес к ней мужа, постоянно принося ему новых детей.

Мысли о потери Эдварда заставляли всматриваться в зеркало темного будущего, в котором могло развернуться множество различных событий.

Поэтому, увидев мужа перед собой неподвижным и замолчавшим, с приобретающим глубокий фиолетовый оттенок обычно раскрасневшимся лицом, с переставшими дергаться после кратких конвульсий конечностями, Елизавета исполнилась отчаянным ужасом.

Она закричала, взывая к помощи торопливо вбежавших слуг. Им удалось отнести короля на кровать, что было сложно, ибо Эдвард серьезно погрузнел. Затем послали за врачами.

К минуте прихода докторов Эдвард вернулся в сознание, и, по мере смены одного дня