Бумер-2 - Андрей Троицкий

— Ага, — кивнула Дашка.

Ей хотелось рассмеяться Коту в лицо, но она сдержалась. Несуразная идея с кинотеатром, вдруг представилась ей в ином свете. Ведь в словах Кота есть капля здравого смысла. В принципе, отбить деньги, даже получить прибыль — можно. Но слишком уж много головной боли.

— Спилберг тоже с кинотеатра начинал, — сказала она. — Купил небольшой кинозал, отремонтировал своими руками.

— Вот видишь, — обрадовался Кот. — А сейчас миллионами ворочает.

— Ну, если торговать попкорном, мороженым и всякой лабудой, навар на кармане осядет. Да еще поставить игровые автоматы и сувенирный киоск.

— Могу взять тебя компаньоном.

— Хорошо. Я подготовлю договор.

— Даш, я без шуток. Многие воротилы бизнеса когда-то начинали с ерунды. Почему бы не попробовать? Что нас останавливает?

— Говоря казенным языком: отсутствие оборотного капитала. Чтобы начать дело, нужно в него вложиться.

— Вон он, начальный капитал, — Кот показал на стоянку, где на солнцепеке грелся джип. — Загоним его. Правда, без шуток.

— Ну, если без шуток, тогда слушай. А лучше представь. Огромный рабочий поселок. Там ткацкая фабрика плюс производство детского трикотажа. А мужики заняты на вагоноремонтном заводе. Есть сыроварня, колбасный цех, еще что-то. Народу много, и люди по нашим меркам зажиточные. Так вот, в том поселке единственный кинотеатр закрыли полгода назад. Свободное время люди коротают у телеков. Представь, мы открываем там кинотеатр. Это же золотая жила, которую можно годами разрабатывать.

— А где это? — в глазах Кота вспыхнули желтые огоньки.

— Верст двадцать пять отсюда, — ответила Дашка. — Если хочешь, можно сгонять прямо сейчас. Деда, который в свое время стал хозяином того кинотеатра, кажется, еще не закопали.

Василий Капитонович Рыбаков убивал время, выполняя мелкие заказы в сапожной мастерской «Парус». Летом посетителей по пальцам считать, поэтому он охотно вступил в разговор с молодыми людьми, проявившими интерес к кинотеатру «Слава». Дед поставил набойки на старые туфли, бросил пару в коробку и, прищурившись, стал разглядывать своих новых знакомых.

Хотелось понять, шутят они, от нечего делать разыгрывают старика, или пришли по серьезному делу. Молодой мужик, назвавшийся Николаем, смотрелся представительно. Темный костюм, светлая рубашка, но, главное, этот ухарь подкатил к сапожной мастерской на такой машине, какие в их края редко заезжают. А вот девчонка, сразу видно, еще умом не созрела, в голове ветер, а в одном интересном месте юность играет. Хотя вид обманчив, сколько раз Рыбаков ошибался в людях.

— Показать помещение можно, — ответил он. — Вот кинотеатр, через дорогу. Только хочу понять, какой вам интерес в нем? Вы не смотрите, что я тут по сапожной части мастерю. Я человек образованный, ученый. Я и в бухгалтерии спец, все формы собственности знаю. Если кому нужно жалобу составить или по суду что, ко мне бегут с поклоном. Даже иностранные языки знаю. В разумных пределах.

— И какими языками владеете? — спросила Дашка.

— Английским, — Капитоныч загнул кривой желтый от табака палец. — Со словарем. Французским. Этим в полном объеме, но тоже со словарем. И еще испанским. Этим с грехом пополам.

— И в каком же вы институте обучались? — не отставала Дашка. — Подождите… Дайте я сама угадаю. Это был… Скажем, Ташкентский политехнический институт. Нет, техникум. Или ПТУ?

— А вот и не угадала, — Рыбаков не заметил иронии. — До всего дошел своим умом. И через книги, конечно. У меня их дома тьма. Штук, пожалуй, семь. Или восемь. Ну, не важно. Раньше было больше — аж два ящика. Не боги горшки обжигали. Или как говорят французы, шерше ля фарм.

Придя к выводу, что перед ним люди серьезные, а не залетные архаровцы, способные поиметь немощного деда, Рыбаков закрыл мастерскую на замок. Он перевел гостей через улицу, впустил в подъезд бывшего кинотеатра, провел через маленькое темное фойе и по узкой лесенке проводил на второй этаж, в кабинет. Тут же, за перегородкой, помещалась будка киномеханика.

Старик усадил своих новых знакомых на два шатких стула, сам, нырнув в конторский шкаф, занял табурет и выложил на стол пухлую папку с бумагами.

— Тут у меня все, — Рыбаков, шлепнув ладонью, выбил из папки облачко пыли. — Акт купли продажи, договор с пожарными, с энергетиками, справка из санэпидемстанции. И все прочее. Вот свидетельство областного госимущества о внесении здания в реестр объектов недвижимости. Вот она справка бюро технической инвентаризации. Отдельно указана площадь земельного участка, который занимает здание. Вот договор с облкомземом.

— Да, солидная бухгалтерия. Без пузыря не разберешься.

— У меня все бумажки собраны одна к одной, — улыбнулся Рыбаков и не упустил случая блеснуть знанием иностранных языков. — Как говорят французы, полный а-ля фуршет. И даже на высшем уровне.

Костян перелистал бумажки, некоторые, самые важные, перечитал дважды. Теперь ясно, что старик не мутит. Все по-честному.

— Только вот одно непонятно, — сказал Кот. — Почему цена указана такая… Дурацкая. Ну, костюм приличный и тот дороже стоит.

— Вот то-то и оно, — вздохнул дед. — Я сам на эту цену запал. Я ведь тут двенадцать лет киномехаником.

— Двенадцать? — переспросил Кот. — Да, это срок серьезный.

— Когда директор кинотеатра дуба врезал, а весь персонал разбежался, потому что зарплаты не было, я решил: наступило мое время. Думал, на старости лет, будет мне на кусок хлеба с маслом. Но в администрации мне большую свинью подложили. В купчей указано, что социально-просветительское учреждение, то бишь кинотеатр, не может быть перепрофилировано. По-другому сказать, тут нельзя устроить склад или что. А ведь я затем кинотеатр и выкупил. Ну, чтобы потом его с наваром сбагрить с глаз долой. Найду покупателя с деньгами, и пусть он с этой киношкой что хочет, то и делает. Но, не заладилось. Как говорят французы, моменто море. Короче, хана моим затеям.

— Значит, не разобрался ты в бумагах? — спросил Кот. — И это при всей твоей учености.

— Се ля ви. Думал, в администрации поселка, а у нас считай город, а не поселок, думал, что внимания не обратят на эту строчку. Что нельзя профиль работы кинотеатра менять. А они, суки, уперлись: хрен тебе на рыло, старый черт. Я собрал копейки — и на прием к одному паразиту, который этими делами вертит. Подмаслить его хотел. Как говорят в Париже, для блезиру. А он меня чуть не в шею. Говорит, раньше было можно, а теперь шиш. Нет и все, мать твою. И точка с запятой. Вот так я и остался, как говорят французы: визи кашпо. А по-русски: с голой задницей.

— Значит, вместо прибыли убытки? — влезла в разговор Дашка. — Что по этому поводу говорят французы?

— Тут только по-русски можно, французский язык — слабый для таких выражений, — печально кивнул дед. — А ко мне много купцов стучалось. Больно помещение хорошее. Считай, самый центр поселка. Зал на сто с лишним рыл. Фойе, да еще туалеты и подсобка большая. Можно большое дело раскрутить, торговлю или что. А вместо этого закрытая киношка стоит. Как говорят…

— Слушай, дед, давай договоримся: по-французски больше ни слова. А то у меня от французского головная боль начинается. Лады?

— Лады, — согласился Рыбаков и перешел на чистый русский язык. — А вы тоже хотели кинотеатр под склад купить? Или под что другое?

— Мы хотели сделать из этого свинарника настоящий кинотеатр. А не склад и не общественную сральню, — сказал Кот. — Идея у нас такая, понимаешь? Блажь вступила.

— Идея? — хитро прищурился дел. — Вы помещение еще не видели. Экран дырявый, кресла поломаны. Только один киноаппарат в сохранности остался. Чтобы кинотеатр отремонтировать денег нужно… Ну, я не считал сколько. Только знаю, что бочкой краски тут не отделаешься.

— Вот тебе мое предложение: за кинотеатр тебе плачу втрое больше того, что ты отдал. Плюс беру тебя на должность старшего киномеханика. И еще будешь по хозяйственной части шустрить. Хватит тебе подметки к сапогам приколачивать. Пора идти на повышение. Ну?

Дед, не веря в свое счастье, переваривал информацию. Потому как соглашаться сразу — это дурной тон. Сказать по-французски… Впрочем, по-французски условились не ботать.

— Если ты серьезно, вот тебе моя рука.

Привстав со стула, дед протянул Коту сухонькую ладошку.

Глава четырнадцатая

В будний день народу на автомобильном рынке оказалось невтротык. Дашка, открыв сумочку, долго мусолила мелкие купюры, сбиваясь со счета.

— А сколько платить за место? — спросила она. — Ну, чтобы поставить тачку на продажу.

— А ты никогда тут не была? — усмехнулся Кот. — То есть легально никогда машин не покупала и не продавала?

— Ни разу, — покачала головой Дашка. — Платила деньги, получала доверенность и каталась.

— С тобой все ясно, — ответил Кот. — Я тоже в твои годы на автомобильные рынки редко заглядывал. Если мне нравилась тачка, я ее просто угонял. А потом выправлял бумаги. Если до этого срока не успевал ту тачку размолотить вдрызг.