Двор шипов и роз (ЛП) - Сара Дж. Маас

Люсьен сопротивлялся Аттору, но ничего не смог поделать с иглоподобными ногтями, вынудившими его встать на колени. Аттор улыбался, отпустив его тунику, но оставаясь рядом.

Амаранта щёлкнула пальцами в сторону Рисанда. Высший Лорд Ночного Двора выгнул ухоженную бровь.

— Держи его разум, — приказала она.

Моё сердце провалилось в пятки. Люсьен замер абсолютно неподвижно, на его шее заблестел пот, когда Рисанд склонил голову перед королевой и повернулся к нему.

За ними, вперёд толпы вышли четыре высоких, рыжеволосых Высших Фэ. Загорелые и мускулистые, некоторые из них выглядели как воины, закалённые на поле боя, другие выглядели привлекательными придворными, все они смотрели на Люсьена — и ухмылялись. Четыре оставшихся сына Высшего Лорда Осеннего Двора.

— Её имя, Эмиссар? — спросила Амаранта Люсьена.

Но Люсьен только бросил взгляд на Тамлина, прежде чем закрыл глаза и расправил плечи. Рисанд едва заметно улыбнулся и я вздрогнула от воспоминаний о том, каково было чувствовать как невидимые когти впиваются в разум. Как для него было бы легко раздавить его.

Братья Люсьена притаились на краю толпы — на их красивых статных лицах не было ни жалости, ни страха.

Амаранта вздохнула.

— Я надеялась, ты усвоил урок, Люсьен. Хотя на этот раз тебе навредит молчание, а не язык.

Люсьен не открывал глаз. Готов — он готов к тому, что Рисанд уничтожит всё, чем он был, превратит его разум и его самого в прах.

— Её имя? — спросила она Тамлина, но он не ответил. Его взгляд был прикован к братьям Люсьена, как если бы он отмечал, кто из них ухмыляется шире.

Амаранта провела ногтём по подлокотнику трона.

— Не думаю, что твои красавцы братья знают, Люсьен, — мурлыкнула она.

— Леди, если бы мы знали, мы бы первыми вам сообщили, — сказал самый высокий. Поджарый, отлично одетый, каждый дюйм в нём выдавал натренированную придворную сволочь. Видимо, он старший, раз даже те, кто выглядят прирождёнными бойцами, смотрят на него с почтением и расчётом — и страхом.

Амаранта улыбнулась ему, принимая слова во внимания, и подняла руку. Рисанд поднял голову, он слегка прищурился на Люсьена.

Люсьен напрягся. Из его горла вырвался стон и…

— Фейра! — крикнула я. — Моё имя Фейра.

Это всё, что я могла сделать, чтобы не опуститься на колени, когда Амаранта кивнула и Рисанд отступил. Он даже рук из карманов не убрал.

Должно быть, она разрешает ему пользоваться большей долей сил, чем другим, раз он способен причинять такой вред, оставаясь у неё на поводке. Или же его могущество, прежде чем она украла его… было необычайным, если это лишь основа его сил.

Люсьен, дрожа, осел на пол. Его братья нахмурились, а старший оскалился и немо зарычал на меня. Я проигнорировала его.

— Фейра, — сказала Амаранта, пробуя на вкус моё имя, перекатывая его звучание на языке. — Древнее имя из наших ранних диалектов. Ну что ж, Фейра, — она не спросила фамилии, я едва не заплакала от облегчения. — Я обещала тебе загадку.

Всё вокруг стало мутным и мрачным. Почему Тамлин ничего не сделал, ничего не сказал? Что хотел сказать Люсьен до того, как ему пришлось исчезнуть из моей темницы?

— Разгадай её, Фейра, и ты, и твой Высший Лорд, и весь его Двор, с моим благословлением сможете уйти в тот же час. Посмотрим, достаточно ли ты умна, чтобы заслуживать одного из нашего вида, — её тёмные глаза сияли, а я постаралась очистить разум насколько возможно и обратилась вслух, когда она заговорила.

— Есть те, кто всю жизнь меня ищут , но не встретимся мы никогда,

И есть те, кого я целую, но вытирают они об меня неблагодарные ноги .

Иногда похоже , будто благоволю я умным и справедливым,

Но я благословляю всех кто храбр достаточно дерзнуть.

В основе своей , моя опека нежна и сладка,

Но презираемой, обращаюсь я зверем и победить меня крайне не просто .

Ибо каждый удар мой наносит непоправимый урон ,

И убивая, делаю я это неспешно …

Я моргнула, она повторила всё снова и улыбнулась, словно самодовольная кошка. В голове царила пустота, необъятная и бесполезная. Может, это какой-то недуг? Моя мать умерла от тифа, а её кузен подхватил малярию в Бхарате… Но ни один из симптомов не подходит к загадке. Может, речь идёт о личности?

По залу прокатилась волна хохота, громче всех смеялись братья Люсьена. Окутанный тьмой ночи, Рисанд смотрел на меня и слегка улыбался.

Ответ был так близко — одна маленькая разгадка и все мы будем свободны. Моментально, как она сказала, в отличие от… стоп, условия моих испытаний отличаются от условий загадки? Она подчеркнула слово «моментально» только когда речь зашла о решении загадки. Нет, я не могу об этом думать прямо сейчас. Я должна отгадать эту загадку. И мы все будем свободны. Свободны.

Но я не могу этого сделать — у меня нет даже предположений. Да лучше я сама себе перережу горло здесь и сейчас, прежде чем она порвёт меня на куски. Я дура — обыкновенная смертная идиотка. Я посмотрела на Тамлина. В его глазах сверкало золото, но лицо не выражало ничего.

— Подумай над этим, — утешающе сказала Амаранта и усмехнулась своему кольцу — повернувшемуся к ней глазу. — Когда тебя озарит, я буду ждать.

Даже когда меня потянули обратно в темницу, я бросила взгляд на Тамлина, меня лихорадило от пустоты в голове.

Когда меня снова заперли в камере, я знала, что проиграю.

***

Два дня я провела в своей клетке, или, по крайней мере, я так думала, основываясь на подаче еды, которую я начала отрабатывать. Из наполовину заплесневелой пищи я съедала наиболее приличные куски. И, хоть я и надеялась на это, Люсьен больше не приходил. А мечтать о Тамлине и вовсе было глупо.

Кроме как вдумываться в загадку Амаранты, больше мне особо заняться было нечем. И чем больше я над ней думала, тем бессмысленней она казалась. Я подробно перебирала в памяти самые разные яды и вспомнила всех ядовитых животных — и это не дало ничего, кроме усилившегося ощущения собственной тупости. Не говоря уже о мучительном ощущении, что она обвела меня вокруг пальца с этой сделкой, когда акцентировала внимание на моментальном освобождении в случае с загадкой. Значит, она могла вовсе не иметь в виду, что освободит нас сразу, если я пройду её испытания. Она сможет держать нас здесь, сколько ей угодно. Нет — нет, я становлюсь параноиком. Я просто лишком много думаю об этом. Но загадка освободит нас всех — моментально. Я обязана её разгадать.