Река Джима - Майкл Флинн

— Промазал, — сказал он.

Де Роше, ухаживавший за товарищем, пробормотал:

— Не хотелось бы увидеть, что будет при попадании.

— Барнеи ведет корабль навстречу, — сообщил пилот. — Ангарная палуба открыта. Фиксирую координаты… готово.

— Это разумно? — удивилась бан Бриджит. — Подводить более крупную мишень в радиус действия орудий?

— Часы «Прабхакарана» дали сбой, — сказал Донован. — Он все еще думает, что активирует терраформирующие модули. Когда часы перегружаются, они возвращаются к нулевой отметке и все повторяется заново.

Дикий Билл, направив челнок к намеченной цели, развернулся в кресле.

— Как мило, Донован! Но разве это делает его плохим стрелком?

— Скорость равна расстоянию, умноженному на время. Если корабельные часы не работают, значит подсчет скорости будет неверным. Иначе по нам попали бы, и не раз.

— А это значит, — сказал Дикий Билл, повернувшись назад к панели, — он может целиться нам в нос, а попасть в двигатели. В любом случае нам конец.

— А если это тот торговый корабль, о котором вы говорили, — сказала бан Бриджит, указывая на передние обзорные экраны, — то по нему промахнуться невозможно.

Донован хмыкнул:

— Я думал, «Одеяла и бусы» побольше.

Челнок залетел в ангар, и Дикий Билл неуклюже посадил его на палубу. Гравитационные захваты активировались и закрепили машину, погасив инерцию. Люк закрылся, начал закачиваться воздух — а с воздухом пришел вой сирен. Предупреждения альфвенов. «Одеяла и бусы» готовились схватиться за пространство, чтобы оторваться от «Прабхакарана».

Донован первым добрался до воздушного люка.

— На этот раз тебе не сбежать, Фудир, — окликнула его бан Бриджит.

Но терранин уже спрыгнул на палубу и бросился к интеркому в стене ангара, откуда вызвал мостик.

Возникло лицо Мэгги Б.

— В чем дело, Фреш? — она нахмурилась. — Ты! Свали от трубки. Ты не член команды.

— Нет, но это мой чартерный рейс. Когда зацепишься, разворачивайся и двигай к мертвой стороне «Прабхакарана». Если рванешь вперед, он все равно достанет тебя.

— Эти маленькие хлопушки…

— Это техника Содружества! Ты не видела и десятой доли того, что может этот корабль. Искусственный интеллект пробудился и думает, что защищается от нападения! Порты на поврежденной стороне оплавлены. Там он не сможет вести огонь.

Губы капитана сжались в тонкую линию.

— Каждый раз, когда ты появляешься, — сказала она, — я попадаю в передрягу.

— Я в твоей жизни появлялся всего дважды.

— Главное, чтобы не трижды. — Женщина отвернулась от экрана. — Д. 3., альфены на реверс. Запустить на пятьдесят. Полная мощность. Пять рывков.

Остальные покинули челнок. Корабельный медик перевез Вратрока на борт на парящей платформе. Франк, Халлахан и де Роше бросились к аварийным станциям. Бан Бриджит кивнула на потемневший интерком.

— Дельный совет, — заметила она. — Полагаю, ты окажешься прав.

— Извинения приняты. Пошли, нужно попасть в рубку управления.

Мéарана шла впереди, бан Бриджит следовала за ней. Донован замыкал шествие. Когда группа достигла середины перехода, соединявшего отсек челноков с отсеком управления, альфвеновая сирена просигналила во второй раз — короткое-длинное, короткое-длинное предупреждение о близящемся запуске.

Они схватились за поручни, и на мгновение корабль будто растянулся по скошенной оси. Большинство капитанов не включали альфвены настолько глубоко в гравитационном колодце солнца. Но «Одеяла и бусы» были оборудованы альфвенами исследовательского класса, а ради спасения от корабельных оборонительных батарей «А. К. Прабхакарана» не жалко выжечь пару конденсаторов.

«Одеяла и бусы» проскользнули мимо носа ковчега Содружества. Донован вошел в рубку как раз вовремя, чтобы увидеть, как на древнем корабле в унисон колеблются скопления антенн, словно трава на весеннем ветерке.

И один из трюмов на «Одеялах и бусах» превратился в пар.

Корабль дернулся, центр тяжести внезапно сместился, угловой момент резко изменился. Риппер Коллинз, который сидел на месте пилота, выругался. Д. 3. выкрикнул приказы контролю повреждений.

— В трюме «В» кто-то был? В трюме «В»?.. Мэм! Автоматические вакуумные двери перекрыли все соединяющие трубы. Обошлось без жертв. Принцесса Уеннауа сообщает, что ее эскорт в ужасе, но цел.

— Поднимаемся вдоль мертвой стороны, — сказал Дикий Билл. — Оборонительные батареи остаются под горизонтом корабля.

Команда немного расслабилась, но бан Бриджит сказала:

— Мы только предполагаем, что защита этого борта разрушена.

Мэгги Б. повернулась к ней:

— Я узнаю, кто, черт подери, ты такая, когда будет время. А пока в моей рубке лучше помолчи. Время для молока и печенья будет позже. Полный вперед, мистер ад-Дин, как можно дальше от этой юношеской фантазии.

— Слушаюсь, полный вперед, мэм.

Капитан вернулась в кресло, а Д. 3. передал приказы де Роше и Коллинзу. Флинт Рхем оторвался от астрогационного пульта.

— Активность ближнего борта. Вывожу на четвертый экран.

Барнс подалась вперед. Створки ракетных портов и люки излучателей, давно заваренные, пытались открыться.

— Слишком близко, — пробормотала Барнс.

Она хлопнула по комму:

— Дакки! Сколько ждать перезарядки альфвенов?.. Плохо. Мне нужен рывок, и поскорее. Сойдет и тридцать процентов. Конец связи. Д. 3., что со штурвалом?

— Мы — торговый корабль, Мэгги, и не можем мгновенно развернуться.

— Я рискну. Выжми все, что можно.

Прошло пару секунд, но ни одна створка так и не открылась. Мэгги Барнс начала расслабляться.

— Он не может стрелять.

Вдруг часть обшивки древнего корабля вздулась и обвалилась сама в себя.

— Он думает, что орудийные порты открыты, — прошептала бан Бриджит.

— С той стороны его сенсоры расплавлены, — сказал Д. 3. — Как он вообще целится?

— Он не целится. Стреляет вслепую. Ожидает абордажа.

«А. К. Прабхакаран» вдруг засиял безмятежным и прекрасным оранжевым светом. Доновану зрелище напомнило солнечные лучи, пробивающиеся сквозь просветы в облаках. И тут «Прабхакаран» сам превратился в облако — в яркую туманность из газов, которая еще какое-то время сохраняла очертания корабля, а потом начала рассеиваться. Ковчег был достаточно большим, чтобы его сила притяжения удерживала обломки, так что однажды они соберутся в странный металлокерамический астероид. С вкраплениями органических веществ.

«Прощайте, Билли, — подумал Донован, — Софвари, Поули. Прощайте, тысячи безымянных терранских колонистов, грезивших о новой жизни в новых мирах. Прощай, Пэчароо».

Донован вздохнул.

— Черт!.. — сказал он.

Мéарана посмотрела на него и взяла за руку.

— Что?

Донован кивнул на экран:

— Мы его сломали.

XVII

ТАМ, ГДЕ СЕРДЦА

Славобог Скелет отрывается от переучета и видит, как человек со шрамами входит в бар Иеговы и щурится в полумраке. Он приветственно поднимает руку.

— Ты вернулся, — произносит он.

Человек со шрамами фыркает.

— Я больше не мог выносить нашу разлуку.

— Ты оказался слишком порочен даже для язычников за нашими защищенными небесами, — догадывается бармен.

— Я видел столько порочности, что побледнел бы даже ты, брат Скелет.

— Я бармен. Я слышал на своем веку столько признаний, что ты бы удивился, от чего мне только не приходилось бледнеть.

Человек со шрамами изображает улыбку.

— Стакан вискбеаты.

— Едва ли я побледнею от этого, друг Фудир. Продажи виски ужасно пострадали за время твоего отсутствия.

Человек со шрамами ничего не говорит и возвращается в свою нишу. Он задается вопросами, сидел ли в ней кто-то и знает ли кто-нибудь, что он вернулся.

Бар никогда не пустует, никогда не знает покоя, но ближе к полудню там обычно затишье. Яркий свет солнца бьет в окна, смазывая очертания людей за столиками, придавая им сказочный облик.

Он вспоминает, как внутри «А. К. Прабхакарана» вспыхнуло солнце.

Славобог лично приносит стакан и ставит перед ним.

— За тобой до сих пор должок, — сообщает он.

Человек со шрамами достает из кармана куртки карточку и показывает ее. Превосходная имитация карточки Своры. Лучшей копии бармену еще не приходилось видеть. Но она не светится в руках.

— Ах, — бормочет человек со шрамами, — я и забыл. Счет закрыт.

Он роется в кошеле и достает гладиольские векселя.

— Друг, — произносит Славобог, загораживая его, — не мое дело учить сынов этого мира здравомыслию, но деньгами здесь лучше не светить.

Человек со шрамами сует ему деньги.

— Мне даже не хочется принимать их. Твой долг был твоим бессмертием. Я был готов поспорить, что он переживет тебя. Если ты погасишь его… Ладно, — продолжает он, заработав мрачный взгляд от посетителя, — что стало с арфисткой, с которой ты ушел? Некоторые завсегдатаи спрашивали о ней.