Самосожжение - Юрий Антропов

Между тем Адам вынужден обретаться в провинции почти безвыездно. Проклятые командировки! Он жил не лучше коммивояжера. Сегодня — здесь, завтра — там. Кстати заметить, больших денег у Адама, несмотря на его кочевую жизнь, тоже не было. Правда, он получал в два с половиной раза больше, чем Ева. Машину купить, конечно, было не на что, даже какую-нибудь малолитражку типа «фольксвагена» или «тоёты», но сносно жить вполне можно было. Все-таки не как безработные!

1962 год. Октябрь

Ева забеременела. Похоже, она любит Адама так сильно, как, вероятно, не любила еще никого. А может, она вообще никого не любила до Адама. Этого он точно не знает, естественно. Потому что, возможно, этого не знает и сама Ева. Наверно, она еще не может сравнивать — даже если и было бы с кем сравнивать. Она просто любит своего законного Адама — и все тут. Она устремляется к нему за многие километры в уик-энд, несколько часов скверной дороги в грязном переполненном автобусе, а потом разыскивает его на ночь глядя в какой-нибудь задрипанной вонючей гостинице районного масштаба. И когда совершенно для себя неожиданно Адам видит ее на пороге клопиного своего номера — запыленную, божественно красивую, слегка располневшую уже от беременности, — у него, человека сентиментального, сердце разрывается от любви и нежности к своей законной Еве.

Но в США долдонят день и ночь о «ракетной угрозе» СССР…

И когда Адам приезжает из командировки в свой заштатный городишко, Ева, торопясь с работы домой, почти бежит от угла соседнего дома, глядя на окна их квартиры. Ей не терпится увидеть Адама. После ужина они прогуливаются по их стрит, взявшись за руки. То и дело они заходят в мебельный магазин. Впрочем, они мечтают уехать в большой город, может быть даже в столицу штата, если очень повезет.

1962 год. Ноябрь

Адам обставляет наконец квартиру. Он выбрасывает ненавистную железную кровать. Он сам, своими руками делает нечто вроде тахты — несколько досок, поролон, драпировочная ткань. Он и стол сделал сам! А Ева повесила на окна тюль и портьеры — легкие, из ситца, но симпатичные, как им тогда казалось, с зелеными березками и автомобилем возле домика. Идиллия! Для осуществления которой не хватит им и четверти века.

Теперь они мечтают о среде.

Они почти ни с кем не общаются.

Между тем в США принимают программу строительства сорок одной атомной подводной лодки с баллистическими ракетами.

Кстати заметить, Адам не мог не знать, что жить в обществе и быть свободным от общества нельзя…

Алина запыхалась.

Они остановились, чтобы перевести дух.

Туман вверху заметно порозовел.

Они присели на ствол поваленного дерева.

Они касались плечами друг друга.

«Шанель» номер пять, как написал бы один известный мовист. А может быть, «Фиджи»?

Гей думал о том, что общение с незнакомой женщиной, которая шла вместе с ним по крутой тропе наверх, к истине, было подобно своеобразному взрыву, после чего началась незапланированная цепная реакция памяти.

Одно вытягивало из небытия другое.

Но Гей надеялся, что процесс воссоздания самого себя, не говоря уже о других, из атомов и молекул, точнее будущего из прошлого — во имя настоящего, конечно! — будет строго управляемым.

Не знаю, как Адаму, но Гею грех было жаловаться на недостаток общения, когда он жил в забытом богом Лунинске.

Круг общения его был достаточно широк.

Первыми в этом кругу, точнее, в колонне, если бы выстроить всех — не по росту, нет! — по социальному ранжиру, были бы, разумеется, рабочие.

Буровики.

Рабочий класс.

С буровиками Гей общался больше года.

И не только с ними, но и с разным начальством СМУ, то есть строительно-монтажного управления, которое в бумагах имело еще и дополнительное название БУРВОДСТРОЙ, что можно было расшифровать как бурение водного строительства, абракадабра, конечно, даже если как-то иначе истолковать.

Словом, Гей не сразу понял, хотя и был геологом, что контора занимается бурением скважин, которые в геологии называют водоносными, а потом уже, когда скважина вскрывает воду, ее оборудуют в водоносный пункт для скота.

По программе освоения целинных и залежных земель.

И вот, вдохновленный этой программой, Гей написал в областную газету «Знамя коммунизма» оптимистическую заметку.

На отгонных пастбищах неподалеку от села Продольное, что стоит на Гонной Дороге, произошло радостное событие. Встав на трудовую вахту в честь сорокапятилетия Великой Октябрьской социалистической революции, бригада буровиков СМУ БУРВОДСТРОЯ, руководимая коммунистом Николаем Самохватовым, успешно достигла проектной отметки 250 метров, и вот из недр земли ударил фонтан воды! Таким образом, введена в строй действующих еще одна скважина, что является большим вкладом нашей области в дело освоения целинных и залежных земель.

Гей до того был рад, когда его заметку опубликовали, да еще на первой полосе, что не обратил внимания на последнюю фразу, которую, собственно, и не думал он писать.

То есть в тексте его рукописной заметки этой фразы не было и в помине.

Потому что скважину требовалось поначалу оборудовать. Обсадить ее трубами. Поставить фильтр, заглушку, то да се. Не говоря уже о домике над скважиной, о водопойных корытах, ну и так далее.

Но, с другой стороны, если еще не время рапортовать о трудовой победе, то зачем же тогда трезвонить попусту о фонтане?

Стало быть, редакция, рассудил Гей, поступила дальновидно, доработав незрелую заметку начинающего автора, что должно было послужить могучим стимулом для коллектива СМУ, которому выдали принародный аванс.

Такие дела.

Тут как раз и ноябрьские праздники подошли. В соответствующих инстанциях заметку приняли во внимание, должно быть, и вся бригада мастера Самохватова была награждена грамотами «За освоение целинных и залежных земель». Не обидели и начальство СМУ. И геолог Тихомиров, то есть Гей, тоже был удостоен грамоты. Начальство дружески его по плечу похлопывало. Не говоря уже о том, что буровики позвали Гея к себе в вагончик обмыть грамоты. Дурная привычка, ныне наконец-то осужденная. Да и грамоты липовыми были. Вскоре Гей прислал в редакцию уже большую статью. Называлась она, увы, пессимистично:

Гей писал теперь про то, как вода, которую буровики добыли из-под земли — даже фонтан эффектный подняли! — в конце концов осталась под землей. Ну да вы знаете, как это бывает. Ежели бурить чем есть, то нечем оборудовать. Или наоборот.