К началу. История Российской Империи - Михаил Яковлевич Геллер

Возвращение отца царя изменило положение в Кремле. Молодой и слабый царь целиком подчинялся своей матери и ее родственникам - Салтыковым. Михаил был самодержцем только в титуле. Филарет, получивший после возвращения в Москву звание патриарха (церемонию совершил находившийся в Москве вселенский патриарх Феофан), был возведен в сан «великого государя». Этот титул обозначал одинаково и царя, и патриарха. Историки говорят о наступившем «двоевластии». Имея одного царя, государство управлялось двумя государями. У Филарета были те качества, которых не хватало его сыну: честолюбие, любовь к власти, жизненный опыт, авторитет. Он не имел религиозного воспитания и был известен своими светскими вкусами. Но в его эпоху это не мешало делать государственную и церковную карьеру. Современником Филарета был Ришелье. Московский патриарх имел сходные взгляды на роль монарха и государства, а кроме того власть, безоговорочно отданную сыном отцу, о которой Ришелье мог только мечтать.

Иностранцы свидетельствуют, что после возвращения Филарета были переменены должностные лица во всех приказах, были приняты меры по исправлению законодательства, прежде всего, усилилась борьба со злоупотреблениями. Одновременно огромные области, находившиеся в управлении патриарха, монастырские владения, вотчины митрополитов освобождались от податей.

Реконструкция государства имела первоначальной целью наполнение казны. Организуется перепись населения и земельных владений (писцовые книги), которая должна дать представление о состоянии государства и облегчить сборы податей. Злоупотребления переписчиков, за взятки вносивших в книги фальшивые данные, обратили внимание собора 1619 г. Тем не менее, писцовые книги давали представление о положении в стране, вышедшей из смуты.

В поисках денег государство не чурается никаких средств: накладывает налог на все, что можно, берет монополию на товары, которые вывозятся за границу: в 1635 г. монополизирована торговля льном, в 1642 г. - селитрой. Охотно использует систему откупов.

В борьбе с разбойничеством, приобретшим пугающие размеры, используется самоуправление, возвращается использованная Иваном Грозным система выборных губных старост. Страна делится на административные единицы - губы, которые выбирают старосту из числа зажиточных дворян хорошего поведения и умеющих грамоте. Случалось, что из-за отсутствия желающих старосты не выбирались, а назначались. Губным старостам поручалось обеспечение безопасности во вверенном им районе, но права их были резко ограничены: они не могли выносить судебные приговоры без согласия Разбойного приказа в Москве, в их деятельность вмешивались воеводы. Положение губных старост - характерная особенность московской администрации, где обязанности, как правило, точно не разграничивались.

Сокращение населения после войн, голодных лет, бегства из разоренных областей в Степь, на окраину, вызвало острую нехватку крестьянских рабочих рук. Дворяне жаловались, что не могут «служить», т.е. становиться в ряды войска, ибо не имеют крестьян для обработки земли. В результате закрепление, закрепощение крестьян усиливается. Лев Гумилев, отмечая, что «крепостного права как такового в Польше не было: каждый крестьянин мог уйти от пана, если хотел», считает, что «отсутствие крепостного права создавало для крестьян условия жизни гораздо худшие, нежели при крепостном праве, имевшем место на Московской Руси»18. Крепостное право в Польше было, очень тяжелое на Украине, но русскому историку важно доказать, что жизнь в коллективе, о котором заботится государь, гораздо лучше беспокойной, отягощенной налогами, свободы. Взгляды Льва Гумилева, горячего пропагандиста русской самобытности, удивительным образом совпадают с точкой зрения голландца И. Масса, писавшего, что «народ этот (русский. - М.Г.) благоденствует только под дланью своего владыки и только в рабстве он богат и счастлив»19.

Особенность реконструкции страны состояла в желании вернуться, насколько это возможно, к старым московским традициям, получившим серьезные удары во время Смуты. Происходила реставрация самодержавной системы, которая не встречала сопротивления, главный ее противник - высший боярский слой - был разбит и дискредитирован. «Назревшие в эпоху смуты идеи избирательной и ограниченной монархии не пустили глубоких корней», - замечает историк А. Кизеветтер20.

Время первого Романова было периодом наплыва в Москву иностранцев. Их видели в столице княжества уже при Иване III, в тесных отношениях с некоторыми был Иван Грозный; самозванцы широко раскрыли ворота для авантюристов, присутствие которых не оставило хороших воспоминаний у населения. Страна оставалась тем не менее закрытой: даже значительное количество чужеземцев, посещавших Московию в разных ипостасях, не меняло этого факта. Все было странным, чужим, иногда отвратительным для иностранцев в московском государстве, для обитателей страны - в иностранцах. Взаимно непонятными, следовательно чужими, что, как правило, значило враждебными, были верования, обычаи, география, климат.

Две главные проблемы, стоявшие перед царем Михаилом, два главных фактора восстановления страны - деньги и войско - были связаны с иностранцами. Зарубежье являлось источником средств, которых болезненно не хватало. Они могли иметь форму прямого займа: 100 тыс. фунтов (превратившиеся в 20 тыс. «благодаря» посредникам), полученных от англичан, форм таможенных пошлин, взимаемых за ввоз или провоз через московскую территорию товаров. Враждебные отношения с католической Польшей определяли «протестантскую» направленность московской внешней, в том числе внешнеторговой, политики. Главными торговыми партнерами Москвы были Англия, Голландия, Швеция (после заключения мирного договора), Голштинское герцогство. Подробности отношений между компанией голштинских купцов и Московским государством особенно хорошо известны, ибо в составе голштинского посольства посетил Москву Адам Олеарий, придворный математик и библиотекарь герцога. Его «Описание путешествия в Московию» (был дважды, в 1633 г. и в 1635-1639 гг.), - ценнейший источник сведений о Руси XVII в. Олеарий сообщает, в частности, что за право возить в течение 10 лет товары в Персию через московскую территорию голштинские купцы внесли в казну 600 тыс. ефимков21 (в английском фунте того времени было 14 ефимков).

Важной формой связей с иностранцами становится разрешение чужеземцам ставить разного рода «полезные учреждения»: заводы по производству железа, отливке пушек и ядер, выделке стекла, обработке лосиных шкур, фабрику часов и золотых изделий. На этих предприятиях работали почти исключительно иностранцы. На Руси не было мастеров, но правительство не поощряло обучение русских, требовавшее общения, ибо, нуждаясь в иностранцах, не переставало им не доверять, подозревать, видеть в них «латинян» и «люторов» - противников истинной христианской веры. Недоверчивым оставалось и отношение к промышленности. Иностранцы получали значительные льготы и привилегии, за которые они платили, но им разрешалось строить предприятия только вдали от городов, вдали от населения.

Колеблющаяся между необходимостью и чувствами политика по отношению к иностранцам в царствование Михаила вызывает диаметрально противоположные оценки историков. Польско-французский историк К. Валишевский писал в начале XX в., что Михаил и Филарет «предавали страну эксплуатации иностранцами и препятствовали ее свободному развитию». Лев Гумилев в конце XX в. писал: «В отличие от Ивана Грозного и окружения самозванцев правительство при Михаиле Романове ввело строгие ограничения для иностранных купцов… Во внешней торговле Русское государство начало безоговорочно ориентироваться на интересы своих, русских купцов».

Каждый из исследователей прошлого мог бы привести факты, подтверждающие его взгляд. Валишевский мог сослаться на жалобы псковских купцов, которые страдали от конкуренции шведов, на широкие привилегии, данные голландцам. Для Льва Гумилева важно решение земского собора, отказавшегося предоставить Джону Мерику, главе Английской компании, право торговать по Волге с Персией, по Оби с Китаем. По настоянию «торговых людей», купцов, собор отказал англичанам, недавно давшим заем молодому царю. Собор аргументировал отказ тем, что с Персией москвичи торгуют сами, перекупая товары у англичан, к тому же волжский путь опасен из-за разбойников. Еще опаснее - объясняли Джону Мерику - Обь, постоянно подо льдом, к тому же Китай государство невеликое и бедное. О Китае московские люди кое-что уже знали: в 1618 г. в Пекине побывали первые посланники - казаки Иван Петлин и Андрей Мундов. Делиться с англичанами возникшими возможностями Москва не хотела.

Различная оценка внешнеторговой политики первого Романова связана с тем, что для Михаила и Филарета главным были интересы государства, как они его понимали, т.е. интересы государя. Все другое имело второстепенное значение. Немедленное получение денег - за привилегии, особые льготы - было гораздо важнее долговременных целей, способствовавших развитию городов или облегчению положения населения. Немаловажную роль играли пристрастия царя. Михаил окружил себя врачами, аптекарями, окулистами, алхимиками, часовщиками (царь очень любил часы и во время обеда возле него стояло двое часов), фабрикантами органов.