Странник. Книга первая. - Игорь Чужин

- Да хозяин.

- Спрячься понадежней и не высовывайся.

Я вынул камни 'Силы' из второго метателя и полез на вершину скалы. То, что я отослал 'Первого' было простой хитростью, простым желанием дать ему шанс выжить. У меня не возникало иллюзий в том, что мне удастся уцелеть. Главное не подохнуть сразу, а убить как можно больше врагов и увести их от дороги. Я удобно устроился на вершине холма и стал дожидаться появления противника. В моей голове всплыла картинка из фильма 'Белое солнце пустыни', где Сухов, лежа у пулемета на крыше мечети, дожидаясь подхода бандитов Абдулы, мысленно пишет письмо Екатерине Матвеевне. Правда моя Екатерина Матвеевна была похожа на Гюльчатай, а ее формы уступали формам жены Сухова. Я невольно улыбнулся, представив себя со стороны.

Прошло всего полчаса, и на дороге показался большой отряд всадников. Я поставил метатель на боевой взвод и приготовился к бою. В отряде насчитывалось около сотни воинов. Дождавшись, когда ассасины выйдут из-за холмов и втянутся на равнину перед скалой, нажал на спуск метателя. То, что я начал стрелять на большом расстоянии, стало главной моей ошибкой. У файербола есть один большой недостаток, это невысокая скорость полета. Огненный шар преодолел дистанцию до цели с некоторой задержкой и ассасины бросились врассыпную. Мне удалось первым выстрелом уничтожить только два десятка всадников. Поняв свою ошибку, я продолжил стрелять, стараясь накрыть огнем как можно большую площадь. Земля у дороги буквально кипела от огненных взрывов, но больше половины ассасинов скрылись в холмах. Обругав про себя свою дурость, я стал перезаряжать метатель. Диск метателя снова был полон и у меня остались последние десять выстрелов.

Несмотря на потери, противник не заставил себя долго ждать. Тактика ассасинов резко поменялась и они, рассыпавшись на группы по три человека, стали обходить скалу с флангов. Такой сценарий меня категорически не устраивал и я начал стрелять, стараясь накрыть как можно больше воинов противника одним выстрелом. Огненные шары уничтожили еще два десятка воинов до того как со стороны холмов прилетел первый файербол. Взрыв раздался у подножья скалы, и меня обдало осколками раскаленного камня. Кольчуга защищала только от металлических предметов, и я получил несколько синяков и ожогов. Началась дуэль на метателях. Вторым выстрелом мне удалось уничтожить метатель противника и над холмами поднялось грибовидное облако взрыва камей 'Силы'. Порадоваться своему успеху я не успел, второй метатель открыл огонь по скале практически в упор. Первый взрыв отбросил меня от метателя, второй сбросил со скалы. На вершине скалы кипело пламя, и я бросился к лошади, привязанной у подножья. Первый мой шаг стал одновременно и последним. Полет со скалы не прошел бесследно, левая нога оказалась сломанной. До лошади оставалось всего несколько шагов, и мне удалось проскакать их на одной ноге не хуже зайца. На мое счастье адреналин блокировал боль, и болевой шок не добил меня. Лошадь рвалась на привязи и не позволяла сесть в седло. Удар кулаком в ухо успокоил животное, и я на одних зубах заполз в седло. Взрыв метателя застал мою лошадь в двух сотнях метрах от скалы. Страшный грохот ударил по ушам, и через секунду нас догнала взрывная волна. Инстинкт самосохранения не позволил мне свалиться с лошади, руки намертво обхватили шею испуганного животного, и лошадь с огромной скоростью неслась в глубину пустоши.

***

Я лежал на земле возле трупа своей лошади и смотрел в глаза смерти. Внешне смерть походила на птеродактиля из книг по палеонтологии. Полуптица-полуящер сидела на крупе лошади и вырывала из нее большие куски мяса. Следующим в меню этого птенчика был я, Игорь Столяров в простонародье, Ингар.

- Вот и закончилась твоя эпопея Игоряша, - прозвучал в голове насмешливый внутренний голос. - В заключении о смерти напишут: 'Съеден птеродактилем'.

За последние сутки мне пришлось, смирился с мыслью о смерти, сломанная нога уже не болела и раздулась как валенок, пузыри от ожогов лопнули и превратились в струпья. Смерть стала желанным избавлением от страданий и уже не пугала.

- Интересно откуда меня начнет жрать эта сволочь, с ног или с головы? Пусть лучше начинает с головы, так я быстрее умру.

Желание смотреть на то, как меня пожирают живьем, отсутствовало. Птичка прекратила потрошить лошадь и, покрутив головой, поскакала в мою сторону. По щеке скатилась скупая слеза. Мне стало нестерпимо обидно и жалко себя.

- Главное не обосраться, пусть с дерьмом жрет, сволочь! - снова зазвучал в голове насмешливый голос.

И какая только ерунда не лезет в голову перед смертью. Где все эти яркие мелькающие картины прошедшей жизни? Только боль и жалость к себе. Птичка почти вплотную приблизилась ко мне и, взмахнув перепончатыми крыльями, поднялась в воздух.

- Это что, десерт откладывается? Эй, куда ты, мне что, гнить заживо? - раздался в голове беззвучный крик.

Голова закружилась, и я начал тонуть в черной бездне.

Конец первой книги.