Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Лариса? — услышала она и оглянулась.
Позади нее стояла светловолосая женщина, которая в первый момент показалась ей знакомой, но маска прикрывала лицо до глаз. Глаза незнакомки улыбнулись, женщина приспустила маску, и Лариса Андреевна узнала ее.
— Алиса! Господи! Сколько не виделись?
— И не говори! Даром, что живем в одном городе.
Лариса Андреевна сделала шаг навстречу матери Ника, и та обняла ее.
— Ковид этот…, — проговорила Алиса Алексеевна.
— Ой, да брось! Мы все в декабре переболели, — махнула рукой одноклассница.
— Да и то правда!
Они говорили ни о чем, ходя вдоль рядов.
— Я поблагодарить не успела Веронику, — вдруг спохватилась Алиса Алексеевна.
— За что? — не поняла мать девочки.
— Да и Егора тоже. Они столько сделали для Никиты! Он с этой травмой… Говорила ему, что нужно нормально обследоваться, так всё никак собраться не мог. Да и больницы эти… кто их любит? В общем, так и дотянули… Благо Егор… Так вырос! Возмужал! Я его даже не узнала сначала! А потом поняла, что он на Володю очень похож…
— Алиса, не тараторь! При чем тут Егор и Ника? — перебила Лариса Андреевна. Бывший муж — больная тема. Больная и давно похороненная. Ни слышать, ни тем паче говорить о нем у женщины желания не было.
— Так Ника отвезла Никиту в центр к Егору! Когда это было… дай вспомнить… О! в среду!
— В среду? Ты что-то путаешь. Она никуда вечером не ездила.
Алиса Алексеевна уставилась на одноклассницу.
— Так они же с уроков отпрашивались…
— Как с уроков? — возмутилась мать Вероники.
— Ну вот так… Ника заставила Никиту пройти обследование в центре…
— Где? У Егора в центре?
— Ну да…
— Алиса, ты в своем уме? Обследование в центре, где проходят лечение и реабилитацию олимпийские чемпионы?
— Чего ты взъелась? Никита сказал, что ему сделали УЗИ и еще что-то, а потом… Да он каждый день ездит к Егору на лечение.
— К Егору? Ну знаешь ли…
— Что? Что ты хочешь этим сказать? Что мой сын не может лечиться у твоего сына?
— Да конечно же может! Просто не думала, что вы так разбогатели!
И тут у Алисы Алексеевны лопнуло терпение. Она перебросила корзину в другую руку. Нацепила на нос солнцезащитные очки, подтянула повыше маску и бросила небрежно:
— Не помню, чтоб нанимала тебя в бухгалтеры. Со своими счетами я как-нибудь сама разберусь.
И сказав это, женщина развернулась и пошла к кассе. У нее дрожали руки, и она почти не понимала, что от нее хочет кассир. Наконец, рассчитавшись, Алиса Андреевна поспешила домой. Открыла на кухне ноутбук, забила в поисковике название центра, где работал Егор, открыла прейскурант цен… Смотрела, смотрела, потом сходила за своими очками.
— Сколько? Не вижу… раз, два… три. Три ноля. Не четыреста, а четыре тысячи за сеанс, — проговорила она удрученно.
Женщина поднялась, прошлась по кухне, кусая костяшки пальцев. Она подсчитывала стоимость услуг, которые Егор уже оказал Никите. Сумма вырисовывалась сказочной.
— Пять сеансов — двадцать тысяч, — повторила она в третий или пятый раз, как на кухне вдруг появился сын.
— Мам, ты чего бормочешь? Что-то стряслось? — спросил он, зевая.
— Сынок… Проснулся?
— Нет. Я так… в туалет…
— Никита, а сколько сеансов провел Егор?
— Какой Егор?
— Ну врач, брат Ники.
— А! Ну в прошлую субботу, потом в воскресенье… И тут три дня. Пять, получается.
— Получается пять, — эхом повторила мать и села.
— А что стряслось? — повторил ребенок.
— Да тут такое дело… — и женщина рассказала о встрече с матерью Вероники. Чем больше она говорила, тем больше расширялись зрачки у Ника. Вот только он не думал о деньгах. Об оплате парень спросил в первый приезд в центр, и врач ответил, что денег не возьмет. И даже признался, что, если Никите удастся вернуться в спорт, это будет лучшей наградой неудавшемуся спортсмену и бальзамом на его раны, утешением его несостоявшимся мечтам. Сейчас Никиту больше всего пугало, что мать Вероники узнала о ее прогулах. Это было опасно.
Парень бросился в комнату, схватил телефон, стал набирать Нику. Гудки лились и лились, трубку не брали.
— Сынок, в чем дело? — спросила встревоженно мать.
Никита уставился на дисплей, стал строчить сообщение в ВК и в ватсап.
— Сынок!
— Мам, ее мать ничего не знала. Мы не говорили ей. Егор Владимирович выписал нам справки, что мы были у врача. Никто не знал, что мы прогуливаем школу. Только Тимка, Лера… ну это Никина подруга, и Настенька.
— Настенька? Анастасия Петровна?
— Да. Это капец! Мне даже представить страшно… Никина мать… Она не ты… Ладно. Я к ним.
— Куда?
Но взрослый сын уже ничего не слышал, наскоро одеваясь-умываясь.
— Сынок! Давай вместе сходим!
— Нет! Это мое дело! Я виноват, это ведь из-за меня она школу прогуляла…
— Подожди! Но мне же приходили смс…
— Ой, мама! Это, конечно, заморочно, но решаемо.
— О, Господи! Ну подожди! Я объясню Ларисе, что Вероника помогала тебе. Что это из добрых намерений…
— Мама, у нее какой-то пунктик по поводу парней. Она не хочет, чтоб Ника встречалась, при чем не важно с кем. Просто ни с кем. Я этого не понимаю…
Мама, блуждая за сыном по квартире, пока тот собирался, остановилась в дверях его комнаты. Провела рукой по шее, Никита обернулся.
— Ты ведь что-то знаешь? — спросил он.
Мать подняла глаза, кивнула несколько раз.
— Володя Крымских был старше нас на год. А мы тогда учились в восьмом или девятом… Ну тогда еще была десятилетка… не помню в каком году мы перепрыгивали через класс, да и не суть. Мама Ники родила сына, когда училась в школе. Это был нонсенс. Скандал, понимаешь? Она родила в неполные семнадцать. В середине учебного года. С горем пополам окончила школу. У нее страх за дочь… ее можно понять.
Никита, чертыхаясь влезал в футболку и из-за того, что спешил,