Шпионка в графском замке - Ольга Куно

– Дюран? – Я вопросительно посмотрела на помощника шерифа.

Он мотнул головой:

– Не выходила. Руку готов отдать на отсечение.

– Но тогда…

– Чёрт!

Это был вопль Родрига. Я обернулась. Виконт уже вбегал в дверь, ведущую к захоронениям. Раймонд бросился следом за ним, я тоже. Мы пересекли соседнее помещение, в самом конце которого располагалась узкая выводящая наружу дверь. Она была приоткрыта.

– Но ты же говорил, что дверь заперта снаружи! – закричала на виконта я.

– Стало быть, уже не заперта, – мрачно отозвался он.

– Оставайтесь здесь, – распорядился подоспевший Дюран, обращаясь к нам с Раймондом. – А мы с виконтом немного прогуляемся.

Не распространяясь о подробностях произошедшего в склепе, они подняли на уши весь гарнизон и велели взять Абелию живой или мёртвой. Но это уже не помогло. Певицы и след простыл.

Ожидая в склепе результата поисков, я напряжённо думала о том, кто мог помочь Одарённой, отперев снаружи запасную дверь. Это должен был быть кто-то, не находившийся всё это время внутри. Хотя, с другой стороны… В сущности, любой, кроме меня и Раймонда – ну, и Тео, так уж и быть, будем великодушны к напарнику, – мог отпереть засов заблаговременно, на всякий случай. А если так, то сообщником Абелии мог оказаться и Альберт, и Арман, и Винсент… Дюран мог отпереть дверь и лишь затем прийти, чтобы разыграть перед нами целый спектакль, по ходу дела подав Абелии какой-нибудь знак, оповещающий, что запасной выход открыт. Если уж совсем вредничать, то и Родриг мог попросту солгать, что вторая дверь якобы заперта.

Когда порядок в склепе был более-менее восстановлен, а дальнейшие поиски Абелии препоручили солдатам гарнизона, мы снова собрались в помещении в прежнем составе. Я подошла к стене и, приблизив к ней ладонь, принялась восстанавливать камень там, где он пострадал от огненных шаров.

– Дениза, ты не хочешь познакомить нас со своим каменщиком? – насмешливо осведомился Родриг, с интересом наблюдавший за моими действиями.

– Какой каменщик? – спросила я, невинно хлопая глазками. Ясное дело, Тео давно уже успел смыться. – Родриг, ты забываешь, что я не архитектор и не строитель. Зачем мне каменщик?

– Да, вот и я подумал: зачем нужен каменщик, который сперва полдня чинит пребывающую в прекрасном состоянии стену, а потом ещё и швыряется направо-налево кинжалами, – подхватил виконт.

– Тебе привиделось, – невозмутимо отозвалась я, отходя от стены, чтобы полюбоваться собственной работой.

Никаких следов того, что здесь совсем недавно летали сгустки огня. – Должно быть, это был дух какого-то каменщика, который мы потревожили.

– Ну что ж, коли так, я, пожалуй, оставлю кинжал этого каменщика себе, – проговорил Родриг, поднимая оружие с пола.

– Дай сюда. – Я требовательно вытянула руку. – Вот что у вас двоих за манера такая – вечно чужие клинки себе прикарманивать?!

Раймонд смущённо кашлянул из гроба.

– А ты что собралась с этим клинком делать? – спросил в свою очередь виконт. – Пойдёшь в гильдию каменщиков искать хозяина?

– Нет, объявление повешу, – огрызнулась я. – На позорный столб. Дай сюда, говорю, не твоя же вещь.

Родриг под таким напором был вынужден уступить.

– Вы позволите отвлечь вас от беседы? – поинтересовался Дюран, приоткрывая входную дверь и постукивая по ней пальцами с внутренней стороны. – У вас намечаются гости. Сюда идёт барон, и мне кажется, девушке не помешало бы занять своё место подле эрла.

Это было справедливое замечание, и я поспешила запрыгнуть в гроб; Дюран же, усмехнувшись, снова закрыл дверь снаружи. Вскоре он вошёл в склеп в компании Лайонела.

– Чрезвычайно печальное событие, – говорил барон.

– Да, весьма печальное, – подтвердил помощник шерифа. – И странное.

– Странное? – переспросил Лайонел. – Да, пожалуй. А знаете, что я подумал, Дюран? Мне кажется, Гаспард Нуаре стал слишком стар для своей работы. Теряет хватку. А вот у вас хватка что надо. Что бы вы сказали насчёт того, чтобы занять место шерифа Эвендейла? Ну, когда я вступлю в право наследования? Мне понадобятся в моём окружении люди вроде вас.

– Это… весьма интересное предложение, господин барон, – склонил голову Дюран. – Я буду весьма рад обсудить его… Конечно, после того, как вы проститесь с эрлом.

– Да-да, пожалуй, сейчас, – деловито сказал Лайонел. – К чему тянуть?

Он подошёл к возвышению и недолго думая без особого сожаления произнёс:

– Ну, прощай, дядюшка.

– Прощай, племянничек, – охотно откликнулся Раймонд.

Барон сперва воспринял эту фразу как само собой разумеющуюся и лишь с двухсекундным опозданием сообразил, что что-то тут не так. Привстал на цыпочки, вглядываясь в лицо Раймонда.

– Вы это слышали? – спросил он у Дюрана.

– Что? – невинно моргнув, осведомился тот.

– Ну… эти слова?

– «Прощай, дядюшка»? Да, конечно, слышал. Очень трогательно.

Барон нервно прочистил горло и снова взглянул на Раймонда. Тот не стал его разочаровывать и открыл глаза. Лайонел отшатнулся от гроба.

– Смотрите, смотрите! – дрогнувшим голосом воскликнул он, вытягивая руку.

– Куда? – нахмурился Дюран.

– Да сюда же! – Барон от волнения аж притопнул ногой. – Вы видите? У него глаза открыты!

– У кого? – изумился помощник шерифа.

Барон снова взглянул на Раймонда. Глаза были закрыты. Лайонел перевёл взгляд на Родрига. Тот непонимающе пожал плечами. Барон просительно посмотрел на Дюрана. Помощник шерифа сочувственно покачал головой.

– Нервы шалят, да? – с состраданием спросил он. – Может, это потому, что совесть нечиста?

– Какая совесть? – раздражённо пробормотал Лайонел, стараясь взять себя в руки.

Я помешала этой процедуре, в свою очередь приоткрыв глаза и подмигнув барону. Если он и сумел взять себя в руки секундой ранее, то теперь благополучно себя из этих самых рук выронил.

– Э-э… у вас, случайно, нет водички? – спросил Лайонел, обращаясь к Дюрану.

– Может, лучше яду? – с милой улыбкой осведомился Раймонд, садясь в гробу. Я последовала его примеру. – Водичка тебе больше уже не понадобится.

Раймонд, соскочив на пол – я опять-таки сделала то же самое, – подошёл к начавшему пятиться племяннику, схватил его за шкирку и без особого труда закинул в гроб на своё недавнее место. После чего закрыл крышку и задвинул засов.

– Привыкай! – услужливо посоветовал он, склонившись к гробу, а затем подозвал Армана с Винсентом. – Значит, так. Прихватите себе на подмогу кого-нибудь третьего и возьмите гроб, – громко велел он. – Отнесите его на ближайшее кладбище и закопайте.

– Что, прямо так? – опешил Арман. – А… он же там живой?

– Пока живой, – философски откликнулся Раймонд. – А после того, как закопаете, станет мёртвый.

Из гроба послышалось нечто нечленораздельное. Раймонд скрестил средний и указательный палец правой руки с такими же пальцами левой, изобразив таким образом решётку. Арман с Винсентом облегчённо кивнули, сделав правильный вывод: доставить племянника всё-таки следовало не на кладбище, а в тюрьму. После того как гроб с лепечущим что-то бароном вынесли из склепа, к Раймонду подошёл Дюран.

– У вас будут какие-то особые распоряжения на его счёт? – осведомился он. – Может, какие-нибудь пожелания на предмет казни?

– У меня есть пожелание на ней присутствовать, – кивнул Раймонд. – Конкретный вид казни менее принципиален. Но пусть он предварительно во всём сознается. Если не захочет делать это добровольно, тогда на дыбе. И кстати, если он даже сознается добровольно, вы ведь можете этого и не расслышать.

– Можем, разумеется, – понимающе кивнул Дюран.

– Ну вот, – продолжил Раймонд. – Я так и думал. И сообщите ему при случае: это за то, что он попытался убить мою женщину.

Помощник шерифа ушёл, а я всё стояла, пытаясь найти ответ на мучивший меня вопрос: почему Раймонд и вправду не велел стражникам закопать Лайонела живьём? Пожалел племянника? Или же подлинная причина заключалась в том, что он просто не захотел так быстро расставаться с полюбившимся ему гробом?…

Глава 24

Проснувшись, я лишь ненадолго приоткрыла глаза, чтобы окинуть взглядом часть непривычной обстановки. Сейчас, в утреннем свете, комната выглядела несколько иначе, чем вечером. За отдёрнутой занавеской балдахина просматривалось застеклённое узкое окно, часть стула с высокой резной спинкой, небольшой квадратный столик, на котором стояла какая-то глубокая синяя вазочка. Кажется, вчера её не было, а впрочем, возможно, я просто не обратила внимания. Я снова закрыла глаза и продолжила нежиться в постели, лёжа на правом боку, ленясь перевернуться и подать признаки бодрствования. Раймонд был рядом, я чувствовала его тепло и слышала дыхание, недостаточно ровное, из чего можно было заключить, что он тоже не спит.

Ну, вот и прошла первая ночь в хозяйской спальне… Забавно. Раньше мне был сюда вход закрыт даже для того, чтобы стереть со столика пыль…