Книга судьбы - Брэд Мельцер

Дом номер 8385 на бульваре Окечоби.

Кивнув в знак согласия, Нико пригнулся к рулю и вытянул шею, стараясь получше разглядеть улицу, тянувшуюся перпендикулярно шоссе, с которого они только что свернули. Справа от него немногочисленные автомобили с шумом проскакивали по набережной мимо заправочных станций и мастерской по ремонту газонокосилок. С левой стороны перед Центром сценического искусства распростерлась голубая гладь Клиар-лейк, а зеленый дорожный знак на шоссе указывал на красивые высотные дома вдалеке. На фотографии, которую украл Нико, Уэс выглядел сломленным, раздавленным, зараженным прикосновением Бойла. В нем не было ничего привлекательного.

Резко вывернув руль вправо, Нико вновь подрезал тот же самый «лексус». Позади раздались возмущенные гудки клаксона, не смолкавшие добрых полминуты. Но Нико ничего не слышал. Прибавив газу, он влился в поток автомашин.

— Тебе не видно, какой это номер? — спросил Нико, указывая на табличку на ближайшем автомагазине. Капелька дождя влетела в открытый люк в крыше и поцеловала Эдмунда в щеку.

2701.

— А вон тот? — продолжал Нико, имея в виду ссудную кассу в полуквартале впереди.

Так, сейчас посмотрим… 2727.

Нико просиял. В глазах у него отразились четки, и он снова вдавил педаль газа.

Прекрасная работа, Нико. Господь явно на твоей стороне.

Думая о том же самом, Нико потянулся к деревянным четкам, свисавшим с зеркальца заднего вида «понтиака».

— Не возражаешь, Эдмунд?

Ты окажешь мне честь, сын мой. Ты честно заслужил их.

Сын мой. При этих словах Нико резко выпрямился. Естественно, Эдмунд знал, что они означают… и стоило Нико услышать их, как он вновь ощутил на губах вкус черных лакричных палочек и ореховый аромат старых, скрученных вручную сигар отца. Это было так давно… еще до того, как заболела мать. Когда они еще ходили в церковь. Когда все еще было хорошо. Не в силах сдержать радостную улыбку, Нико все кивал и кивал, надевая на шею ожерелье из четок, а потом бросил взгляд на сиденье пассажира.

Что? Что случилось, Нико?

— Ничего… Просто я… — Нико снова кивнул и глубоко вдохнул запах черных лакричных палочек. — Просто я счастлив, — признался он. — А всего через несколько минут мама — как и отец — наконец будет отомщена.

Глава восемьдесят девятая

Пять минут назад я начал рассказывать Рого о Четверке, о записке Бойла и о том, что Лизбет сообщила мне о Дрейделе. При нормальных обстоятельствах Рого уже кипел бы праведным гневом, требовал вызвать Дрейделя на кулачный бой и многозначительно восклицал: «Я же тебе говорил!». Но, как и всякий хороший актер, он прекрасно чувствует настроение аудитории.

— Что он говорит? — доносится до меня голос Дрейделя.

— Скажи, что Мэннинги дали мне завтра выходной, — говорю я в телефонную трубку, и вновь обретенный гнев едва помогает мне справиться с тлеющим беспокойством.

— Мэннинги дали ему завтра выходной, чтобы он успокоился и отошел от всей этой суеты вокруг побега Нико, — с искусством старого профессионала сообщает Рого. Обращаясь уже ко мне, он интересуется: — У тебя есть какие-нибудь идеи относительно того, почему он так поступил?

— Кто? Мэннинг? Понятия не имею. Первая леди полагает, что его обманули. Мне известно лишь, что когда Троица пыталась завербовать Бойла, они шантажировали его внебрачным ребенком. Но раскопать компромат на действующего президента Соединенных Штатов…

— Да, похоже, речь идет о чем-то поистине грандиозном, — соглашается мой друг. — Уэс, ты должен быть осторожен.

— Осторожен? Чего он опасается? — вмешивается Дрейдель. Он явно недоволен тем, что не принимает участия в разговоре. — Что он говорит?

— Рого, — предостерегаю я, — не рассказывай ему…

— Приятель, расслабься, ок? Мы обсуждаем О'Ши и Михея, — говорит Рого, не теряя самообладания. Дрейдель не отвечает, и я вдруг думаю, не слишком ли жесток к нему. Даже если то, что сказала Лизбет, правда — о Мэннинге и Дрейделе, стоящих на одной ступеньке в «табеле о рангах»…

— Спроси у Уэса, не хочет ли он встретиться, — предлагает Дрейдель. — Чтобы мы могли сверить записи и обсудить то, что удалось узнать.

— Вообще-то прекрасная мысль, — соглашается Рого.

Дрейделю его тон наверняка кажется вдохновенным и даже оптимистичным. Но я улавливаю и подтекст в его восклицании: он скорее отрежет себе правую руку, чем позволит этой встрече состояться.

Пока Рого продолжает отбиваться от Дрейделя, я резко сворачиваю направо, выныриваю из интенсивного потока движения, заполонившего в этот час бульвар Окечоби, и оказываюсь на огромной парковочной площадке перед супермаркетом «Пабликс». Обычно я придерживаюсь другого маршрута, но сейчас, глядя в зеркальце заднего вида на пустые просторы автостоянки, с удовлетворением убеждаюсь, что за мной пока никто не следит.

— Так когда же мы встретимся? — вопрошает Рого, все еще стараясь ублажить Дрейделя.

— Я полагаю, ты шутишь? — роняю я, делая разворот на парковочной площадке и устремляясь по узкой улочке с двусторонним движением к знакомому зданию в конце квартала.

— Угу… конечно.

— Отлично, тогда отделайся от него, — говорю я. — И, пожалуйста, не подпускай его ко мне и Бойлу.

— Проклятье, Рого, ты пропустил поворот! — орет Дрейдель. — Чтобы выехать на шоссе, надо было свернуть вон туда!

Мы с Рого понимаем друг друга без слов. К тому моменту, когда они доберутся до приемной доктора Энга, а потом вернутся в Палм-Бич, одной головной болью — в лице Дрейделя — у меня будет меньше.

— Отлично, договорились, Уэс, встречаемся в восемь вечера в отеле Дрейделя, — говорит Рого. — Да-да… конечно, — добавляет он, хотя я молчу. В трубке мне слышно, как он делает глубокий вдох. Голос его звучит нарочито медленно. — Прошу тебя, будь осторожен, ладно? — просит он. Мне знаком этот тон. Последний раз я слышал его, когда он стоял около моей больничной койки. — Я серьезно, Уэс. Береги себя.

— Хорошо, — отвечаю я, когда резкий правый поворот выводит автомобиль на мощеную булыжником подъездную дорожку в форме подковы перед моим домом. Миновав главный вход, я объезжаю здание и заруливаю на открытую парковочную площадку позади него. — Но буду с тобой честен, Рого: я решил, что ты будешь счастлив от того, что я наконец-таки решил постоять за себя.

— Ну да, еще бы… но в следующий раз советую потренироваться в бассейне, прежде чем переплывать Ла-Манш в одиночку.

— Я отдал ему свою жизнь, Рого. Теперь я должен получить ее обратно.

— Ты мне это говоришь? Уэс, я сражаюсь со всеми. Мне нравится драться со всеми подряд — я дерусь даже с сопливым продавцом в лавке, который норовит всучить мне пластиковый пакет вместо бумажного. Но позволь сказать тебе кое-что. Так, как делаешь это ты, с людьми не дерутся. Сначала ты находишь доказательства и улики, потом прячешь их в сейфе, потом бежишь к прессе… к властям… словом, к тем, кто может защитить тебя и не позволить, чтобы тебе вколотили твои же зубы в задницу. И поверь мне, когда они найдут тебя, ты получишь по полной программе.

— Вы все еще говорите о Михее и О'Ши? — доносится до меня голос Дрейделя.

— О ком еще мы можем говорить? — огрызается Рого.

— Рого, — перебиваю его я, — я знаю, что они нанесут удар. Больше они не лопухнутся.

— Отлично, это я и хотел услышать. Итак, если ты не можешь поехать домой, то где ты намерен скрываться в течение ближайших нескольких дней? В дешевом вонючем отеле, в котором останавливалась моя мать, или, может, в каком-нибудь более открытом месте, например фойе Центра сценического искусства? Или еще где-нибудь?

Я молчу, сдавая машину на отведенное место на парковочной площадке.

— Что ты имеешь в виду?

— Посмотри на часы, Уэс… тебе предстоит убить где-то еще два часа… поэтому, если предположить, что домой ты не вернешься…

Я снова молчу.

Клянусь, я буквально слышу, как Рого качает головой.

— А ведь сейчас ты дома, верно?

— Не совсем, — отвечаю я, и в этот момент мой автомобиль переваливает через «лежащего полицейского».

— Что значит не совсем? Что ты имеешь в виду?

— Э-э… это значит, что я… это значит, что пока что я нахожусь на парковочной площадке.

— О господи! Уэс, за каким чертом ты туда… Уезжай оттуда немедленно!

— Ты думаешь, охрана у входа не заметит…

— Это не охрана. Это всего лишь швейцар с нашитым на рубашку значком!

— Я говорю о камерах наружного наблюдения, Рого. Ведь они боятся именно этого — что их засекут! Без обид, но если бы ты удержался и только что не разболтал обо всем Дрейделю, я, скорее всего, был бы в полной безопасности.