«Если», 2000 № 05 - Аллен Дж. Смит

Сейчас чернозем фантастики «под паром», думаю, через пару-тройку лет взойдет молодая поросль, и дай нам Бог укрыться под ее сенью. А что касается дебрей теории… Кажется, Андрей Столяров в одном из своих выступлений сказал, что старый роман — это четкая фабульность, разграниченность добра и зла, а также принятие мира. Новый же роман как раз основан на неприятии мира и полном развале сюжета, текст превращается в обрывки, фрагменты, лоскуты… Мне кажется, что в эту схему я не укладываюсь. Неприятие мира у меня есть, и чем дальше я в него вкапываюсь, тем неприятнее он становится, бессмысленнее и анекдотичнее. Однако все мои вещи сюжетно выстроены, фабульность мне не чужда, так что я пытаюсь совместить старые, по мнению Столярова, приемы с новой системой координат — неприятием мира. Скажу прямо: отрицая этот мир, я не отвергаю апробированные веками формы. Отрицать и то, и другое, это значит работать черным по черному. Я не рисую черным по черному. А что касается тотальной переоценки ценностей, то не могу не вспомнить маленькую притчу. Итак, ползет по канализационной трубе грязная заляпанная крыса с грязным заляпанным крысенком на спине. Над их головами пролетает грязная заляпанная летучая мышь. Крысенок спрашивает: «Мама, это ангел?»

Родион Икаров, Даниил Измайловский

ЕСТЬ ЗОЛОТО В НАШИХ ГОРАХ!

В статье А. Ройфе «Из тупика» («Если» № 3, 2000 г.) была предпринята попытка сравнительного анализа московской и питерской школ фантастики. Мы решили выйти за пределы двух столиц и посмотреть, как чувствует себя НФ в различных регионах России и на пространстве бывшего СССР. Тема сегодняшнего очерка — уральская фантастика.

Пожалуй, нет ничего странного в том, что словосочетание «литературный Урал»[16] в сознании большинства читателей тесно связано с именами сказочника Павла Бажова и фантаста Владислава Крапивина. Этот суровый, но красивый загадочный край диктует две крайности — мрачный реализм или безудержную романтику. Если вы бывали на Урале, то нас поймете.

Фантастические истории стали появляться в уральских газетах еще в конце XIX века. Но имена их авторов сегодняшнему читателю не скажут ровным счетом ничего: не выдержали испытания временем.

Две самые заметные фантастические книги дореволюционной поры, созданные уральскими фантастами, увидели свет за пределами «исторической родины». В Новгороде в 1901 году вышел роман уроженца Троицка Порфирия Инфантьева «На другой планете» — по тем временам произведение новаторское. Здесь мы встречаем целую россыпь популярных НФ-идей: и гипнопедия, и корабли-амфибии, и пневматические дороги, и пересадка сознания… Но главное в книге не технические открытия. «На другой планете» — произведение социальной фантастики, так что далеко не все взгляды писателя устраивали царских цензоров. Книга изобиловала таким количеством вымаранных страниц и даже глав, что имеет шанс занять одно из почетных мест в музее истории российской цензуры, буде такой создадут. Другого примечательного фантаста уральской литературы дореволюционной поры Ивана Ряпасова, писавшего под псевдонимом И. Де-Рок, историки фантастики называют «уральским Жюль Верном». Однако фантастическое творчество этого интересного, но сегодня напрочь забытого автора не столь объемно. Наиболее значительное произведение И. Ряпасова — роман в жанре социально-авантюрной фантастики «Гроза мира», изданный в 1914 году петербургским издательством. Увлекательный приключенческий сюжет был насыщен разнообразными сведениями из географии и других областей знаний, а главный герой, полоумный ученый-пацифист, вознамерился навсегда прекратить войны весьма «оригинальным» способом — созданием сверхоружия.

После длительного затишья, вызванного революционными событиями, уральская фантастика заявила о себе в 1920-х годах одним из первых в России образчиков «альтернативной истории». «Бесцеремонный Роман» (1928) — так называлась книга, у которой целых три автора: В. Гиршгорн, И. Келлер и Б. Липатов. Герой произведения, Роман Владычин, действительно самым бесцеремонным образом «перестраивает» историю. Оказавшись в начале XIX века, он помогает Наполеону выиграть Ватерлоо, а затем не менее энергично начинает обустраивать наполеоновскую империю «по образу и подобию» века ХХ-го… Узнаете мотивы? Авторы, впрочем, и не скрывали источник своего вдохновения — «Янки при дворе короля Артура» Марк Твена.

«Бесцеремонный Роман» — не единственное произведение уральского трио. Еще раньше, в 1924 году, И. Келлер в соавторстве с В. Гиршгорном опубликовали роман «Сорванец Джо», а вместе с Борисом Липатовым написали «Вулкан в кармане» (1925), явно перекликающийся с чапековским «Кракатитом». Выступали литераторы и по отдельности. В 1928 году Борис Липатов, спрятавшись под заморским именем Рис Уильки Ли, издал роман «Блеф», где первым в мировой фантастике обыграл сюжет о политической инсценировке Вторжения инопланетян.

В 1930-е годы в Свердловске выходил журнал «Техника — смене», время от времени публиковавший НФ-сочи-нения. Впрочем, это были, скорее, научно-фантастические очерки.

Новый период уральской фантастики открыл «близкоприцельный» производственный роман Алексея Подсосова «Новый Гольфстрим» (1948) о реализации грандиозного проекта советских ученых по орошению среднеазиатских пустынь. В 1950-е годы уральские фантасты увлеченно осваивают научно-приключенческую и шпионско-производственную фантастику. Таковы повести пермяка Бориса Фрадкина «Дорога к звездам» (1953), челябинца Константина Нефедьева «Тайна алмаза» (1958), В. Ковалева «Погоня под землей» (1958) и многие другие. Однако по странному стечению обстоятельств в 1956 году — за год до «Туманности Андромеды» И. А. Ефремова — именно уральский литератор открыл космическую эру советской послевоенной фантастики. Между прочим, в повести Бориса Фрадкина «Тайна астероида 117-03» (1956) была описана ситуация просто-таки немыслимая для нашей фантастики той поры: военный конфликт с внеземным Разумом.

Итак, начало было положено. Космос и Контакт — «генеральные» темы уральской фантастики 60-х. Но главное все-таки не это. «Я иду встречать брата» (1962) — вот та небольшая повесть начинающего свердловского писателя Владислава Крапивина, которая похоронила технологизм уральской НФ 30 — 50-х годов. В фантастике появились живые люди.

Вот тут мы подобрались к очень важному моменту в истории уральской НФ. В ней появился очевидный лидер. Не только проблема нравственного выбора юного героя, но и сам художественный мир повестей Крапивина, необычность их философии, пронзительная до грусти романтика — все это было настолько необычно, что очень скоро у писателя появились и последователи, и эпигоны (сравнительно недавний пример — повесть Ивана Тяглова «Шаг на дорогу»). Уже в 1990-е возникла межрегиональная группа поклонников и иследователей творчества В. П. Крапивина «Лоцман».