Тюремные дневники, или Письма к жене - Сергей Мавроди

Ты хоть цел?» Он мне отвечает: «Я-то цел, а ты посмотри, что там с телкой моей случилось!» Я заглядываю в комнату, а она лежит на кровати на животе в какой-то неестественной позе, руки как-то вывернуты, и вся в крови. И вся кровать кровью залита. Оказалось, он лежит, шпилит эту телку — он на спине лежит, а она на нем сверху — и в это время вышибают дверь и врываются люди в масках и с пистолетами. Он увидел их, сразу шлюху эту схватил, ею прикрылся, как щитом. Они начали палить, все пули — в нее. Нашпиговали ее ну всю свинцом, а на нем — ни царапины. Ни одна пуля ее не пробила. Бог спас в тот раз… Ну, потом все равно его убили. Вообще, сколько хороших ребят поубивали — это еще спросить кое с кого за это надо.

Неправильно все это. Иначе как-то делать все надо было… — И что, своих убивали? За что? — Конечно, своих. Ну, чистки всякие. Мало ли за что. Наркотики, например, стал принимать… Приезжаю на дачу.

Сидят трое за столом, что-то спокойно обсуждают. Солдат сидит, ругается. А у него голос такой громкий, особенно когда выпьет. — Да, я уж знаю, — смеется Коля. — Ну, вот. Сидят трое. А я знаю, что их четверо должно быть. Спрашиваю: «А Миша где?» — «Да вон, в сумках лежит. На конструктор разобранный. Сейчас скорая помощь придет».

(Расчлененный труп Миши лежит в сумках, сейчас придет машина, чтобы забрать труп и куда-то вывезти.) Я заглядываю в сумки — действительно, лежит. Потом вечером по лестнице иду с Солдатом, а он мне говорит: «Тут привидения живут! Я по лестнице когда иду, они мне затылок своим взглядом прожигают. И спать ночью не дают». Конечно, живут. Еще бы! Или вот. Трое за городом ждут четвертого. Он должен подъехать, и они его должны убрать. Пока ждут — роют яму, куда труп спрятать. Ну, вырыли, один выхватывает пистолет и в голову другому — бах! бах! Тот в яму падает. То есть он думал, что четвертый должен подъехать, а на самом деле его самого убрать собрались. Он для себя самого яму рыл… Вообще людей сколько понапрасну перебили — это кошмар! В 96–97-ом годах, помню, каждую неделю — три-четыре трупа минимум. У меня у самого почти все знакомые погибли. — И что, все под чистки попали? Всех свои убили? — Да нет. По-разному. С другими группами разборки, предательства всякие. Я в своей жизни столько уже предательств видел… с шестнадцати лет в этой каше варюсь. И каждое предательство всегда, как правило, кончалось обязательно чьей-то смертью. Друга или знакомого. Толе, напоминаю, всего двадцать четыре года. Последние пять из них он сидит в тюрьме.

22 июня, воскресенье

Событий никаких. Информации, тем не менее, по-прежнему много.

Причем довольно-таки любопытной. Сегодня, к примеру, много говорили о наркотиках. Как я понял из всего, что я тут за все это время узнал и услышал (не только сегодня, а вообще), наркотики сейчас употребляют практически все, кто хоть как-то связан с тусовками, ночными клубами, шоу-бизнесом, криминальной средой и пр. Скажем, ту же травку — так ее вообще все поголовно курят. (Когда есть, конечно.) Ее, собственно, и за наркотик-то никто не считает. Так, баловство… Как, например, и тот же экстази. На дискотеках и ночных клубах это, судя по всему, вообще нечто вроде обычной выпивки или коктейля. Неотъемлемая, так сказать, часть. Рядовой атрибут. — Иду, смотрю, Солдат у перил стоит и вниз в зал смотрит. «У меня два доллара есть, — говорю, — будешь?..» («Доллар» — это на жаргоне порция экстази.) Он сразу оба принял, прикинь, и на костылях к лестнице попиздил. Он бедро тогда в аварии повредил, в гипсе ходил, с костылями. Я смотрю и думаю: «Как же он спускаться на одной ноге будет и с костылями?» Ни хуя! Смотрю, костыли под мышку, одной рукой за перила схватился и на одной ноге по лестнице прыгает. Как кенгуру! Спустился в зал и давай на одной ноге отплясывать. Я стою у перил, курю, смотрю на него и думаю: «Когда же он, блядь, устанет?

Ну, не пропрыгаешь же долго на одной ноге! Должен же он устать!» Так вот, я пока там стоял, минут пятнадцать, он так и прыгал!.. Кокс (кокаин) — очень благородный наркотик считается. Тоже практически все употребляют. В той или иной степени, конечно. Как ни странно, абсолютно все в один голос говорят, что никакого «мгновенного привыкания» к наркотикам не наступает. Даже от героина. Бросить на начальном этапе сравнительно несложно. Даже и не на начальном. Тот же Юра на воле постоянно травку, винт употреблял — практически ежедневно в больших дозах. (А в Чечне, говорит, вообще все солдаты и офицеры постоянно обкуренные ходят. Поголовно.) Коля одно время «плотно на коксе подвис» — раза два или три даже в больницу с «депрессухой» попадал. (При длительном приеме кокаина развивается тяжелая депрессия, выйти из которой довольно трудно. Надо прежде всего хорошенько выспаться. Проспать несколько суток — а без специальных препаратов это очень сложно. Под коксом спать вообще невозможно!) Так вот, Юра и Коля употребляли на воле наркотики довольно активно, здесь же, в тюрьме, спокойно без них обходятся.

Да, конечно, тут просто взять их негде, но тем не менее никаких видимых неудобств от этого они явно не испытывают. Я же, честно говоря, полагал, что если наркомана лишить наркотиков, то он чуть ли не умрет. Судя по всему, это не совсем так. Ну, по крайней мере, на более-менее ранних стадиях. Как ни удивительно, кокс — любимый наркотик молодых девушек. Причем, как все в один голос говорят, «тормозов у них вообще нет. Сколько есть, столько она и примет.

Никогда не остановится… Дороги такие делают — сантиметров по двадцать. Как она ее вдыхает — вообще непонятно. Как пылесос.

(«Дорога» — это полоска насыпанного порошка кокаина, которую вдыхают носом.)» — Еду в аэропорт с телкой друга встречать, — рассказывает Толя. — Ну, по дороге нюхнули пару раз. Приезжаем, стоим, ждем. А самолет задерживается. Она мне говорит: «Давай еще!» — «Да хватит тебе уже. Десяти минут еще не прошло. У тебя еще этот не дошел!» — «Дай кокаина, я у тебя отсосу!» — «Ну ладно, давай». И вот, пока самолета мы ждали, часа полтора, она все время без перерыва у меня сосала. Как швейная машинка. У меня уже шляпа вся распухла в конце.

Друг когда прилетел, я ему говорю: «Хочешь ее трахнуть?» И пока мы ехали до Москвы, он ее всю дорогу на заднем сиденье шпилил! — Это что, кокаин на женщин так действует? Возбуждающе? — уточняю я. — Да.

Если она примет — все! Ей обязательно трахаться нужно. Или сосать.

Она у тебя час, два сосать будет без перерыва. Заебет просто. А что они под коксом вытворяют — это видеть надо. Вся эта порнуха немецкая на кассетах — это детский сад. Она на стенку готова вбежать и сверху тебе на шляпу упасть. А за дозу дополнительную — вообще все, что угодно, сделает. Она, когда кокс видит, просто полностью над собой контроль теряет. Шторки ей сразу на глаза падают — бац! Все! Никаких моральных преград — ничего… Ты на волю когда выйдешь, если позабавиться захочешь, дай телке кокаина и потом периодически давай еще, чтобы она из этого состояния не выходила. Чтобы ее не отпускало. Она тебе такое устроит! Если телка хоть раз поняла кайф от кокаина — все. С первого раза она может и не понять, но если поняла — все! Ее уже ничем не остановишь. Единственное, что может остановить — отсутствие денег, но тогда она будет пытаться добыть их любыми путями. Будь она кто угодно, хоть жена президента — она за дозу все, что угодно сделает. Я сам был просто поражен тем, что я видел. Но многие, правда, быстро скатываются. Обычный путь: травка — кокс — героин. Героин сначала нюхают, а потом колют. А там уже пиздец. У меня, например, девушка знакомая была. Красивая, молодая совсем, и села на наркотики. Я через год встретил — не узнал. Еду на машине, смотрю — по улице идет. Вроде, знакомая, а вроде, и не она.