Золотые слезы - Лори Макбейн

О'Флинны! Ей казалось, что она давно забыла их имена, равно как и лица. Ностальгически печальный взгляд Марии задержался на красивом профиле Брендана. Он по-прежнему неотразим, хотя и сильно похудел. Похоже, прожитые годы сделали его более циничным и умудренным в жизни. Мария посмотрела на его сестру и с неудовольствием отметила, что та невероятно похорошела. Гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя! Впрочем, что же тут удивительного! О'Флинны унаследовали привлекательную внешность от своей матери, некогда прослывшей первой красавицей британской сцены. Мария припомнила портрет Мод и пришла к выводу, что Mapa куда более утонченна и изысканна, чем ее мать. Интересно, а в их глазах сама она очень изменилась за эти годы? И вообще, помнят ли О'Флинны о ее существовании?

Брендан разжал пальцы Мары, тревожно глянул ей в лицо и проследил за ее взглядом, устремленным вдаль. Сердце больно екнуло у него в груди, когда он понял, чем вызвано такое смятение сестры.

— Господи! Да это же Молли, — прошептал он.

— Нет, это не может быть она. Брендан, это не она. Скажи, что это неправда, — повторяла девушка, словно заклинание, с мольбой и ужасом.

Однако Брендан вовсе не испытывал страха и продолжал молча разглядывать свою бывшую жену, не упуская ни малейшей детали ее внешности. На какой-то миг у Мары зародилась мысль о том, что Брендан все еще любит Молли. Но ее опасения тут же развеялись, стоило ему заговорить, поскольку в словах его не было иного чувства, кроме сострадания.

— Кто бы мог подумать, что она так располнеет с годами! Да, время сослужило ей плохую службу. Пожалуй, она выглядит старше, чем я, — отводя взгляд от ее полной груди и тугого корсажа, сказал он.

Дженни обратила внимание на насмешливое замечание Брендана и постаралась понять, что привело О'Флиннов в замешательство. Она увидела женщину, на которую искоса поглядывали брат и сестра, но прежде всего узнала ее спутника.

— Швед, взгляните, разве не этого человека вы сбросили с крыльца моего дома? — спросила она.

— Похоже, вы правы, — без любопытства оглядев дальний столик, ответил он. — Сегодня он предпочитает держаться на приличном расстоянии. А женщину зовут Мария Веласкес, Одно время она была довольно популярна в Европе как исполнительница цыганских танцев. Хотя настоящую известность ей принесли любовные романы. Она знаменитая куртизанка. — Вдруг Швед густо покраснел, вспомнив, что сидит за одним столиком с дамами. — Приношу свои извинения, миссис Маркхэм, Mapa. Я забылся.

— Мария Веласкес? — задумчиво повторил Брендан, и тень сомнения промелькнула в его глазах. — Цыганские танцы, гм…

— Вероятно, она сменила имя, — сказала Mapa.

— Вы ее знаете? — поинтересовался Швед.

— Я было подумал, что мы знакомы, но имя у нее другое, — поспешил удовлетворить любопытство Шведа Брендан.

— Это, как тебе известно, может ровным счетом ничего не значить, — аккуратно вставила Mapa.

— Да, пожалуй. — Брендан встряхнулся и добавил уже весело: — Давайте-ка лучше выпьем и не будем портить воспоминаниями о прошлом такой чудесный вечер! Черт меня побери, если я уйду отсюда трезвым!

Он хитро сощурился на Шведа и подлил ему в бокал виски.

— Интересно знать, сколько виски может выпить такой богатырь, как вы? Уж никак не меньше, чем половину запаса всего графства Корк!

— Графство Корк? — улыбнулся Швед, которому нравился дружелюбно-насмешливый тон Брендана. — Поднимайте выше! Я готов осушить всю Ирландию!

— Больше всего на свете люблю честных, открытых людей, которым можно без опаски доверять, как самому себе, — отозвался Брендан, предлагая тост за здоровье Шведа.

Mapa вполуха слушала балагурящего Брендана, понимая, что тот притворяется беспечным, а на самом деле лихорадочно обдумывает возможные последствия появления на их жизненном пути Молли О'Флинн. В том, что это была она, сомнений ни у кого не было. Mapa то и дело взглядывала в ее сторону, с тревогой замечая, что они с Жаком д'Арси о чем-то шепчутся, близко придвинувшись друг к другу. Опасное соседство! Дорого бы Mapa согласилась заплатить за то, чтобы узнать, что они затевают. Надо же случиться такому, что из тысяч мужчин Молли выбрала для конфиденциальной беседы именно Жака, преисполненного ненависти к Маре и жаждавшего мести.

— Похоже, вас чрезвычайно заинтересовали О'Флинны, — заметил Жак небрежно, отметив, что на ее прекрасном лице отразились последовательно удивление, недоверие, отчаяние и, наконец, тревога.

— Значит… это действительно Брендан и Mapa О'Флинн, — задумчиво вымолвила Мария, покусывая ноготь большого пальца. — Что вам о них известно кроме того, что они, по всей видимости, купаются в деньгах?

— Он тратит деньги, не думая о том, что будет завтра, — презрительно поморщился Жак. — Я слышал, что парень нашел самородок стоимостью в сотню тысяч долларов и теперь живет как король в отеле на площади Святого Фрэнсиса. Каждую ночь он спускает по нескольку тысяч в казино. Но его не волнуют проигрыши, которые, кстати сказать, преобладают над выигрышами.

— Значит, Брендан богат, — тихо вымолвила Молли, и ее глаза хищно блеснули.

— Брендан? Вы знакомы с этим джентльменом?

— Вам нравится мое имя — Мария Веласкес? — неожиданно спросила она, свысока глядя на своего спутника.

— Прекрасное имя. — Правда, несколько необычное.

— Именно поэтому я и придумала его себе несколько лет назад, — рассмеялась она. — А вы знаете, что Лола Монте, моя ближайшая подруга, на самом деле родилась в Ирландии и ее настоящее имя Элиза Гилберт? Как вам кажется, не лучше ли мне называться Марией Веласкес, чем Молли О'Флинн? — равнодушно заключила она.

— Простите, как вы сказали? — Жак едва не поперхнулся шампанским.

— Молли О'Флинн, — четко, почти по слогам повторила она. — Я была миссис Брендан О'Флинн в свое время. До тех пор, пока не сбежала от своего мужа.

— Бог мой! — прошептал Жак, потирая ладонью лоб.

— Скажите, а нет ли при этой парочке маленького мальчишки? — спросила она вдруг, словно припомнив нечто важное из своего далекого прошлого.

— Ребенок, которого Mapa растит как своего сына, ваш? — усмехнулся Жак, сопоставив все обстоятельства этой истории.

— Выходит, Маре еще не надоело разыгрывать из себя любящую мамашу, — презрительно скривила губы Мария. — Если этому отродью что-то около семи лет, значит, он мой.

— С трудом представляю вас в роли матери, моя дорогая, — язвительно заметил Жак.

— У меня и в мыслях этого не было до сегодняшнего дня, — отозвалась Мария и добавила после паузы с кровожадной улыбкой: — Впрочем, тут есть над чем подумать. Брендан всегда души во мне не чаял.