Аромагия - Анна Орлова

- Вино! – быстро согласился он, и я принялась отмерять гвоздику, корицу, апельсиновую цедру и мускатный орех...

Больше о делах мы не заговаривали, пока я торжественно не поставила перед гостем чашку. Сама я ограничилась отваром овса, чуть подслащенным медом – напиток не слишком вкусный, но весьма полезный для пищеварения.

- Голубушка, вы – чудо! – восхищенно произнес инспектор, осторожно нюхая исходящее ароматным паром вино. С давних пор у нас с ним была общая слабость – нелюбовь к холоду.

Я отпила глоток своего отвара, поморщилась и не выдержала:

- Инспектор, и все же, что насчет господина Исмира?

- Господина Исмира? – повторил он с непонятным выражением и с видимым нежеланием отставил чашку. – Да, голубушка, конечно! Только...

Хм, впервые я видела инспектора Сольбранда в таком смущении! И долька лимона в его запахе.

- Инспектор, что с вами? – удивилась я и заставила себя глотнуть отвара.

- Голубушка, скажу как на духу! – начал инспектор, и, сцепив руки, принялся хрустеть суставами. – Вы много лет меня знаете и, надеюсь, доверяете...

- Инспектор! – произнесла я укоризненно, и он, вздохнув, решился:

- Не лезли бы вы в это дело, голубушка!

- Хм, - признаюсь, от неожиданности я едва не поперхнулась своим напитком. Отставила чашку от греха подальше и призналась: - Инспектор, я не понимаю! Неужели эта история с духами настолько серьезна?

- Какая история с духами? – вытаращил он круглые голубые глаза. – Голубушка, вы о чем?

- Послушайте, - вздохнула я, осознав, что мы говорим о разных вещах. – Будьте добры, расскажите все по порядку!

- Конечно, - согласился он и, по-птичьи склонив на бок голову, сказал уже намного спокойнее: - Голубушка, я просто хотел вас предостеречь. Это дело - ну, об убийстве господина мэра – оно же политическое, а вы по незнанию можете всяких дел натворить!

- Выражайтесь яснее, - попросила я, чувствуя, что медленно закипаю, и залпом допила свой отвар.

- Ну, голубушка, не горячитесь! – инспектор примирительно выставил вперед ладони, источая мирный запах ромашки и липы. – Я ни в чем вас не упрекаю. Но вы же насчет валерьянки господину Исмиру рассказали, а газетчики-то возьми, да и пронюхай!

- Но откуда?! – чуть не взвыла я. Ведь чувствовала, что ничего хорошего мне это не принесет! А все равно взялась помогать Исмиру, и теперь приходится за это расплачиваться.

- Не знаю, голубушка, – инспектор отвел взгляд и, внезапно вспомнив о почти остывшем глинтвейне, принялся жадно пить. - Может, сам Исмир проговорился или еще кто, но в вечернем выпуске «Хельхейм газетт» об этом большущая статья на первой полосе, а завтра и остальные, конечно, перепечатают! Да еще и с вашими портретами – голову даю на отсечение!

Я смежила веки, воображая, в какой ярости будет Ингольв. Впрочем, плевать!

- Что еще? – голос мой звучал тихо и устало.

- А вам мало, голубушка? – почти искренне удивился инспектор и посоветовал серьезно: - Слухи уже, конечно, не остановить, но держались бы вы от этого дракона подальше, голубушка!

- Благодарю за совет! – едко ответила я. – Только, боюсь, я не стану ему следовать!

Лицо инспектора Сольбранда выглядело серым от переутомления. Он потер покрасневшие веки и глотнул еще вина.

- Дело ваше, голубушка! – пожал плечами он. – Но вашему мужу это не понравится.

- Мужу?! – переспросила я слишком громко. – Какое дело до меня Ингольву? Его не касаются мои отношения с кем бы то ни было! Слышите?!

- Слышу, - согласился инспектор, и от его прохладно-лавандового сочувствия мой запал разом угас. – Это, конечно, ваше дело. Я только хотел вас предостеречь.

- Спасибо, - я заставила себя говорить ровно. Потом встала и, нащупав склянку с успокоительным, отмерила двойную дозу. Я глотком выпила противную на вкус жидкость и устало подумала, что много раз предостерегала пациентов не превышать количество лекарства, а теперь сама грешила тем же самым. Впрочем, сейчас мне нужно было спокойствие – пусть заемное и временное. – Я понимаю, что вы руководствовались самыми лучшими побуждениями.

- Конечно, голубушка, - кивнул инспектор, потом вдруг взял меня за руку и заглянул мне в глаза. – Голубушка, я на вашей стороне! Но что я могу сделать?

- Ничего, - согласилась я, пожимая в ответ его теплые пальцы.

- И все же, что там за история с духами? – припомнил инспектор. – Мне просто страсть, как интересно!

Подозреваю, он просто пытался довольно неловко перевести разговор на более безопасную тему, однако в тот момент я была ему за это благодарна.

- Давайте, я расскажу по дороге! – предложила я.

- По дороге куда? – поинтересовался инспектор, с готовностью вставая.

- Увидите! – усмехнулась я...

Выйдя из «Уртехюс», я ненадолго остановилась, жадно глотая морозный воздух. Боль и гнев переполняли меня, грозя вскипеть и выплеснуться, словно молоко на плиту. Сейчас мне впору самой себе прописать длительное лечение на водах или, скажем, на морском побережье. Вспомнилось море – голубое, опалесцирующее под светом луны, теплое и ласковое. Море в Хельхейме сурово, под стать здешней земле. А летом в Мидгарде оно мурлычет и ластится к ногам, как ласковая кошка... Боги, милосердные мои боги, неужели я никогда больше его не увижу?! Боль полоснула по сердцу, не давая вздохнуть. Ингольв никогда не отпустит ни меня, ни Валериана. Так что я прикована к этим суровым местам ржавыми кандалами долга...

И совсем как этот остров, живу на хрупкой грани между ледником и вулканом... Это сравнение заставило меня нервно рассмеяться.

Я обхватила себя руками за плечи, пытаясь унять рвущийся наружу смех, а инспектор, смерив меня обеспокоенным взглядом, поинтересовался:

- С вами все в порядке, голубушка?

- Вполне, - покривила душой я, с его любезной помощью (несмотря на преклонные лета, он все еще оставался крепким мужчиной) усаживаясь в кэб. И поспешила сменить тему: - Инспектор, меня беспокоит, что в Ингойе появилось множество лекарств, которые не проходили через мои руки. В Хельхейме очень бедная флора, а значит, почти все компоненты для зелий привозные. И все поставки трав проходят через мои руки или через аптекаря Фроста. Так откуда же?..

Я не договорила, внезапно осознав, что слишком много нитей в этой истории вело ко мне.

Инспектор не отрывал от меня внимательного взгляда.

Принюхаться (в буквальном смысле) к его отношению мне не удавалось – в кэбе царил резкий запах хлора. Должно быть, кто-то из недавних пассажиров загадил кабину настолько, что вознице пришлось основательно ее отмывать. Въевшиеся в обивку запахи пыли, пота и табака просто сногсшибательно сочетались с хлором и дешевым заменителем лимона.

У меня вдруг закружилась голова, и я сжала пальцами виски. Меня, единственного аромага в Ингойе, теперь так просто обвинить в злоупотреблении. Скажем, в том же изготовлении приворотного зелья. Разумеется, это не мансег[38], за применение которого по закону положено пожизненное изгнание. Впрочем, от изгнания я бы как раз не отказалась...

Прямых доказательств, конечно, не найдется. А вот с косвенными указаниями все обстоит намного проще. «Кто, если не ты?» - вопрос сакраментальный и, увы, пока безответный.

И эта интриганка Сигнё – приходила ли она ко мне по собственному почину, или же это был ход в чьей-то интриге?

- Но кому я могла помешать?! – вырвалось у меня.

- Ну, - инспектор потер переносицу и выразительно посмотрел на меня.

Я невесело хмыкнула. Если вдуматься, он был совершенно прав: многим хотелось бы убрать меня с дороги. Муж, свекор, Ингрид, даже доктор Ильин – и список можно продолжить.

- Одно можно сказать почти наверняка – тот, кто так старается бросить на меня тень – и есть убийца мэра, - сказала я, и только когда слова облачком пара сорвались с губ, поняла, что проговорилась. – Иначе выходит слишком много совпадений.

- Расскажите мне все, голубушка, - мягко попросил инспектор, взяв в свои ладони мою озябшую руку.

Что мне оставалось делать?..

Он выслушал, не перебивая ни взглядом, ни словом. И заговорил, негромко и веско, только когда я умолкла:

- Значит, господин Исмир соврал мне, чтоб вас выгородить, голубушка?

- Выходит, именно так! – я прямо встретила его лукавый взгляд.

- Хм, - инспектор Сольбранд первым отвел глаза и задумчиво потер переносицу, потом снова взглянул на меня, и на этот раз глаза его были серьезны, и запах - горько-соленый аромат розмарина. – Голубушка, вы простите старика, но раз так... Он сможет защитить вас и в остальном, понимаете?

- Понимаю, - медленно кивнула я. Мудрые глаза его были печальны.

Надо думать, попросить защиты у Исмира действительно стало бы наилучшим выходом из той весьма затруднительной ситуации, в которой я оказалась. Жаль только, что отношения между нами совсем не такие, какими представлялись инспектору. Впрочем...

- Спасибо! – порывисто сказала я и, движимая внезапным порывом, обеими руками сжала крупную ладонь инспектора Сольбранда.