В оковах льда - Карен Монинг

Это настолько мерзко, что у меня сводит желудок, — мое тело пытается расплакаться и стошнить одновременно. Я проглатываю это все и давлюсь.

И слышу гортанный звук, за которым следует слабый вздох. Я оборачиваюсь к телам.

— Я убью девчонку, — слабо говорит Бэрронс.

Риодан издает булькающий звук, словно смеется сквозь кровь. Я и не думала, что у него остались органы, которыми можно смеяться.

— В очередь.

И они оба опадают и больше не движутся.

Я тупо на них смотрю.

Они умерли как супергерои, обмениваясь шутками. Словно завтра встанут и снова будут драться. Без страха. Круче всех до самого конца.

А я чувствую себя так, словно и мне вырвали внутренности. Я не могу больше на них смотреть, опускаю голову и сильно зажмуриваюсь. В голове каша. Как я тут оказалась? Как так получилось, что решение пойти в библиотеку короля Невидимых закончилось смертью Риодана и Бэрронса? Я не могу понять. То есть, конечно, я могу проследить цепочку событий, но кто же, блин, додумался бы предвидеть такой странный и дурацкий итог? Как же мне принимать маленькие решения, если они приводят к таким огромным и непредсказуемым последствиям?

— Вот это нам повезло. — Кристиан огибает их тела и смеется, шагая ко мне. — Минус два, осталось семь. Интересно, сможем ли мы специально натравить эту суку на остальных. И Мак.

Я вскидываю голову. Он смеется. Они умерли, а он смеется. Я начинаю дрожать.

— Держись. От меня. Подальше.

— Милая, что я не так сделал?

— Ты отвел меня туда, вот что ты сделал! Ты не предупредил меня как следует. Мне только четырнадцать! Я ничего не знала! Я не могу все знать! Ты старше! Ты должен был предупреждать меня о таком! А ты ведешь себя так, словно это хорошо, что они умерли!

— Я думал, ты хочешь вывести Риодана из игры.

— Я просто хотела, чтоб он оставил меня в покое! И я никогда не желала смерти Бэрронсу! Ох, черт, Мак! — Я вою. И смотрю на магазин еще более несчастным взглядом, чем раньше. Мак же там. Как скоро она выйдет и найдет Бэрронса в крови, на снегу? И выяснит, что я причастна и к этому? Я прямо вижу, как она падает на его тело, рыдая. Еще одна ужасная потеря в ее жизни.

Потому что я открыла дурацкую бутылку.

Потому что мне было любопытно.

В ночь, когда умерла Алина, я чувствовала, что меня вроде как… там нет. Я так и не избавилась от ощущения, что со мной было что-то не так. Я прочитала все дневники Ровены с самого начала, но она ни фига об этом не писала. Никогда. Отчего мне кажется, что должны быть другие дневники, которых я пока не нашла.

Но сегодня я полностью здесь.

На меня опять накатывает ощущение, как в ту ночь, когда Джо из-за меня застряла на работе в клубе. Когда я раскачалась в другое состояние и начала видеть себя иначе. Мне это не нравится. Это та перемена, где я катер, а вокруг меня тонут люди, чьи лодки я перевернула. Нет, не катер. Как Риодан меня назвал? Цунами. Вот оно. Врезаюсь во все и все переворачиваю. Когда он это говорил, он ведь не знал, что окажется в числе тех, кого я перевернула. И что он не доживет до того дня, когда я стану потрясающей женщиной.

Над моей головой щелкают костяные спицы. Я слышу мокрые шлепки внутренностей, которые Карга подтягивает к себе по стене. Я должна быть в ужасе. Я должна бежать, спасаться, чтобы она не взялась за меня, когда закончит с ними. А может, спрятать их тела, чтобы Мак не нашла их и не узнала, что я наделала?

— Пойдем, девочка. Нужно убираться отсюда, пока она занята.

Я все перевожу взгляд с Бэрронса и Риодана на магазин и обратно. Сначала Алина. Теперь Бэрронс. И не будет на этой планете места, где Мак меня не отыщет, чтобы убить за то, что сегодня случилось.

Я смотрю на Риодана. Как он мог умереть? Кто же теперь будет управлять Честерсом? Кто будет выстраивать очереди из Фей и людей и следить за порядком? Без Бэрронса и Риодана останется ли в Дублине хоть одно безопасное место? Что, если «КСБ» и Честерс опустеют?

Рука ложится мне на плечо, и я чуть не выпрыгиваю из собственной кожи.

— Нужно уходить отсюда, Дэни. Она заканчивает.

Я с яростью стряхиваю его ладонь.

— Никогда больше не смей меня трогать, Кристиан МакКелтар!

Он выдыхает резко, как от удара в живот.

— Ты не всерьез.

— Проверь. — Я сжимаю руку на рукояти меча.

— Это я вернул его тебе, девочка. Я тот, кто о тебе заботится.

— Ты тот, кто отвел меня туда и не предупредил, как там опасно. Из-за этого погибли люди. Ты хоть книги-то вытащил, которые там нашел?

— У меня были на уме другие вещи. Например, что ты в опасности.

Все это было бесполезно. Книги он бросил, забыл. Я смотрю на стену. Нет, я, конечно, могу вернуться туда, но я ничего не прочитаю в той библиотеке, так что какой смысл? И кто знает, что я выпушу, если открою там еще пару баночек?

Я смотрю вверх. Кровь стекает по стене здания. Жуткая Карга вынимает из мешанины внутренностей маленькую косточку и вставляет ее в корсет, останавливаясь на минуту, чтобы поправить свои совершенно человеческие груди. А потом резко смотрит на меня, словно только сейчас осознает, что на этой улице есть еще добыча. Стоит и наблюдает за ней. Миг спустя она отворачивается и возвращается к вязанию, но я чувствую себя… помеченной. Словно она сохранила меня в своем мозгу. Невидимо-насекомого.

— Как мне ее убить? Меч сработает?

— Может. Но тебе ни за что не подобраться достаточно близко. Ее спицы длиннее твоего меча. Она вплетет твои внутренности в свое платье быстрее, чем ты размахнешься.

— Ты сказал, что она одержима своим вязанием, пока есть из чего вязать.

— Не настолько.

Обстановка на темной улице меняется так резко, что я минуту не могу понять почему. Свет зажегся в задней комнате «КСБ» и теперь льется из окна на окровавленный снег.

Я знаю, что это значит. Мак ходит внутри, ищет Бэрронса. Наверняка скоро выглянет, чтобы выяснить, на месте ли его машина.

Если Мак выйдет и попытается убить меня прямо сейчас, я не уверена, что буду сопротивляться.

Я в последний раз смотрю на Бэрронса и Риодана. Нужно как-то это исправить. Нужно сравнять чаши весов, потому что против меня на них теперь очень многое.

— Подойди ко мне снова, и я тебя убью, — говорю я, очень тихо, как раньше говорил Риодан.

И стоп-кадрирую в ночь.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

«Если повезет, мой язык не подведет»[47]

Следующие два дня я провожу, расклеивая краткие «Дэни дейли» с описаниями Алой Карги и ее способа действий, пытаюсь найти Танцора и собираю остатки образцов из других замороженных мест (кроме клуба под Честерсом, к которому я не тороплюсь приближаться). Это самые жалкие дни в моей жизни. Меня мотает туда-сюда, как взбесившийся лифт, которым управляет психованный ребенок, тыкая в разные кнопки наобум. То я расхаживаю с важным видом, а то раскисаю и еле ползаю.