Северянин (СИ) - "Nnik"

          — Соскучился? — понимающе. Слишком понимающе. — А вот чаще выходить надо.

          Но Норд на подначку не ведется. Наоборот, взгляд его становится слишком серьезным.

          — Слушай, я чего-то не понимаю. Если боги ваши мне никаких бредней не шлют, то у Фрейдис где-то полюбовник должен быть. Ну… она себя так вела… прям… влюбленная вся.

          — Да? Не замечал. И кто ж этот счастливчик?

          Норд топнул ногой, сбивая налипший снег.

          — В том-то и дело — не знаю. Последние дни-то я не видел, но раньше она ни с кем из мужиков вроде особо и не якшалась. Да и… может, с кем женатым, а?

          Торвальд поджал губы, нахмурил брови.

          — Не было печали. Ну… Норд, она же умная девка. Чего ж так, а?

          Норд хохотнул:

          — Ты вот тоже не дурак. А выбрал вариант ничуть не лучше.

          — Ты о чем?

          — Думаешь, мужик лучше чем замужняя бабенка?

          Улыбнувшись, Торвальд поправил на Норде шапку.

          — Лучше. Точно тебе говорю, — но тут же посерьезнел. — Хотя ты прав. Не про «лучше», а про Фрей. Наверно, надо что-то делать?

          Норд задумался. Идти по рубленым веткам было удобнее, чем продираться сквозь заросли, только скользко страсть. Но все равно быстрее. Так что времени прошло всего ничего, а уже почти пришли…

          — Мне кажется… лучше не трогать ее. Не лезть.

          — Почему? Норд, я за нее в ответе. Мне Эрик, если что случится, голову открутит. А мама еще добавит.

          В груди у Норда разлилось тепло, как всегда при упоминании мамы друга.

          — Интересно, как они там? Аста, должно быть, уже снова бегает. И печет пироги…

          — А я вот все думаю: отец еще Лейфа не прибил? — Норд покачал головой. И почему разговор снова ушел в неприятное русло? — А что? Он может.

          Норду жутко хотелось ответить, что куда важнее, чтоб Лейф не попытался убрать с дороги Эрика. Только жестоко это. Поэтому он молчит.

          А чуть позже становится не до разговоров — шутливый гомон шедших впереди вмиг стал обеспокоенным, и Норд с Торвальдом рванули узнавать, в чем дело. А оказалось все просто. На том самом лугу, где осенью был поймал Берси, было множество следов. Человеческих. Только очень маленьких, как у юношей, весен по тринадцать. И в странной обуви.

<center>***</center>

          Капля жира потекла по руке. Норд сердито глянул на нее и слизал. Вкусно. Как же хорошо наконец наесться мяса. Сочного, ароматного, нежного. В углу, тихонько потрескивая, пил молоко Берси, и Норд думал, что вот теперь жизнь удалась. Теперь у них есть все, что только нужно человеку для счастья: своя земля, с которой их никто не посмеет гнать и на которой никто не станет ими командовать, навязывать свою волю. У них есть теплые дома, источник чистой воды, море, дарующее рыбу, есть источник мяса и молока. И множество планов, как сделать ее, жизнь свою, еще лучше. Полосатые шкурки копились, винная ягода благополучно отцвела, и кусты густо покрылись пока еще мелкими зелеными гроздочками. Еще пара дюжин дней и можно будет собираться в первое плавание к старой земле — погода почти устоялась.

          Берси поперхнулся молоком, чихнул, потер лапками мордочку, обиженно глянул на миску и прибежал к Норду, чтоб погладил переполненное пузо. Тот лениво подтянул зверя на колени и шикнул, чтоб не покушался на его ужин.

          — Вот как ты собрался в Исландию плыть? — Торвальд сел рядом. — Ну и жара! Хочу в море…

          — Иди, искупайся, — посоветовал Норд. — И что тебя смущает в поездке?

          — Со мной пойдешь? — стягивая пропитавшуюся потом рубаху, предложил Торвальд. Промокнул лицо, кивнул на Берси. — Как ты от него отлипнешь? Или потащишь бедную зверушку с собой?

— Ну не знаю… — ополоснуться было неплохой идеей, но идти до моря все же далековато. — Лень как-то. Или пошли, освежимся, — Норд таки встал. — А Берси… с Сольвейг останется, ничего ему не сделается.

— Соскучитесь же, неразлучная парочка…

          Норд отмахнулся, сбросил Берси на пол и потянулся, разминая мышцы.

          — Пошли уже!

          На улице было… жарко, даже Норд был вынужден это признать. Но это точно лучше чем холод.

          Купаться решили идти подальше, чтоб не на глазах у всех… Только все равно скрыться не получилось. За ними увязалось с дюжину детворы. Глядя на черноволосых мальчишек с гладкой кожей цвета красной глины, Норд удивлялся: как такое вообще возможно. Следы чужаков на заснеженном лугу здорово напугали викингов. Откуда эти люди там вообще могли взяться? Да еще и… настолько другие. Они чем-то напоминали гренладских калатдлит***, но если те были бледны, то такой темной кожи Норд еще ни у кого не видел.

          Скралинги, как викинги назвали маленьких людей, оказались добродушными и совершенно безобидными, часто напоминая детей. Металлическое оружие привело их в восторг — у них ничего подобного не было, что еще больше убедило викингов в их безопасности. На парочку ножей и меч, с которым не мог управиться ни один скралинг, удалось выменять несколько крупных рогатых животных, которые заменяли местным коров. У них было вкусное мясо и молоко, чуть более сладкое и жирное, чем привычное викингам.

          Животные удивили Норда еще больше, чем люди. Как их можно было просмотреть? Немаленькие ведь. Разгадка оказалась на удивление проста: предположение Норда о том, что они находятся на острове, было верно. Большом, но все же острове. И как выяснилось, большую часть года скралинги жили на большой земле, а вот зимовать любили здесь. И привозили скот с собой. Викингов они заметили намного раньше, чем те их, но знакомиться не стремились. Все, кроме одного.

          Норд хохотал до колик в животе, когда узнал, кто был возлюбленным Фрей и почему она так нервничала, когда викинги собрались на зимнюю прогулку. Тощий скралинг ей едва до уха доставал и был тоньше в кости. Как они ухитрялись разговаривать, Норду и вовсе было непонятно. Трескучий язык скралингов не имел ничего общего ни с одним из языков скандинавов и уж тем более с английским. Простые мысли легко передавались жестами, но как поделиться важным с тем, кого любишь, если на то, чтобы объяснить, что, скажем, хочешь есть, уходит немало времени?

          С другой стороны, Норд хорошо видел, что так привлекло Фрейдис в парне: она всегда была мужиком в юбке, а с этим несчастьем, рядом с которым и Норд смотрелся великаном, она не должна была играть ни покорность, ни кротость. Могла отпустить себя. И его это, похоже, устраивало.

          Вода приятно охладила тело, смыла пот и взбодрила.

          — Нас вечером пригласили на большой костер, — отфыркиваясь, сообщил Торвальд.  Надо будет одеться понаряднее.

          Норд вспомнил шапку, которую таскал на голове человек, которого он определил для себя как местный вариант конунга, и хохотнул:

          — Боюсь по местным меркам наши самые нарядные одежды — скучны и неинтересны.

          — Тогда хотя бы все чистое.

          — А вот это дело.

          Тут кто-то из пацанов с боевым кличем запрыгнул Норду на спину и стал пытаться топить. Радостно визжа, остальные мальчишки кинулись ему на подмогу. Норд сначала покорно ушел под воду, а потом резко вынырнул и с угрожающим рычанием стал раскидывать детей. Те из-за всех сил цеплялись за него, так что от шуточной перебранки грозились остаться настоящие синяки, но это было мелочью.

          До поры до времени наблюдавший со стороны Торвальд решил-таки помочь другу и детишки стали шлепаться в воду, создавая тучи брызг, в разы чаще.

          — Вот негодники! — возмутился Норд, потирая плечо, когда им таки удалось выбраться на берег.

          — Да ладно тебе, — отозвался Торвальд, задумчиво глядя вслед убегающей ребятне. — Не жалеешь?