Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева - Данила Зайцев

– Я не понимаю ваш интерес. Всё, что добивается Данила Терентьевич, ето понятно, оне переселенсы, и для них всё есть. Но зачем тут посторонни? Оне ни к чему, и губернатор етого не допустит.

Я перебил:

– Александр Николаевич, оне тут ни при чём, их я разыскал, это люди свои и старообрядсы. Я всегда вам говорил, мне надо создать свою силу, поетому я тяну и ни за что не берусь. Когда я буду иметь свою силу, тогда я буду действовать. А Якуниных я убедил работать вместе, чтобы нас не обманывали.

Бузычкин видит, что я стою на своим, сказал:

– Но прошу вас, с пустыми руками не ходите к губернатору, ето для вас будет позор.

– Ну хорошо, благодарим, Александр Николаевич.

– Данила Терентьевич, я не знаю, зачем тебе посторонних, нам приказ вас всем обеспечить.

– Александр Николаевич, я хорошо ето понимаю, но звонки идут со всех сторон от старообрядсов, и каждый допытывается о наших успехав, да ишо готовим встречу с ними. Речь идёт об огромным переселении, и мы готовим большой проект для них, поетому я один ето не сумею, у вас здесь в России бюрократия слишком большая, вот почему я подобрал себе своих надёжных друзьей.

– Но Данила Терентьевич, мы всегда готовы вам помочь.

– Благодарю, спасибо, буду знать, что заботитесь.

Мы вышли. Я озабоченный, думаю: да, парень грамотный, но не дипломат. Да, Вадим Сергеевич ошибку сотворил. Ну что, будем биться.

– Владимир Димитриевич, что скажешь о Бузычкине?

– Да, Данила Терентьевич, ето человек алчный, ему невыгодно, чтобы были посторонние и их контролировали. Он знат, что мы етого не допустим.

– Но знай, что он нихто, тут всё зависит от губернатора.

– Ну, раз так, будем поступать прямо в область, ето са́мо правильно.

– Хорошо, поехали обедать, дома уже всё приготовили.

Приезжаем домой, нас уже поджидали, накрыли стол, сяли кушать. Был пост, мы по обычаю кушали постно, но для гостей приготовили моло́сно[314]. Я у них спрашивал: доржут пост, нет? Оне ответили – нет, поетому для них было наготовлено всё. Но мы заметили, как им понравились пельмени. Да, ето рецепт особый, именно наш семейный. Оне спрашивают:

– Какие вкусные пельмени, из чего оне сделаны, Данила Терентьевич?

Я смеюсь:

– Ето наш семейный секрет. Будете почаше приезжать – научим. – Смеёмся.

После обеда я всех переселенсов познакомил с ними, все остались довольны, и мы тронулись в Белгород.

Приезжаем к Елене Талгатовне, я их познакомил, Елена Талгатовна рассказала, что она татарка, Владимиру Димитриевичу ето не понравилось, и он обошёлся как-то непорядошно, и Елена Талгатовна тоже обошлась как-то завострённо, но старалась скрыть. Я вижу, дело плохо клеи́тся, и старался всё ето загладить. Вот Чиканов – ето молодес, у него подход к людям замечательный и мягкий.

Ну, время подошло, надо быть скоро у губернатора. Мы пришли к Картавенке Николаю Васильевичу, и нас провели к нашему губернатору Евгению Степановичу. Он нас принял, как обычно, искренно, но насторо́жен: сразу понятно, Бузычкин уже всё доложил. Нас посадил.

– Ну, Данила, как успехи, кого привёл?

– Да, Евгений Степанович, ето свои, старообрядсы, и мои партнёры.

– А Руслан?

– Руслан – часть, а Якунины – вторая часть.

Я подал Евгению Степановичу проекты, он ме́лькям зглянул на них и стал задавать вопросы Владимиру Димитриевичу, тот давай по колоссальному проекту делать предлоги, Евгений Степанович прервал его и говорит:

– Земли́ я уже дал, технику дадим, дома построим, дороги, воду, газ проведём. А вы-то при чём здесь?

Я вмешался, вижу, что Евгений Степанович понял, что етот проект сделали Якунины, говорю:

– Евгений Степанович, простите, етот проект я сочинил.

– Данила Терентьевич, ето ваш проект?

– Да тут два проекта. Один – ето просто спокойно жить себе и всё, а другой – ето для всего переселение. Что вы выберете, то и будет. Якунины здесь по моёму приглашению. МИД просит, чтобы я помог всему переселению, но я один ето не смогу сделать, поетому подбираю для себя надёжных людей, и простите, что так поступаю. Я не знаю, на каким уровне начать. Звонки поступают со всех стран от старообрядсов, а я на воздухе.

Евгений Степанович:

– Решай сам. – Тогда он взял мои проекты и стал рассматривать подробно и конкретно, малый проект сразу в сторонку, а взялся за большой. – Так, земля есть, технику дадим, надо скорее сеять озимнюю пшеницу, время уходит. Так, дойно́й скот. Каким количеством думаете начинать?

– Пятьсот – шестьсот.

– Каки́ коровы?

Владимир Димитриевич:

– Племенные.

– Хорошо. Где будете ставить?

Я говорю:

– Надо посмотреть у нас.

– Хорошо. Свиньи и птицы – здесь в области по́лно, овощи – рынок забитый, а вот фрукты – ето хорошо. Я бы попросил вас до тысячи гектар хороших сортов, и даже бы помог, но толькя доложно быть отлично сделано.

– Евгений Степанович, не заботьтесь, мы выросли в Аргентине во фрукте, и аргентински фрукты славются на весь мир, и технология передовая, и мы в курсе во фрукте.

– Хорошо, подберите хорошие сорта.

– Да, ето мы сделаем.

– А вы согласны построить им дома?

– Да, построим, и школу, и парк, и охрана у них будет своя.

– Да, ето хорошо. Давайте все вместе им помогать.

– Да, мы общаемся, ето люди свои, и ихна история нас глубоко задеёт.

Евгений Степанович:

– Ну хорошо, будем на связи. – Он дал команду Родионову Владимиру Яковлевичу посмотреть, какой у нас комплекс, и где можно скота поставить, и где можно посеять пшеницу озимнюю. – Пускай Данила Терентьевич выберет технику.

– Евгений Степанович, спаси Господи за всё, вы заботитесь о нас как о родных детя́х и являетесь нам как родной отец.

– Да ладно, Данила Терентьевич, ето наша обязанность, мы доложны вам помогчи.

– Спаси Господи, Евгений Степанович, все мои писмы, и презентации, и проекты я готовлю дома, но потом всё ето сдаю оранизации имени «Вера», и оне мне ето всё редактировают и поправляют, а возглавляет ету организацию переселенка татарка Умеркина Линиза Талгатовна.

– Да, слышал об етим имени. Родионов, возмите под крылышко ету женчину.

– Хорошо, слушаю.

– И организуйте, на каких основаниях будут участвовать Якунины с Данилом Терентьевичем. Вот вам поручаю начальника АПК Родионова Владимира Яковлевича, а вот ваш куратор Севальнев Алексей Анатольевич. Смотрите, что нужно, где сеять чичас, пускай Данила Терентьевич выберет, посмотрите, какой комплекс под скота, всё организуйте и доложьте мне.

Родионов:

– Всё будет исполнено.

– Данила Терентьевич, что ишо нужно?

– Пока всё. Спаси вас Господи, Евгений Степанович.

– Ну что, вдруг что – обращайся. На днях зайди, я приготовлю план действия.

– Хорошо, спаси Господи, Евгений Степанович.

– Ну, пока, желаю удачи.

– Я не знаю уже, как и благодарить, Евгений Степанович.

– Ничто не надо, спокойно работайте, пока.

Мы вышли и пошли к Родионову в АПК, тут уже вёл договор Владимир Димитриевич с Родионовым про финансирования домов, комплексов, коров, дорог, енергия и газ. Ето уже происходило поздно вечером, всё решили, осталось на тем, что Владимир Димитриевич пообещал через две недели быть здесь, а мне предстоит выбрать землю для озимняй пшеницы, готовить место для деревни, разбить на усадьбы и поставить колышки и всё, что зависит от АПК, решать немедленно. Договорились, мы всех поблагодарили и вышли.

Мне звонила Елена Талгатовна, просила, чтобы пообчаться с Владимиром Димитриевичем. Я стал просить его, но он оттягал на следующай раз, что устал и голодный.

– Но ето же нехорошо, женчина пожилая, в годах, тоже заботится, и она уже столь сделала для нас, нехорошо оставить без внимания.

Владимир Димитриевич видит, что я настаиваю, пришлось согласиться, но сказал:

– Через два часа, мы примем душ и поужнаем, тогда пообчаемся.

Я Елене Талгатовне сообчил, и оне с Мариной-поморкой подъехали за полчаса раньше, мы пообчались, я всё рассказал про нашу удачу.

– Но ето я обязан вам, Елена Талгатовна, не вы бы – не знаю, что бы я стал делать. Сами знаете, безграмотный.

– Данила, не говори так, твои идеи поразительно правильны, мы толькя редактировали по-научному, и мы обязаны вам помогчи, у нас такая организация.

– Ну что, спаси вас Господи, Елена Талгатовна.

– Да не за что.

– Не так – есть за что. – Смеётся.

– Ну, а как Якунин Владимир Димитриевич?

– Да, он очень грамотный, но для меня мале́нькя непонятный, в таких делах надо быть хорошим дипломатом, но он не дипломат, а чистый бизнесмен, а в нашим проекте нужон хороший дипломат.

– Да, Данила, правильно судишь. А как Чиканов?

– Ето другоя дело, он молодес, но в нём силы нету. Ну что, пошли, время вышло.

Мы приходим, я позвонил Владимиру Димитриевичу, встретились в зале для гостей. Разговор не клеи́лся, Владимир Димитриевич был в нерасположенным духе и как-то относился к Елене Талгатовне и Марине придирчиво и непонятно. Для меня ето была новость, я стал переживать, а что будет дальше. Вообче Владимир Димитриевич на всех посматривает свысока, я понимаю: ето сынок богатого родителя, он невинный, что так вырашшенный, тут нужон дипломат, а мне дали вельможу. Да, он хороший економист, его нихто не обманет, но чичас нужон карисматик[315], психолог и пожилой дипломат, вот Лукин Владимир Петрович – ето был бы настоящий ехекути́во, но у нас пока таких нету.