Северянин (СИ) - "Nnik"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почувствовав, что горячее тельце завозилось, пытаясь выбраться, Норд протестующе замычал и крепче сжал руки:
— А ну лежи. Берси, куда пошел?
Отвечать зверь, разумеется, не стал. Вывернувшись из цепких объятий Норда, он гордо задрал еще больше распушившийся к зиме хвост и с независимым видом прошагал в дальний угол землянки, где хранилось такое вкусное молоко.
Норд покачал головой и зарылся в одеяла с головой. Молока мало, так мало, что несчастная кружка раз в дюжину дней — все, на что мог рассчитывать каждый житель новой земли. И тратить его на наглую животину — почти преступление. Хотя — чего уж греха таить? — Норд порой отдавал половину своей порции Берси.
Вопреки опасениям Торвальда эта тварюшка отнюдь не спешила сбегать на волю, а напротив, подобно Норду, предпочитала находиться в жилище, а не на холодной улице. Жить у Сольвейг он, правда, тоже отказался — ласкаться девушке давался, но спать в первую же ночь пришел к Норду. Самым непотребным образом вскарабкался на лежак и, свернувшись клубком под теплым боком, уснул. Норд так удивился, что даже и не выкинул сразу, а потом поздно стало. Привыкли. И Берси привык спать так и только так, и Норду пушистая грелка пришлась по вкусу. Жалко только, что блестящий план с «приходить почесать за ушком» провалился. Точнее, вывернулся наизнанку, и за ушком зверя чесали как раз Сольвейг с Хельги, которые наконец сошлись. Аккурат после полосатого дара, так что Хельги зауважал Норда во сто крат пуще прежнего.
Берси ткнулся носом в пустой горшок, недовольно заурчал и укоризненно посмотрел на хозяина. Тот не отреагировал, и обиженный Берси, скакнув на Норда, так, чтоб нерадивому человеку мало не показалось, под возмущенные вопли выбежал на улицу.
Незло ворча, Норд поднялся и пошел проверять, не опрокинул ли Берси ненароком чего ценного. Еда была… проблемой. Чудесного решения, что же делать с пищей, так и не нашлось. Зерно само не множилось, иного зверья, кроме зайцев да собратьев Берси, кои оказались совершенно несъедобны, викинги не нашли, так что шутливый ужас Норда, вызванный мыслью о нескончаемой рыбе, оказался совсем ненапрасным. Благо, море, как и предвещал Торвальд, не замерзло, и выходить на лов ничто не мешало. Только вот на рыбе да горстке ржи жить хоть и можно, но тоскливо больно уж. Викинги еще ничего — они привыкли к такому питанию, и то в их краях даже в самое тяжкое время, когда корову не забьешь, тощая такая, всегда можно было поохотиться на оркнов** — у них от мяса тоже рыбой несло, но лучше, чем ничего.
Что со всем этим делать, Норд уже голову сломал, но ни одна стоящая идея в голову ему так и не пришла.
— Ты чем животину обидел? — запустив клуб искрящегося морозного воздуха, вошел Торвальд. На руках у него, расслабленно урча, сидел Берси, подставляя то шею, то затылок под такие замечательные пальцы. — Фу, духота. Ты б хоть раз за день выходил отсюда, а? А то окопался тут как загнанная лиса в норе.
Норд скривился.
— Там холодно. И делать нечего. А этого, — кивок на Берси, — я не обижал. Он молока требовал.
Подхватив Берси под лапы, Торвальд вытянул руки и сердито вгляделся в наглую морду:
— Чего тогда жаловаться прибежал? — Берси пискнул и попытался лизнуть держащую его руку. — Иди уж, баловник.
Оказавшись на полу, зверь юркнул на постель, подлизываться к Норду. Тот хохотнул и затащил игручую тварюшку на колени.
— Тоже тебя, что ль, на шкурку пустить? — Берси издал какой-то невнятный, но, несомненно, презрительный звук. То ли он не понял угрозы, то ли она его не впечатлила. Хотя было бы странно, если б он испугался: уж кто-кто, а Норд в нем души не чаял, и это зверь чувствовал очень хорошо.
— А что делать нечего — это ты зря. Ребята хотят на ту поляну выйти, ну, к ручью. Пошли с ними. Сколько можно тухнуть?
— Вам лазанья по кустам не хватило? Решили по ним же, только замерзшим? Чтоб царапались получше, да снег за шиворот почаще падал?
— А мы топоры возьмем. Впередиидущие дорогу расчищать будут.
— На кой вам это?
— Да глянуть интересно, замерзла та речушка али нет?
Норд почесал затылок, на пробу высунул ногу из-под одеяла, поморщился, но встал.
— И чего глядеть? Так ж ясно — замерзла. Еще как замерзла. Мелкая она. Да там и по осени вода ледяная была. В море-то ясно, ты сам сказал, течение теплое. А в нее явно горячие источники не втекают.
— Ну, замерзла, и пес с ней. Поохотимся.
— На зайцев или…
— Да на кого наткнемся. Нам и те, и другие нужны.
— Тогда Берси надо дома запереть. А то он расстроится.
Торвальд захохотал. Громко, раскатисто, так, что на глазах у него выступили слезы, а сам он сполз по стене на пол:
— Норд, о великий Один, Норд… ты взрослый мужик или девчонка малолетняя?
Влезающий в третью рубаху Норд удивленно моргнул:
— Ты чего?
— Ты сам себя сейчас слышал? «Берси расстроится», — отвратительным сюсюкающим тоном протянул викинг, — «бедный Берси»…
Швырнув пятой рубашкой в Торвальда, Норд стал натягивать теплые штаны поверх тонких шерстяных.
— Замолкни. Может, у меня в детстве щенка не было? А мне так хотелось…
— Угу, и ты завел меня, — продолжая похихикивать, ответил Торвальд. Норд напрягся, но ответил в том же шутливом ключе:
— Тебя завел не я, а дед. Но ты, как и этот проказник, сам себе хозяина выбрал.
— Так ты просто притягиваешь животных!
— Еще как… Все, я готов. Пошли.
— Быстро ты!
Выйдя наружу, Норд и сам понял, что слишком скоро собрался — народ пока только готовился выходить. Досадливо вздохнув, он решил пока сходить к Фрейдис, узнать как дела.
— Норд! — натянуто улыбнувшись, Фрейдис обняла Норда. — Давненько ты не появлялся. Всех вижу по дюжину раз на дню, а ты больно долго не показывался.
— Не ругайся, — Норд растрепал припорошенные снегом рыжие волосы и покачал головой. — Ты шапку когда носить научишься?
— Так не холодно же, — Норд закатил глаза и усмехнулся: не холодно ей! А как простудится, к кому побежит? А он где травы ей должен брать будет? Местных-то он не знает, а привезенных с собой мало. Он уже было хотел это все и высказать Фрейдис, как взглянул на лицо девушки и нахмурился. Почти с самого прибытия в Винленд она все время была непомерно счастливой. Улыбалась, смеялась сверх всякой меры, едва не танцевала. А сейчас Фрей была бледна, глаза нервно бегали, дыхание взволнованное, прерывистое.
— Фрей, что случилось? Ты чего такая? — беспокойство мигом накрыло Норда.
— Да ты чего? Норд? Хорошо все, — как-то неубедительно.
— Фрейдис, а ну посмотри мне в глаза!
— Норд, да что с тобой? Что за глупости…
— Чего ты боишься? — Норд не понимал. Он же… он видел, что с сестрой Торвальда что-то не так. Только что? И почему она отказывается говорить? Бред… Фрейдис никогда не скрытничала — зачем ей? А тут… Ну, разве что имя любовника говорить отказывалась. Так может, он Норду и вовсе пригрезился. Или… наверно, она взволнованная такая как раз из-за него. Тогда и лезть не стоит. — Ладно, Фрей, не хочешь — не говори.
— Норд…
— Эх, взрослеет ребенок… вот и тайны уже появились.
— Да ну тебя! Я, между прочим, всего на год Торвальда младше.
— Ой, да уже старуха! И до сих пор не замужем?! И не стыдно тебе?
— Норд… Иди уже… заждались тебя там.
Норд дернул девицу за косу и пошел к охотникам.
— Ты где гулял?
— С сестрой твоей общался.