Охотник. Дилогия - Александр Сухов

После сытного обеда оба чародея направились прямиком к черной скале, а Глан с формиком остались охранять разбросанные в беспорядке заплечные мешки.

Юноша растянулся на мягкой травке и, зажмурив глаза, подставил лицо под палящие лучи полуденного Анара.

– Что ты думаешь, Шур, – обратился он к своему другу, – ловушка исчерпала себя или в ней еще достаточно энергии, чтобы превратить нас с тобой в две маленькие кучки пепла?

«Глан, я тут произвел кое-какие замеры и вычисления, – мигом отозвался велемудрый муравей, – и пришел к выводу, что внешние ловушки (капканы, западни) разряжены (обезврежены, ликвидированы) полностью…»

– Вот здорово! – громко воскликнул юный Охотник. – Нам не придется мудрить со всякими там фантомными сущностями и прочими обманками. Похоже, задача действительно упрощается до минимума…

«Погоди, торопыга! – в своей обычной категорической манере перебил его формик. – Говоря «разряжены», я имел в виду только внешние ловушки. Что же касается внутренних охранных систем, с ними нам еще придется разбираться. Похоже, устроители данного хранилища (крипты, схрона, тайника) очень не хотели, чтобы содержащиеся внутри артефакты попали в чьи-то чужие руки. Короче, так, Глан, внутрь крипты мы отправимся вместе (дружно, сообща, на пару), поскольку на этот раз тебе понадобится квалифицированная магическая помощь».

Против «квалифицированной магической помощи» юноша не возражал, хотя и не особенно любил рисковать жизнью своего экзотического друга. Глан заулыбался, вспомнив, каких трудов ему стоило уломать формика не отправляться вместе с ним в Проклятую шахту. Тогда обостренное чувство опасности настоятельно советовало ему поступить именно так, как он и поступил. И он оказался прав, поскольку в тот раз Шуршак был бы только помехой. Теперь Охотник чувствовал, нет – знал наверняка, что без муравья-переростка в хранилище Древних делать ему нечего, ибо его собственных более чем скромных познаний в магии и приобретенных в алхимических лавках эликсиров и артефактов может оказаться недостаточно для эффективного и безопасного взлома внутренних охранных заклинаний.

В конце концов, он не практикующий маг, а всего лишь охотник на опасную для жизни людей и прочих разумных существ нечисть. Обнаружить и уничтожить гнездовище нетопырей-кровососов – это пожалуйста. Определить и устранить причину разупокоения кладбищенских мертвяков – ради бога. Извести призрачных и материализованных демонов, иже с этим провести обряд изгнания демонической сущности с данного плана бытия – с превеликим удовольствием. Но поиском и обезвреживанием магических ловушек пускай уж лучше занимаются профессионалы.

Именно таким профи являлся Шуршак, поскольку формики (как отмечалось выше) были все поголовно – прирожденные маги. Можно было бы, конечно, прихватить с собой Гальция или Кельина, но, памятуя о выжженном пятне вокруг крипты, Глан решил довериться в этом деле только своему шестилапому другу. К тому же магам придется во время их отсутствия следить за тем, чтобы врата входа в крипту не захлопнулись самопроизвольно.

Час спустя маги закончили свои манипуляции у черной скалы и выжатые, как лимон, но с довольными улыбками на лицах вернулись к своим пожиткам.

– Рекогносцировка проведена, – задорно сверкнув черным глазом, доложил Кельин. – Через пару часов подготовим гептаграмму, а с восходом Вечерней звезды начнем… – и, плотоядно ухмыльнувшись, уточнил: – Вскрытие.

– Парни, – обратился к чародеям Глан, – вы бы, что называется, на пальцах объяснили далекому от ваших магических заумей человеку, что такое эта крипта и почему для того, чтобы туда попасть, необходимо прилагать столько усилий? Не проще ли сделать шурф в скале, заложить несколько фунтов гномьего взрывного зелья и не париться, открывавши?

На что Кельин и Гальций сначала недоуменно переглянулись, затем начали ржать, как пара озабоченных жеребцов. Глан успел пожалеть о том, что затеял весь этот разговор – лучше бы потихоньку выпытал потом все у Шуршака. Хотя с этим занудой вообще невозможно разговаривать на научные темы – замучает специальными терминами, теоретическими выкладками и пространными рассуждениями, а толком ничего так и не объяснит. Нам бы попроще, на пальцах и жизненных примерах, без всех этих: «векторных транспозиций», «инвариантных функционалов», «дискретных приращений» и прочей хрени-замудрени, коей морочат головы простым людям университетская профессура и некоторые особо продвинутые формики.

– Только не обижайся, Глан, – вдоволь отсмеявшись, Гальций присел на травку рядом с набычившимся Охотником. – Дело в том, что хранилище Древних находится вовсе не в этой скале и вообще не на Хаттане, даже не в нашей Вселенной, а в каком-то ином, не ведомом никому месте. Крипта – это некий ограниченный объем, находящийся вне нашего пространственно-временного континуума. Скала – вовсе никакая не скала, а весьма сложное устройство, позволяющее путешествовать из нашего мира в означенный локальный пространственно-временной кокон, а также выбираться оттуда в животе и здравии. Сам понимаешь, гномьи взрывные смеси для открывания подобных дверей совершенно непригодны. Что там за ними и что стало с нашими товарищами, проникшими туда во время предыдущей экспедиции, мы, к сожалению, не знаем. Может быть, тебе повезет обнаружить кого-нибудь из них выжившими. – Чародей виновато улыбнулся, словно извинялся перед юношей за свой и товарища необузданный взрыв веселья. – Надеюсь, я все тебе объяснил понятно и доходчиво?

– Ладно, Гальций, не терзайся муками совести. Ну ляпнул Охотник чушь по незнанию, зато людям доставил кучу радости и массу положительных эмоций. – Глан по-простецки крепко приложил смущенного мага ладонью по плечу, да так, что тот из положения сидя оказался в положении лежа. – Вы тут занимайтесь и дальше своими научными изысканиями, парни, а я, пожалуй, вздремну. За всеми этими дорожными сборами и прочей суетой как-то не довелось толком выспаться. Разбудите за час до вскрытия крипты, чтоб я успел пожрать на дорожку, ну и в любое другое время, в случае крайней нужды. – И, повернувшись лицом к формику, бросил короткий мысленный приказ: «Бди, Шур!»

Затем он переместился в тень одиноко растущего раскидистого дерева и через минуту мерно посапывал, положа голову на свой заплечный мешок, едва ли не в обнимку со своей безотказной Волыной.

– Глан, просыпайся! – сквозь сон до сознания юного Охотника донесся чей-то крайне навязчивый и очень противный голос. – Просыпайся, Охотник! Хватит дрыхнуть!

В полудреме юноша прислушался к своим внутренним ощущениям и, не почувствовав вокруг никакой опасности, сделал весьма разумное заключение: а почему бы ему не продлить блаженные мгновения еще на пару-тройку часиков. Однако беспокойный голос никак не унимался. Мало того, к нему присоединился еще один, столь же противный и такой же навязчивый: