Течёт река… - Нина Михальская

И вот теперь, если, конечно, я поеду в Англию, мне предстояло расстаться со всеми на целый год. Надо было все успеть сделать, все написанное ими прочитать, обо всем дальнейшем договориться.

О самом главном я уже давно договорилась с родителями и тетей Машей: они берут на себя заботу об Анюте, во всем готовы помогать Косте, ребенок может жить у них, школа близко, они смогут её провожать. Ира тоже обещала помогать, если понадобиться. Костя теперь говорил, что это даже хорошо, что я еду надолго: все уляжется, встанет на свои места. Что именно уляжется и куда встанет, нами не обсуждалось. Мы устали, и это чувствовалось.

Где-то около десятого сентября собрали всех, включенных в группу по обмену специалистами с Англией. Собрали в Министерстве на Рождественке для того, чтобы всех нас познакомить друг с другом и с условиями поездки. Ехали на целый учебный год — с конца сентября по 30 июня 62 года. Каждому сообщили о том, в какой университет он направляется. Ещё раньше, заполняя анкеты, мы заполняли графу «В каком учебном заведении и в каком городе Вы хотели бы повышать квалификацию?» Тогда я ответила: «В Лондонском университете». Теперь узнала, что меня направляют в университет Ливерпуля. Те, кто просил Кембридж, оказался в Манчестере, кто хотел в Манчестер направлялся в Глазго и т. д. У некоторых желаемое и получаемое совпало, но таких было мало. Всего в нашей группе собралось восемнадцать человек, из них две женщины и шестнадцать мужчин. Пять человек были преподавателями английского языка, остальные — люди разных специальностей: физики, химики, был биолог, преподаватель из авиастроительного института, один экономист, один кораблестроитель. Три человека — из Ленинграда, Наташа Янсонене преподавала английский язык в Вильнюсе, были люди из Сибири, — из Читы и Новосибирска, из Тамбова; старостой группы назначили Геннадия Алексеевича Ягодина из Московского химического института имени Менделеева, где он был деканом одного из факультетов. Были среди членов группы кандидаты наук и преподаватели без степени, доценты и ассистенты, кроме меня преподавателей литературы не было.

Прочитали нам в течение одной недели несколько лекций ознакомительного характера по истории Англии, по современному состоянию международных отношений, по системе образования в Великобритании, а мне поручили прочитать лекцию о современной английской литературе, а также и о самых значительны писателях прошлого. Уровень знания английского языка был самый разный; те, кто его преподавал, знали очень хорошо, некоторые немного говорили, некоторые почти вовсе не знали, но надеялись им овладеть.

Отъезд наш планировалось провести в два приема: 20 сентября вылетала первая половина группы, 27 сентября — вторая. Староста наш летел 20-го, мы с Наташей Янсонене оказались во второй части группы. Она на несколько дней решила поехать домой, в Вильнюс, чтобы не томиться в Москве. Накануне отъезда первой части группы нас снова собрали всех вместе, и напутственное слово произнес министр высшего образования Елютин. Он говорил о надеждах, которые связаны с нашим командированием в Англию, о том, что обман молодыми специалистами между СССР и Великобританией начался год назад, и наша группа — вторая группа, отправляемая по данной программе повышения квалификации преподавателей вузов, что на нас возлагается большая ответственность и выразил уверенность, что никто ив нас не посрамит своё отечество и оправдает оказанное доверие. Министр пожелал успехов, здоровья и сказал, что по возвращении мы обязательно с ним вновь встретимся, чтобы обсудить результаты этой важной поездки.

В канун отъезда в Англию — 26 сентября был день моего рождения, а за день до этого — 25 числа кафедра решила устроить мне проводы на квартире у Юлии Македоновны, которая испекла по этому случаю целый таз замечательного хвороста, гору печенья и сделала салаты.

Но пойти на эту встречу мне не пришлось: Костя решительно отказался, а идти одна я не решилась, боясь разрастания конфликта. Осталась дома, а Костя ушел из дома и вернулся очень поздно, после двенадцати. Я позвонила к Юлии Македоновне по телефону, со всеми попрощалась, принесла свои извинения, сославшись на невозможность оставить близких, собравшихся у меня тоже в связи с моим отъездом, а потом весь вечер провела в ожидании отбывшего в неизвестном направлении мужа. На следующий день мы все втроем ходили на Горбатку к родителям, где в семейном кругу отметили мой день рождения, а 27 числа отец, мама и тётя Маша пришли с утра к нам. На 10.30 утра было заказано такси. В аэропорт со мной поехал Павел Иванович и Костя. Анюта осталась с Ниной Фёдоровной и тетей Машей. Они махали мне из окна.

Мы ехали в Шереметьево, где никто из нас прежде не бывал. На самолете никогда раньше мне летать не приходилось. Багаж мой состоял из чемодана и сумки. Экипировка для заграничной поездки была осуществлена заблаговременно. В ателье-люкс в Большом Новинском переулке были сшиты два элегантных костюма; один из тонкой черной шерсти, другой — из светло-серой с черной отделкой вдоль бортиков жакета. Было куплено бежевое легкое пальто, две пары туфель — чёрные лодочки на небольшом каблучке и коричневые осенние туфли на каучуковой подошве. Это составляло основу моего гардероба.

Самолет отлетел в 14 часов 25 минут. Приехали своевременно перед объявлением посадки Наташу Янсонене провожал приехавший вместе с ней на Литвы муж. У остальных ребят провожающих не было, поскольку все они прибыли в Москву издалека. Поцеловавшись с Костей и папой, я, как и другие, пересекла таможенный барьер, предъявила билет на рейс «Москва-Лондон», недавно полученный красный паспорт и двинулась вместе с остальными на посадку.

46

Вознесение к небесам происходило и в прямом и в переносном смысле. Самолет поднялся в облака, прорывался сквозь их легко-белые нагромождения, и открывалась безбрежная голубизна небес. Никогда не виданная и не предполагаемая красота поглощала целиком, отодвигая окружавшее прежде, заставляя забыть о земном. Она включала в свой мир, и этот мир был прекрасен. Я сидела возле круглой створки плотно закрытого окна, за которым простирались уже не земные, а небесные просторы, открывались все новые и новые заоблачные пейзажи, пронизанные лучами невидимого, но все освещающего Солнца. Я сидела не двигаясь, и в то же время неслась, взмывала ввысь и вдруг опускалась с тем, чтобы вновь подняться. Ощущение высоты захватывало, наполняло ликующей радостью, переполняло никогда прежде не изведанными чувствами. Я не могла оторваться от окна, не хотела ничего слышать и говорить! Хотела лететь, видеть вновь и вновь возникающие облачные горы и города, а за ними — бескрайние дали. Отступали напряжение, волнения, усталость. Почему никогда раньше не изведала я радость полета, почему никогда не поднималась к облакам, не ощутила свободы? И вот теперь за краткие мгновения, дарованные судьбой, пусть хотя бы на один только миг, познала это. Но теперь я знала и то, что пережитое в это мгновение останется со мной навсегда.