Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нике ее жаль. Меня, блин, злость рвет, а она говорит, что ничего страшного. Типа, Клинкиной и так хреново по жизни. А чего хреново? Папаня — миллионер…
— Ник, твой тоже не хило забашляет, а счастья на твоем лике я что-то не наблюдаю. Только вот у тебя мама есть, которая кого угодно за тебя порвет, а Клинкина вообще одна. Папаша притопал в полицию, отсидел с ней и умотал к своим заводам-пароходам, а девчонка пошла и нажралась.
— Тимка, ты чего… втрескался?
— Гонишь что ли? Просто… словно увидел ее без маски… настоящей. И многое понятно стало… Я не девчонка, но жизнь без мамы просто не представляю. А девчонке мама позарез нужна! Кстати, мама поржала с моей реакции на Дашкино взросление.
— Да кто б не поржал?
— Говорю, кастрирую любого, кто на Дашку позарится, так она…
— Тимыч! Ну ты, блин, дебил! — захохотал Никита.
— А чего дебил-то? Упыри всякие…
— А сам-то?
— Блин! И ты туда же!
— Ты кормить меня будешь?
— А сам без рук что ли? Встань, наложи. И мне заодно. Плечо дергает…
— Ладно. Сиди уж…
Никита стал хозяйничать на кухне, которую знал, как свою собственную. Тимка спрашивал о Нике, о модулях, о Николавне. Потом позвонил Ксении Николаевне, узнал, когда выгуливают Графа. Женщина пыталась отказаться от помощи, но Уваров настоял, и та сдалась.
После обеда усталость навалилась и, казалось, придавила своей массой. Тимка рухнул на кровать и провалился в сон. Какое-то время он слышал, как на кухне Ник гремел посудой, как бежала вода, но потом и эти звуки отошли на задний план. Перед глазами на миг показалось лицо Леры, и парень улыбнулся. Через несколько часов он вновь увидит эту девочку-драчунью. Через несколько часов…
[1] Если не знаешь, что сказать, говори правду. (Марк Твен).
Глава 44. Тонкий намек на толстое обстоятельство.
О твоих чувствах могут не узнать,
если о них не скажешь. Но если ты
заботишься о своём друге,
иногда достаточно заметить
тонкий намек, который тебе дают.
Каору, «Хост-клуб Оранской школы»
Вечером впервые за день выглянуло солнце. Казалось, тяжелые темные тучи, посеребрённые лучами, вдруг утратили свой вес. И всё дальше и дальше на восток уходила так и не прогремевшая гроза. Ветер развевал волосы, обдувая лицо.
Ребята вырулили к парку. Впереди ехал Ник, за ним Ника и уже следом за ними Тимка с Лерой на багажнике. Он крутил педали, чувствуя руки девочки, обнимающие его за талию. Иногда косил глаза вниз и видел пальцы с коротко стриженными ногтями, сцепленные в замок. Граф, счастливый и довольный, бежал рядом, весело свесив язык. Время от времени его подзывала Вероника, и пес срывался к ней, но потом возвращался к хозяйке.
Велосипед принадлежал Елене Николаевне, и Тимка всё никак не мог приловчиться к нему. Даже покружил на дорожках у дома. Ник советовал взять тяжелый спортивный, но у того не было ни багажника, ни рамы, где могла бы устроиться Лера. На мамином был и багажник на заднем колесе, и корзина впереди. Ник посмеялся над корзиной, но Уваров в такие моменты умел прикидываться глухим, а в корзину бросил свой рюкзак.
Поначалу Лера не хотела ехать. Сама она крутить педали не могла, а доверяться Тимофею не хотелось. Рядом с ним она сама себе казалась уязвимой. Казалась слабой, а быть слабой она не привыкла. Совсем. Тимка, чтобы уверить ее в своей силе, прокатил по двору длинноногого Ника. Девочке показалось, что весь подъезд выглянул из окон, чтоб посмотреть на это шоу, потому что Ник, задирая ноги, что-то орал водителю, тот потел, но не упустил возможности поглумиться над другом. Вероника хохотала и советовала то одно, то другое, так что визг и ор стоял на всю округу. Ксения Николаевна смеялась вместе со всеми. Валерии даже показалось, что все сошли с ума, а ей смешно не было. Чтобы прекратить эту вакханалию, Лера села на подушечку, заботливо примотанную к багажнику, и обняла Тимку.
— Поехали уже! — потребовала она.
Ник спустил с четвертого этажа ее велосипед для Ники, и ребята отправились гулять.
— Не устал? — спросила Лера, когда Никита с Вероникой скрылись за поворотом.
— Неа.
— А чего тогда отстал?
— А куда спешить? Смотри, какая красота! Весна!
Лера улыбнулась.
— Почти лето.
— Почти.
Тимка остановился, Лера попыталась тут же слезть с велосипеда, но Уваров ее придержал.
— Чего ты? Сиди. Я его крепко держу. Не свалишься, — успокоил он ее.
Граф оглянулся на хозяйку и, опустив нос к земле, побежал к кустам.
— Вон у Графа тоже дела.
— Ну да.
Остановился Тим на краю велодорожки. В спину смотрел лес, а прямо перед глазами, внизу зеленого склона, узкой лентой вилась река. Кусты, растущие вдоль ее берега, еще не успели обзавестись пышностью и густотой, поэтому темная торфяная вода проглядывала сквозь молодую зелень. Противоположный высокий берег был залит солнцем, играющим на оконных стеклах. На них даже смотреть было больно. Небо в рваных облаках отражалось в темной воде.
И вновь неловкая тишина. И Тимка опять удивился самому себе. Раньше он никогда не жаловался на то, что не мог найти тему для разговора. С девчонками мог флиртовать как бы между прочим. Девчонки отмахивались от его неназойливого пикапа. И сам Тимка понимал: постарайся он — и с ним пошла бы любая (может, и не любая, но нашлась бы та, что пошла). И дело не во внешности, а как раз в умении в нужный момент находить нужные слова. Если в Никите видели картинку и именно на эту картинку слетались, как мотыльки на пламя свечи, то в Тимке видели классного парня из-за его подвешенного языка. Умел парень зацепить словами, полунамеками, полужестами… И сам прекрасно это понимал. Вот только не пользовался таким своеобразным талантом. Вернее, пользовался, но только когда в этом была необходимость. С